Экстази - Ирвин Уэлш

— Нарезался вчера, а? — подкалывает меня Вудси, наливая чай.

— Угу, — отвечаю, но еще не протрезвел настолько, чтобы переживать по этому поводу. — Мы с Ньюксом как въехали в эти спутниковые темы, так и пошло-поехало. Кончилось оно, конечно, дракой.

— Вы, бакланы, просто долбанутые. А алкашка — оружие сатаны, парень. А уж что до транков… я, скажу тебе, не часто готов согласиться с этим дутым Тори, что по телеку выступает… но вот, мать твою, скажу тебе — на Ньюкса я уже не удивляюсь, фан поганый, но ты-то, Ллойд, мне казалось, сечешь поляну как-никак.

— Да ладно, слышь, Вудси, хорош уже.

Этот чел Вудси все из своей религии выбраться не может. Удивительно, как он долго держится, а началось все еще прошлым летом. Он утверждает, что видел Бога после двух Супермарио и пары «снежков» на опенэйере Резарекшн. Мы скинули его на танцполе Гэрэдж, пусть парень расслабится, а то он вроде как совсем перегрелся. Я сунул ему в руку минералки и оставил разглядывать розовых слонов. Нехорошо, конечно, но я сам был настолько уколбашен, а светошоу в главной палатке настолько заманчивым, что мне не терпелось попасть обратно в колбасню. Пара Тусовщиц с материнской заботой вызвались приглядеть за ним, пока нас нет.

Но только весь ваш хитрый план, мистер Фикс, накрылся медным тазом, когда внезапный приступ возмущения в желудке заставил Вудси оторваться от своих Тусовщиц и посетить сортир — покататься на фарфоровом автобусе. И как раз в одной из этих зловонных ловушек его и посетил сам Большой Вождь.

Хуже всего было то, что Боже, по-видимому, сообщил ему о том, что экстази — Его дар врубающимся, которые просто обязаны донести до остальных Его святое слово. И наказал Вудси строить клуб Святого Техно Благовещения.

Сейчас уже неясно, то ли голова у Вудси вскипела, то ли его прикололо других подурачить, — вроде культовой запары а-ля Кореш, — получать себе девчонок-с-вечерины сколько душа пожелает. Вы принимаете меня, девушки? Вы и в самом деле готовы принять меня, вместе со всем моим мозгоебским дерьмом, шайзе, мерде, шитом? Но, так или иначе, для культовой запары он явно выбрал не тот наркотик. Единственный, кого можно под экстази запарить, — так это ты сам. Кореш и пяти минут не продержался бы, если бы его свора в Вако на Е сидела. Хватит с нас твоей религиозной фигни, Дэйви-приятель, мы просто пришли сюда потанцевать…

— Слушай, Ллойд, те деки Технике все еще у тебя, а?

— Ага, но только это деки Шона, а у меня они, пока Шон из Таиланда не вернется.

Шона не будет еще около года, но если он сечет поляну, то лучше ему не возвращаться вовсе, а Шон поляну сек. Он нормально поработал в паре с тем парнем из Ланкашира, которого звали Вороной, и они неплохо поднялись, обчищая дома разных жирных ублюдков. Пораскинув мозгами, они решили завязать, чтобы с азарта не вписаться уже во что-нибудь совсем левое, и намылили лыжи в Таиланд через Гоа. И им хорошо, и мне неплохо — поскольку от Шона мне достались в наследство те самые деки и его коллекция пластинок, среди которых были крутейшие coyльные раритеты.

— Ты уже на них, наверное, неплохо насобачился, а?

— Да уж, неплохо, — соврал я. На самом деле деки у меня лежали всего пару месяцев. У меня практически не было чувства времени, моторных навыков и не так уж и много винила. Я, конечно, хотел попрактиковаться на них побольше, но много времени съедала халтура на стороне с моим дружком Друзи, и я к тому же реально много торговал, работая на Злобную Сучку.

