Экстази - Ирвин Уэлш

— Хе, хе, ха, ха, хе…

— А ты над чем потешаешься? — Он обернулся в мою сторону. — Думаешь, это смешно, черт вас дери! Вы… — извращенцы поганые — рыться в личных вещах моей дочери!

— Простите нас, — заискивающе прошелестел Друзи, я бы и не смог ничего ответить.

— Простите? Вы еще прощения просите? У самих-то дети есть? Я вас спрашиваю!

— У меня два парнишки, — отвечает Друзи.

— И что, думаешь, так и должен себя вести порядочный отец?

— Ну, я ведь уже извинился. Ну, глупость сделали. Мы же пошутить хотели, только и всего. А сейчас что — будем стоять здесь и рассуждать о том, как должны вести себя порядочные отцы или мы с напарником будем работу делать? И так и этак — платить вам. Что предпочитаете?

По — моему, Друзи выступил довольно круто, но этот парень, Муар, видно, думал иначе.

— Собирайте инструменты и проваливайте. За работу, которую уже сделали, я заплачу. И радуйтесь, что я в полицию на вас пока не заявляю!

Пока мы убирались, наш приятель несколько раз заходил и снова начинал свои причитания, простофиля, забыл, что в кулаке все еще стискивает дочкины трусики.

Мы с Друзи сразу пошли в паб.

— Слушай, прости, что не успел предупредить. Музыка громко играла. Все вроде спокойно, как вдруг, раз, а этот кекс уже вошел, — а ты прямо перед его носом отплясываешь свой маленький танец.

— И не такое еще бывает, Ллойд, — на лице Друзи заиграла улыбка. — А ведь неплохо поржали, правда? Помнишь, что у него на роже было написано?

— А у тебя самого — видел?

— И то верно, — разразился он задорным хохотом.

Друзи расплатился со мной, и мы здорово надрались. Потом я сел в тачку до Хэймаркета и на электричку в Соупдодж сити. Там я на такси добрался до хаты Стиво в Вест Энде, причем за то же расстояние, но только в Эдинбурге, я заплатил бы раза в три дороже. Мне сразу вспомнилось, какие засранцы эти эдинбурские таксисты. И у меня уже в кармане было хоть шаром покати. Надо будет постараться и сдать-таки эти голимые экстази, что мне Злобная Сучка дала.

Клэр, Аманда и Стиффси уже торчали у Стиво, как один разодетые в пух и прах.

— Это что еще за парад мод? — нервно спрашиваю я, прикидывая, насколько жалок мой собственный прикид.

— Мы не едем в Суб Клаб, Роджер Санчез сегодня играет в Тоннеле, — заявляет мне Клэр.

— Ч-черт возьми, — возмущаюсь я.

— Да у тебя все будет путем, — подбадривает меня Стиво.

— Думаешь?

— Ну разумеется, — кивает Клэр.

Стиффси все таскается из прихожей в комнату, прохаживаясь по ней, как по подиуму. Сто лет прошло, а он все не уверен… эти туфли и брюки с таким верхом — пойдет?

— Не-е, — сказал я, — штаны с кофтой не катят.

— Ну не могу я кофту так бросить. Шестьдесят пять фантиков за нее в Экзайле оставил. — Но вот ведь вопрос — если я свои коричневые штаны натяну, то с туфлями будет проблема.

— Пора идти, — говорит, поднимаясь с места, Клэр, — пошли же.

Аманда со Стиво тоже встают. Мне поначалу трудно задницу с кушетки поднять, такая мягкая, что просто проваливаешься.

— Минутку, а! — умоляюще кричит Стиффси.

— Да пошел ты, — затряс башкой Стиво. — Идем, Ллойд, ты, старый прикольщик с востока. Готов?

— Ага, — отвечаю я, наконец поднимаясь с кушетки.

— Еще минуточку… — умоляет Стиффси.

— Увидимся в следующей жизни, — отвечает ему Стиво и выходит. Мы за ним. За нами плетется Стиффси, все еще переживая за свой Гордон Рз.

Но все его беспокойство как рукой снимает в Тоннеле. Стивовские таблетки — просто класс, гораздо лучше моего дерьма, надо сказать. Роджер С был в отличной форме, и нам все было по приколу, пока мы не вернулись утром назад к Стиво. Стиффси, вот козел, опять разволновался, когда Е сошло понемногу, и отвалил домой переодеваться. Я кинул до кучи одну из марок, что Злобная Сучка дала на продажу, полагая, что раз уж таблетки у нее на этот раз дерьмовые, то и кислота на многое не потянет.

Достаю пакетик с экстази из кармана, голимые таблы, и подношу его к свету. В жизни будет не сдать на фиг. Кидаю бесполезный пакетик на стол.

Эти напыщенные эдинбуржцы триповать не очень-то любят. Стиво врубает телек, а Аманда с Клэр начинают крутить косячки. Сначала кислота мне кажется простой бумагой. Но вскоре все кардинально меняется. И еще.

