Ревизор: возвращение в СССР 9 - Серж Винтеркей

не все еще потеряно. Спросил у него бригадира Фёдора. Тот махнул рукой куда-то… Пошёл, куда послали и нашёл там целую бригаду, мирно играющую в строительном автобусе в домино.

— Мужики! — обратился к ним я. — Ещё одну квартирку надо шлифануть. Десятка, площадь, как и у меня, двушка.

— Да мы, собственно, и не против, — узнал меня Фёдор. — Куда двигаться?

Он отправил людей за циклёвкой. А я подумал, что у строителей, наверняка, полно всякого электроинструмента и попросил Фёдора выйти со мной на улицу.

— Слушай… Я только начинаю жить отдельно. У меня вообще ничего нет, — начал объяснять ему я. — Можешь какой инструмент продать?

— Что интересует? — заинтересованно посмотрел он на меня.

— Электроинструмент. Есть что не убитое? Мне бы дрель, да болгарку, если есть.

— Ты у себя дома сейчас будешь? — спросил он деловито.

— Нет, пойду твоим архаровцам дверь открывать на шестом, под циклевку, — ответил я.

— Можно и там, — он развернулся и куда-то пошёл.

Ага, похоже, сделка у нас состоится. Мужики уже волокли циклёвку к подъезду. И я поспешил к Анне Аркадьевне двери работягам открыть. Самой-то ей в пустой квартире делать нечего.

Пока я наблюдал, как шлифуют паркет на шестом этаже, появился Фёдор с увесистым мешком в руках и кивком головы вызвал меня из квартиры.

Мы спустились ко мне. Он предложил мне чуть использованные инструменты, совсем новые не смог утащить. Уверял, что убить их точно ещё не могли. Проверили их, всё рабочее. Перешли к обсуждению цены. На самом деле, я настроился на цены чёрного рынка, они, как правило, завышенные в полтора-два раза. Но торговаться не пришлось. Он назвал цену, я тут же расплатился. Тридцать рублей за болгарку и электродрель? Более чем нормально.

Сумбурный получился вечер. Соседи сверху выясняли отношения. Слов понятно не было, но я себе легко представил этот конфликт: разговор глухого со слепым.

Уснули мы благодаря Мурчику. Он заполз к нам на спальник, сел между нами и затарахтел как паровоз, ритмично разминая лапками нашу единственную подушку. Осваивается хвостатый, обживается.

* * *

Горный институт.

Галия вышла замуж. Но Рафаэль никак не мог перестать думать о ней. Это не было страстью. Скорее, это было уязвлённым самолюбием. Он никак не мог взять в толк, что такого есть в Дианином брате, чего нет в нём, в Рафаэле.

Он продолжал наблюдать за Галиёй. Исподволь, не привлекая к себе внимания. И злорадно отмечал, что она совсем не похожа на счастливую и беззаботную молодую жену. То она приходила с синими пальцами, то с фиолетовыми. Вечно с какими-то котомками и авоськами. Несколько раз в неделю она неслась куда-то после пар, как будто на пожар опаздывала.

Как-то раз Рафаэль специально встал в столовой за Галиёй. Деланно равнодушно поинтересовался, что у неё с руками.

— На работе заляпалась, — весело ответила Галия.

— Ты работаешь? — удивился Рафаэль. — Где? Кем?

— На заводе имени Лихачёва помощник художника-оформителя. Муж на работу устроил… — начала было с гордостью говорить Галия.

— Ты рисовать умеешь? — удивлённо перебил её староста.

— Нет, но ничего, справляюсь.

— Зачем он тебя работать устроил? Ты же учишься на дневном.

— Ну, мы квартиру снимаем… — придумала на ходу Галия. — Деньги нужны.

— Ничего себе он у тебя устроился! — потрясённо сказал Рафаэль. — Жену на работу пристроил, пусть сама на квартиру зарабатывает!

— А я работы не боюсь, — гордо ответила Галия.

А не такой уж он и идеальный, — деланно сочувственно глядя на Галию, подумал Рафаэль. — Так тебе и надо.

— Бедная. И когда только ты всё успеваешь? — проговорил он.

Но тут Галию отвлекла одногруппница, подойдя и что-то спросив. Сразу после этого она расплатилась за обед и потащила свой поднос к девчонкам за стол. Разговор продолжить не получилось.

* * *

На следующий день я возвращался домой через магазин, где мы с батей лак покупали, приволок на шестой этаж три банки лака и кисточек. Растворитель у меня ещё свой оставался. Потом мы сходили с женой получили паспорта с пропиской в новой квартире.

