Хроника времён Василия Сталина - Станислав Грибанов

Начальником штаба нашей дивизии, командирами 43-й истребительной артиллерийской бригады и 1-й гвардейской Смоленской артбригады была организована надежная оборона на подступах к аэродрому.

Утром на штурмовку противника произвели 134 боевых вылета, израсходовали 13115 снарядов. Штурмовка парализовала группировку противника и раздробила его на мелкие группы.

После штурмовки летный эшелон был выведен из-под удара и перебазирован на аэродром Докуково. Личный состав управления дивизии вместе с техническим составом частей, взаимодействуя с артбригадами, уничтожили в наземном оборонительном бою 200 солдат и офицеров и захватили в плен 222 человека.

В борьбе с немецкими захватчиками стойкость и мужество проявили офицеры, сержанты и рядовые управления и частей дивизии, из числа которых отмечаю…

3-я гвардейская истребительная авиационная Брянская дивизия вверенного вам корпуса готова к выполнению любых боевых задач.

Много всего этого или мало для двадцатитрехлетнего парня на одну ночь — судите сами. А чтобы еще ясней представить фронтовые заботы молодого комдива, расскажу о случае, который произошел в середине августа на аэродроме Шяуляй.

Полки 3-й гвардейской авиационной дивизии, продвигаясь вслед за наступающими войсками, то и дело перебазировались на передовые аэродромы. 27 июля, сломив сопротивление противника, наши овладели важным узлом его обороны городом Шяуляй. Выход в этот район угрожал вражеским коммуникациям, связывающим Восточную Пруссию с Прибалтикой, так что немцы предпринимали отчаянные попытки остановить наступление Красной Армии. В полосу наступления 1-го Прибалтийского фронта немецкое командование перебросило крупные резервы, и силами семи танковых, одной моторизованной дивизии противник наносил сильные контрудары.

Особенно напряженные бои разгорелись в районе Шяуляя — бои не только на земле, но и в воздухе. Бывший заместитель командира дивизии генерал-лейтенант авиации А.Ф.Семенов объяснял ту ситуацию так:

«Противник стал широко использовать для штурмовых действий истребители «Фокке-Вульф-190». В связи с этим нам тоже пришлось несколько менять тактику прикрытия наземных войск: увеличили состав патрульных групп, ввели так называемый скользящий график патрулирования. Тем самым значительно была снижена эффективность ударов немецкой авиации».

График — графиком, а 15 августа, чуть свет, в 6 часов 55 минут, на шяуляйский аэродром налетели четыре «фоккера». В результате в управлении дивизии и роте связи было ранено четырнадцать человек, водитель сержант Дьяченко тут же скончался от ран.

На следующий день — по своему графику — два полка пехоты и 50–80 танков противника из района Кельмы и два полка и до 200 танков из района Куршенай перешли в наступление на Шяуляй и к исходу 17 августа начали обстрел аэродрома.

Так уж вышло: именно в это время на побывку к Василию прилетела из Москвы его жена, Галя Бурдонская. В семье и теперь часто вспоминают ту их милую встречу.

…Под покровом темноты на аэродром прорвались немецкие танки. Что греха таить, вокруг поднялась страшная паника. Тогда Василий посадил в открытую автомашину жену и на полном ходу провел с бойцами политико-воспитательную беседу. «Трусы! — с солдатской откровенностью обратился комдив к своим гвардейцам, тут же — для убедительности — добавил несколько динамичных выражений, затем остановил машину и указал на жену: — Вон, смотрите, баба и та не боится!..» Гвардейцы — народ смекалистый, понятливый. Тонкий намек Василия Иосифовича уловили и, быстренько придя в себя — кто в чем был — в кабины и по газам. А с воздуха — ну что с теми каракатицами на гусеничном ходу разговаривать!

Стрельба, как утверждали мои учителя-фронтовики, лучший способ передачи мыслей на расстоянии. Истребители полковника Сталина пользовались этим довольно умело, так что они вполне доходчиво довели до немцев огорчение своего комдива: тактично ли было нарушать редкие на фронте минуты свидания молодых?..

Как закончился тот своеобразный интимный вечер для комдива Сталина, мне рассказал одессит А.Е. Скрябин.

Короче, в августе 1944 года полк торпедоносцев стоял вместе с дивизией Сталина на одном аэродроме. Высокие темпы наступления вызывали ряд трудностей со снабжением частей боеприпасами, горючим, продовольствием. База морской авиации находилась вообще далеко — в Ленинграде. Но комдив истребителей никакой бюрократии не признавал и чем мог помогал товарищам по оружию.

