Неподходящий жених (сборник) - Наталья Нестерова

Олег трындел про бабушку и мягко подталкивал Леру к кухне. Если человек говорит о бабушке, то есть смутная гарантия, что этот человек не насильник, к которому ты забрела по ошибке. Впрочем, Олег не лукавил, когда рассказывал про бабушкины кулинарные опыты — то выдающиеся, то совершенно несъедобные. Он упомянул про сестру, племянника, маму с папой. Ни дать не взять — облагороженный большим семейством культурный молодой человек.

Олег прикидывал: хватит ли бабушку склонять, расслабилась ли девушка — когда она спросила, наблюдая за Олегом, насыпавшем в миску Ляльки гранулы корма:

— Вы сухим кормите?

— Мы да. А вы?

— Варю. На бульоне из куриной кожи, она выгодная — десять рублей килограмм и дает хорошую наваристость. Добавляю рис, гречку, овощи. Потом непосредственно в миску замешиваю мясо — обрезь, которую покупаю на рынке.

— Непосредственно? — переспросил Олег, делая вид, что его интересует собачье питание. — А в чем преимущества?

Лера принялась подробно объяснять разницу между натуральным кормлением и сухими смесями. Она подробно, по книгам и сайтам в Интернете, изучила взращивание собак. Олег ага-агакал и да-дадакал, заваривая чай, накрывая на стол. Бабушкиного печения на самом деле не имелось, но за него вполне могло сойти магазинное овсяное, пачку которого Олег приметил в кухонном шкафчике. С продуктовыми запасами Соколовых Олег обошелся мародерски. Открывал банки консервов: с морскими деликатесами, маринованными огурчиками, паштетами, оливками, молодыми бамбуком и кукурузой — все метал на стол. Потому что из собственных яств имел только колбасную нарезку, сыр и бутылку вина, купленные по дороге с работы. Девушку надо накормить, хотя лучше бы подпоить. Леру он ловко вывел на рассказ о любимой собачке. И пока Олег хлопотал, она вспоминала, как в детстве мечтала о лопоухом питомце, но смогла себе позволить завести собаку только сейчас, как покупала Стешу, как та росла, какая она умная, ласковая, все-все понимающая.

В словах, произносимых Лерой, в теплых интонациях ее голоса, безошибочно угадывался комплекс молодой женщины, которой следовало бы заботиться о собственном ребенке, а не о собаке. Но в данный момент Олега не интересовал материнский потенциал девушки Леры. Олега заботило, как ловчее предложить ей выпить вина. Получилось неуклюже.

— Застолье начинается, — обвел он руками стол. — Как насчет аперитива? Хорошее испанское вино?

Лера будто очнулась. Посмотрела на стол, уставленный открытыми баночками с консервами, тарелками с колбасой и сыром с удивлением — так, словно не Олег последние пятнадцать минут метел на стол, а чудесным образом раскрылась скатерть-самобранка.

Потом Олег откроет в Лере удивительную способность сосредотачиваться на одном предмете при полном забвении других. Если Лера взялась пересаживать комнатные цветы или чистить аквариум, то у Леры обязательно убежит суп на плите или сгорят котлеты. Лера полностью погружалась в дело, которым занималась, и выполняла его с излишней тщательностью. Если она о чем-то рассказывала, то приводила массу деталей и, откровенно говоря, становилась занудливой. Лера была: неравнозначные плюс и минус, сочетание углубленного вникания в занятие при полном отрешении от остального мира. Минусы и плюсы постоянно менялись местами, который из знаков выйдет на первое место, предугадать невозможно. Олег был иным. Совершенно безалаберный в бытовом плане, но педант в науке. Он не знал, сколько у него рубашек, есть ли чистые носки, сколько поездок осталось на метрополитеновской карточке. Но его рабочее место и журнал испытаний находились в идеальном порядке. Файлы в его компьютере подчинялись строжайшей дисциплине. Он изводил помощников-лаборантов требованиями соблюдать протоколы фиксирования опытов и мог своими криками довести до слез практикантшу, которая перепутала предметные стекла для микроскопа в опыте, большого значения не имеющего. В отличие от Леры с ее плавающими плюсами и минусами, у Олега был большой плюс в работе и маленький в быту. Хотя, скорее, с практической точки зрения, большой минус в быту и маленький плюс в работе. Но в этой кутерьме знаков Лере и Олегу еще требовалось разобраться. На кухне Соколовых они только знакомились друг с другом.

Вытащив глаза на стол, заставленный банками и тарелками, Лера договорила сагу о любимой собачке:

— Стеша линяет два раза в год, перед течкой. Зачем столько еды?

— Я страшно голоден, — сказал Олег. — А вы? Ужин без свечей, но от чистого сердца. Вина? Нет? Хорошо. Просто налью в стаканы. Давайте кушать, пожалуйста! Не доведите бедного кандидата биологических наук до голодного обморока. Колбаски положить, оливки? Прекрасно подходят к белому вину. Пробуйте.