— Вот, теперь можешь везде идти менять фамилию и место жительства, — сказал я жене, когда мы вернулись домой, и сразу вручил ей свидетельство о браке, а то забудет.

— Ура! — крутанулась она на одной ноге. — Я теперь везде буду Ивлева! А то пока мне только письма присылают на эту фамилию. — Она помахала у меня перед носом конвертом.

— От кого письмо? — поинтересовался я.

— От мамы, — сообщила довольная Галия. — Она приехать хочет, квартиру посмотреть.

— Когда? — напрягся я. — Тут же спать ещё негде.

— В ближайшие выходные. Ничего. Она у сестры остановится. У неё сестра в Балашихе.

— Уже легче, — вздохнул с облегчением я. — Отец тоже приедет?

— Наверное. Не знаю, получится ли у него. Мама не написала, — пожала плечами жена.

— Так мы в деревню не едем? — уточнил я. — Ну ладно. Бабушки будут ждать… Позвоню бабуле на работу, предупрежу… А как же вещи? Ты там приготовила три сумки?

— Следующий раз заберём, — отмахнулась жена.

— Может, твои зайдут к моим, привезут что-то из подарков свадебных? Если вместе поедут.

— Точно! Пусть ковёр привезут! — обрадовалась Галия. — Пойду позвоню!

Она ушла на почту звонить родителям. А я пошёл лачить пол на шестой этаж. Деньги сами себя не заработают. Хорошо, что хоть ездить никуда не надо.

* * *

Каждый раз, когда Рафаэлю как старосте надо было подойти к Диане с каким-нибудь рабочим вопросом, он делал это с неохотой, потому что Диана каждый раз смотрела на него, как будто он ей алименты за год задолжал на двоих детей. Но общаться приходилось, никуда от этого не деться.

Застав Галию и Диану за очередной ссорой, Рафаэль подумал, что враг врага — это друг. Не то, чтобы он записал Галию в список врагов, но простить он её не мог…

Когда пришло время собирать подписи на поздравительной открытке очередному имениннику, Рафаэль подошёл к Диане после окончания последней пары. Галия уже убежала на работу.

— Диана, распишись, пожалуйста, в открытке, — попросил он её нейтральным тоном. — А Галия куда уже усвистела? Вечно бежит куда-то…

— Так на работу, — ехидно скривилась Диана. — Надо же муженька малолетнего содержать!

— Причём здесь муж? — скрывая заинтересованность, спросил Рафаэль. — Она говорила, что на квартиру съёмную деньги нужны. И почему муж малолетний?

— Так ему шестнадцать только! — презрительно ответила Диана.

— Ничего себе… А, помнишь, как она говорила, что старше всех нас, что мы ещё дети в сравнении с ней… — Рафаэль потрясённо смотрел на Диану. — Мы с тобой дети! А сама замуж вышла за шестнадцатилетнего⁈ Это как понимать, вообще?

— Как хочешь, так и понимай, — отрезала Диана. — Она ради Пашки на всё готова.

— На что на всё?

— Да хоть прислугой работать!

— Как это?

— Он её пристроил к богатенькой девчонке жить, знакомая его из университета. Я завидовала сначала. А потом узнала, что она там у них служанкой работает, представляешь? Пылесосит, полы моет, стирает, гладит, мусор выносит, по магазинам ходит…

— И ещё учится и на работу после учёбы бегает, — потрясённо добавил Рафаэль. — Это что, она его так любит что ли?

— Не знаю, — небрежно отмахнулась Диана, — кого она там любит…

Рафаэль взял поздравительную открытку, которую Диана уже подписала, и, задумавшись, пошёл прочь от неё.

Как же так? — думал он. — Мало того, что она отвергла его, Рафаэля… С московской пропиской, с квартирой в Москве, пусть родительской, но всё же… С дядей доцентом, который может любые проблемы с учёбой решить. Почему она предпочла ему малолетку? Да, он красиво говорит… Но что от этого толку, если его жена вынуждена работать на двух работах, чтобы и его, и себя содержать, и квартиру съёмную оплачивать? Но надо же, какая она дура! Какая дура!

Прямо, тема для фельетона!

Глава 18

Москва

Учёба шла своим чередом. Забрал фотки из лаборатории. Отправил письмо Балдину. Купил рамку со стеклом для портрета Галии, только вставить и повесить не успел.

Вечера уходили на ремонт в квартире на шестом этаже. Дело двигалось. Смеситель в ванной уже установил. Сейчас домазывал второй раз, останется полачить полы третий раз и смеситель на кухне поставить.

Я уже заканчивал