9. Хедер

Я не хочу ребенка.

А Хью готов. У него — жена, работа, дом, машина. Но все-таки чего-то не хватает. Ему кажется, что ребенка. Воображение у него не очень.

Общаемся мы не много, и я даже не могу сказать ему нормально о том, что не хочу ребенка. Мы, конечно, разговариваем, но только мы создали для себя такой особенный язык, на котором невозможно по-настоящему общаться. Мы создали не-язык. Возможно, это еще один признак всеобщего регресса цивилизации. Или еще чего-то. Точно, чего-то еще.

Во всем этом есть один положительный момент — Хью тоже не может мне сказать о том, что он хочет ребенка. Все, что ему остается, это улыбаться малышам, когда мы выходим погулять, или с чувством рассказывать мне о своих племянниках, о которых я раньше ничего не слышала. Но вот сказать прямо «я хочу ребенка» он не может.

А если бы и сказал, то я бы ответила: «А я не хочу».

НЕТ НЕТ Не хочу ребенка. Я хочу жить. Своей жизнью.

Вот он лезет своими пальцами ко мне в вагину. Как мальчишка-подросток в банку с вареньем. Это не чувственность, это всего лишь ритуал. Во мне — неприятное напряжение. Вот он старается засунуть в меня свой член, проталкивая его вдоль сухих, отвердевших стенок. Тут он начинает слегка похрипывать. Он всегда слегка хрипит. Помню, как после нашей первой ночи, еще в универе, подружка спросила меня:

— Ну и как он тебе?

— Ничего, — ответила я, — но только хрипит очень. Она над этим долго смеялась. Ведь она имела в виду, какой он как человек.

Я довольно долго думала именно таким образом. Была прямолинейной, по-своему, по-тихому. Так все говорили. Я и в самом деле такой была. Но не теперь. Хотя вот сейчас, здесь — да.

Мать всегда говорила, что мне повезло, что я встретила Хью. Целеустремленного, серьезного мужчину. Кормильца семьи.

— Ты за ним будешь, как за каменной стеной, — сказала она мне, когда я показала ей кольцо с бриллиантом, полученное от Хью. — Как я за твоим отцом.

Но если все мы получаем от Хью, то что же остается на мою долю?

Вскармливать.

Вскармливать малютку Хьюшу-хрюшу.

Вскармливать милого малыша малютку детку-конфетку Хьюшу-хрюшу.

Вскармливать собственное отвращение.

— …У-ух… ебучка… — выдыхает он, впрыскивая в мое тело свой заряд, откатываясь и погружаясь в глубокую дрему. Ебучка. Так он зовет меня, меня, ту, что, словно кусок мяса под тяжестью его тела, нервно сжимает мятую простыню.

Ебучка.

Я специально постоянно оставляю свой Cosmo на журнальном столике и исподтишка наблюдаю, как Хью с опаской косится на заголовки статей:

Вагинальный и клиторальный оргазмы

Хорош ли ваш партнер в постели?

Ваша половая жизнь

Имеет ли размер значение?

Как улучшить свою половую жизнь

Да, я читала иногда Вуманз Оун. Степень по английской литературе, бесполезное образование, конечно, но все же с этим можно рассчитывать на большее, чем пролистывание Вуманз Оун. Вопросы Хью: Как ты можешь читать такую чушь, дорогая? — а в голосе отчасти презрение, отчасти — отеческое одобрение.

Понимает ли этот капитан местной промышленности, что он направляет кораблик наших взаимоотношений прямиком на скалы забвения? Осознает ли он, что он делает со своей добропорядочной супругой Хедер Томсон, известной в узких кругах по имени Ебучка? Нет, он смотрит в другую сторону.

Его ядовитая сперма во мне, она пытается пробиться к моему яйцу. Слава тем, кто изобрел противозачаточные средства. Рукой я нащупываю свой клитор и, воображая волшебно-таинственного партнера, довожу сама себя до оргазма.

Вот оно.

Вот оно. Я становлюсь Ебучкой. А Хью спит себе глубоким сном.

10. Ллойд

Звон нарастает в моих ушах, и мне кажется, что я слышу, как кто-то произносит что-то вроде, что «когда-нибудь мы все поймем, почему все всегда по-разному». Вроде знакомый акцент, но не совсем чтобы манчестерский, а скорее провинциальный восточный, ланкастерский.

Кто это сказал? У меня начинается паника, поскольку эта фраза ни к чему не относится и говорить ее было некому. Нас тут здесь было, есть, было четверо в комнате: я, да, я точно здесь, и Стиво, смотрит гольф по телеку, или скорее просто пялится на голубой зад того, кто может, а может и нет, сойти за игрока; Клэр развалилась на кушетке, смеется, как сумасшедшая, и рассуждает о том, почему ребята, что за стойкой стоят, голимые любовники (усталость, одиночество да алкогольная импотенция, заключает она; по-моему, не совсем верно, но ладно, фиг с ним); и вот еще тут Аманда — хавает со мной вместе клубнику.