— На каждом столе для нас по вечерам стояла поллитра — на четверых. Играл духовой оркестр. И все наши летчики о Василии Иосифовиче отзывались хорошо, — рассказывал Алексей Егорович, а я слушал старого солдата и думал: да, собственно, что за смысл сочинять-то ему? Василий — не сват и не брат этому мужественному и честному человеку. Таких, кто заискивал да лебезил перед сыном Сталина, много было — от рядового до самых высокопоставленных. А как только почувствовали, что обстановка изменилась, что Василий в беде оказался, — тут же отреклись от него. Холуй — он всегда холуй!

В ту августовскую ночь, по рассказу одессита Алексея Скрябина, летчика прославленного 1-го гвардейского минно-торпедного авиаполка Краснознаменного Балтийского флота, когда свыше трехсот танков и гитлеровская пехота навалились на аэродром, последними оставляли его командир полка торпедоносцев подполковник И.И. Борзов и комдив В.И.Сталин.

— А перед ними должен был взлетать младший лейтенант Муравьев. Вдруг на его «Бастоне» лопнуло коле-со. Что делать?..

Алексей Егорович хороший рассказчик, он помнит множество подробностей фронтовой жизни, словно было это все с ним только вчера.

— Я тогда предложил Муравьеву пробить из пистолета другое колесо и взлетать на ободах. Все лучше, чем под гусеницами танков оказаться. Пилот согласился, сбросил уже на землю торпеду, и тут, глядим, бежит комдив Сталин. Спрашивает — в чем дело? А сам уже прикинул ситуацию и командует: «Скорей к Борзову!» Иван Иванович взял экипаж на борт, и все вместе взлетели. За нами — Василий Иосифович…

В жаркие августовские дни один из полков 3-й гвардейской стоял на аэродроме вместе с 303-й истребительной авиадивизией Г.Н.Захарова и полком «Нормандия». Василий тогда предложил Пуйяду перейти с французскими летчиками в его соединение. Командир «Нормандии» поблагодарил за доверие, но остался с дивизией, в которой французы начали свою боевую работу в небе России.

— Вася вскоре прикатил ко мне, — вспоминал Георгий Нефедович. — Только что прошел сильный дождь, все дороги стали непроезжими, но, гляжу, кто-то пробирается на тракторе. Оказалось, Василий. Мы пообщались вполне дружески, как в старые довоенные времена. Поужинали. О французах ничего не говорили. Потом Вася сел на трактор, попрощался — и порулил к своим гвардейцам…

Комдив Сталин гордился этим званием — гвардия! При случае не забывал подчеркнуть: мы — гвардейцы! Когда готовилось сентябрьское наступление дивизии, летчикам предстояло взаимодействовать с 3-м гвардейским механизированным корпусом — подвижной группой 43-й общевойсковой армии. Это было уже в районе северо-западнее Бауска. И вот перед началом боевых действий комдив обратился к авиаторам с такими словами:

«Товарищи! Сегодня части 1-го Прибалтийского фронта начали генеральное наступление по окончательному освобождению советской Прибалтики от немецких захватчиков. Уверен, что личный состав вверенной мне дивизии в грядущих боях не посрамит гвардейского знамени и удостоенной чести гвардейцев, краснознаменцев, суворовцев.

Командир 3-й гвардейской истребительной авиационной Брянской Краснознаменной ордена Суворова II степени дивизии

И гвардейцы старались. К примеру, за один только день, 15 сентября, летчики дивизии совершили 288 боевых самолето-вылетов, провели 21 воздушный бой. При этом было сбито 47 самолетов. Наши потери — 1 экипаж и 3 самолета.

Конечно, чего проще — давить на басы: «Вперед, ребята! Родина вас не забудет!..» Но на одних эмоциях много не навоюешь — молодой комдив понимал это. Да как было не понять-то?

31 августа бросился он в кабину истребителя — возможность лететь на боевое задание подвернулась, — а мотор на самолете не запускается. Взлетел Василий на другой машине — там тоже неполадки, да еще и шлемофон неисправным оказался.

Прибыли в 63-й авиаполк новехонькие Ла-7 — как не проверить в бою! По газам — и тут пошло. После взлета левая нога шасси не убралась, наддув мотора оказался не полный, а в бою как быть, если мотор не тянет? На «лавочкине» и управление оказалось неотрегулированным, и на пробеге после посадки летчик этот утюг едва-едва остановил — пружину на тормоза поставили, словно для трактора ЧТЗ.