Лера не стала ломаться и принялась за еду, вино также отпробовала. За ужином Олег выяснил, что Лера работает конструктором-технологом на меховой фабрике и узнал о свойствах разных звериных шкурок и способах их раскройки. Олега никогда не интересовали меха, но слушать Леру, которая обо всем рассказывала с усердием девочки-отличницы у школьной доски, ему было приятно. Лера в свою очередь спросила, правильно ли она услышала, что Олег кандидат биологических наук? Правильно, кивнул Олег. И чтобы пояснить Лере, чем именно занимается, начал издалека: рисовал на бумаге спирали ДНК, объяснял, что дала расшифровка генома человека, и с какими рецепторами на клетках белков он проводит эксперименты. Лера умела слушать, опять-таки с вниманием девочки, которая хорошо учится в школе и всегда слушает объяснение учителя. Если Лера чего-то не понимала, то испуганно хмурилась, брови сдвигались, и в глазах появлялась растерянность. Тогда Олег возвращался к предыдущему тезису и старался проще его растолковать.

Они проболтали почти до полуночи, когда Лера вдруг ойкнула и схватилась за голову:

— Родителей нет дома, они на даче.

Фразу можно было растолковать как лестный намек. Но зачем куда-то мчаться, когда находимся в пустой квартире? Кроме того, Лера, переполошившаяся, бегущая к выходу никак не подходила на девушку, завуалировано намекающую на продолжение отношений.

— Стеша не гуляна! — твердила Лера. — Ой, мамочки! Сидела, болтала, ужинала, когда моя собака страдает. Я негодяйка бессовестная, подлая. Да где же здесь дверь?

Лера запуталась в коридорах, металась по квартире и никак не могла найти выхода. За относительно короткий срок, несколько часов, Олегу случилось увидеть Леру в разных эмоциональных состояниях: в гневе, в раздражении, в спокойной беседе, рассказывающей и слушающей, хмурой и веселой. Теперь — в панике. Лера напоминала запутавшегося в лабиринтах милого зверька. Точнее — мать зверька, которая ищет путей спасения, чтобы помчаться к детенышу. И во всех настроениях Олегу нравилась Лера. Он чувствовал в груди, у сердца, непонятное жжение и цапанье, точно разъедается панцирь, за которым находится нечто и самому Олегу неизвестное.

— Спокойно! — призвал он девушку. — Сейчас выгуляем Стешу.

Олег взял Леру за локоть и повел к двери. Он впервые прикоснулся к Лере, и этот невинный контакт многократно усилил внутренние загрудинные ощущения. Легкое царапание скребка превратилось в громкую дробь отбойного молотка.

— Лялька, на выход! — хрипло скомандовал Олег.

— Спасибо, не надо меня провожать, мы сами, — отказывалась Лера. — Я близко живу, через два дома. Уже поздно, не беспокойтесь…

— Вот именно, поздно, — с трудом Олег возвращал голосу привычное звучание и пристегивал поводок собаке. — Папане не вредно будет маманю проведать. А то, понимаешь, мавр нашелся. Мавр сделал свое дело. Нет, голубчик, за удовольствия надо расплачиваться. Не ожидал? А мы тебя мордой да в старый грех. Все по-людски. Теперь у собак по-человечьи, хотя у людей по-прежнему бывает по-собачьи…

Олег молол чепуху, распекал Ляльку, пока шли к дому Леры. Хотел замаскировать свои чувства, не имевшие ничего общего с собачьими свадьбами. Или напротив, сходные? Ведь у собак все просто, без ухаживаний и долгих кружений. Но тогда придется констатировать, что мужики недалеко ушли от псов, в то время как женщины сильно вырвались вперед. Олег размышлял об этом, поджидая Леру около ее подъезда. В те несколько минут, которые Лера отсутствовала, ему удалось вернутся в нормальное состояние, подавить гормональный всплеск.

Беременная Стеша представлялась Олегу собакой с громадным раздутым животом. Но любимица Леры выглядела только чуть полноватой, что на фоне раскормленных городских псов не выбивалось из общего ряда. Стеша действительно была хороша. Большие карие глаза, одновременно беззащитные и чувственные, как ни странно звучит, по-женски сексуальные. Лерин папа говорил, что у Стешки глаза актрисы Фатеевой и актрисы Хитяевой вместе взятых. Не глаза, а погибель. Слишком рыжая для породы голден ретривер длиннокудрявая шерсть, по словам Леры, не соответствовала российским стандартам. Но голден — «золотистый» в переводе с английского. А золото, как известно, рыжее. Стараниями отечественной собачьей мафии, как опять-таки рассказала Лера, приветствовался блеклый окрас «голденов», напоминавший давно нестиранное постельное белье. Посему Стеша не имела вариантов с завоеванием медалей на собачьих выставках. Впрочем, из нее и не собирались делать денежный станок по производству элитных щенков. Стеша понесла нечаянно, по любви, если так можно назвать зов природы. Однако если бы собакам выдавались медали за любовь к людям, за послушность и покладистость, за невероятное понимание: хочет с тобой человек играть или оставь его в покое, отправляйся в свой угол — то Стеша была бы чемпионкой из чемпионок. Деликатности и такту Стеши Олег не переставал удивляться. Приписывал это воспитанию, Лериной заслуге, но Лера отрицала, говорила, что по воспитанию Стеша должна была бы быть избалованной капризулей. А Стеша как глядела со щенячьего детства, так и глядит на Лериных маму, папу и на главную хозяйку своими чарующими глазами: что ж вы такие недотепы, смотреть да смотреть за вами надо. Кстати, у Стеши был низкооткавный лай, намного более грозный, чем брехня Ляльки. Когда Стеша разевала пасть, то люди приседали от страха, а псы прижимали уши и хвосты.