— Слушай, Ллойд, я тут одну вечерину устраиваю в клубе «Рек-тангл» в Пилтоне. Хочу тебя позвать поиграть. Сначала ты, потом я. Что скажешь?

— Это когда?

— Через месяц. Четырнадцатого. Времени еще навалом.

— Четко. Вписываюсь.

Я, конечно, полное дерьмо на деках, но мне подумалось, что, может, какое ни на есть обязательство заставит меня напрячься и сварганить себе программу наконец-то. Хоть я кипятком и не писал, когда Вудси заявил, что хочет, чтобы я замикшировал в техно, хаус, гэрэдж и амбиент всякие сэмплы с гимнами и песнопениями, я все равно понял, что хочу играть.

Тогда же я решил для себя, что теперь буду сидеть дома и мучить деки. Все мои дружки, особенно Ньюкс, Алли и Эмбер, старались меня поддерживать. Когда они заходили ко мне немного пошуметь, то часто приносили с собой взятые у кого-нибудь напрокат пластинки. Я и сам теперь ходил в клубы больше смотреть на игру ди-джеев. Я совершенно офигевал от Крейга Смита, эдинбургского ди-джея из Соулфьюжн, — он каждый раз по-настоящему оттягивался, когда играл. Хотя многие ди-джеи оказались настоящими занудами с умными лицами, что особенно было заметно в Милхаузе. Когда самому не прикольно, то и народ разогреть не получится.

Однажды днем, только я включил себе Ричарда Никсона, как кто-то постучал в мою дверь. Вообще-то музыка вроде и не орала, но я все равно подумал, что это тот козел-яппи из соседнего подъезда, которому все вечно не по кайфу.

Открываю дверь и вижу перед собой миссис Маккензи из квартиры ниже этажом.

— Суп, — с перекосившимся лицом выплевывает в меня она.

И тут я вспоминаю. Вот беда — забыл сбегать в супермаркет за нужными продуктами для кастрюльки супа. Я всегда навариваю себе целое ведро по четвергам, пока не начинаются безумные излишества в пятницу и субботу, так что если мне совсем херово или готовить вломак, то у меня всегда найдется что-нибудь питательное дома. И я немного отношу миссис Маккензи в эмалевой кастрюльке. И теперь то, что когда-то было единичным проявлением доброй воли, стало традицией и ритуалом и начинает меня уже доставать до чертиков.

— Извините, миссис Мак, не успел еще сготовить.

— Я… просто подумала… супчик… парнишка сверху супчик-то по четвергам приносит… вот Гектору своему на днях говорила. Супчик. Парнишка сверху. Супчик.

— Ладно, щас, скоро сготовлю.

— Суп, суп, суп… захотелось супчику.

— Все под контролем, миссис Мак, точно вам говорю.

— Супчик…

— СУПЧИК ЕЩЕ НЕ ГОТОВ, МИССИС МАККЕНЗИ, КОГДА ПРИГОТОВЛЮ, А ЭТО БУДЕТ СОВСЕМ СКОРО, ПРИНЕСУ ВАМ ВНИЗ, ДОГОВОРИЛИСЬ?

— Супчик. Скоро.

— ИМЕННО ТАК, МИССИС МАККЕНЗИ. СУПЧИК. ГОТОВ СКОРО.

От меня, должно быть, было много шума, потому что тетка типа Домоседки Праведной из соседней квартиры подходит к своей двери и спрашивает:

— С вами все в порядке, миссис Маккензи? Вам тоже мешает эта музыка? — спрашивает она у этого божьего одуванчика, у этой долбаной бездушной сучки, для которой на всем свете не существует ничего, кроме ее собственных желаний и запаривания окружающих.

— Супчик скоро будет, — сипит ей миссис Маккензи повеселевшим и довольным тоном, с трудом спускаясь по ступенькам лестницы к своей двери.

Я иду обратно к себе, вырубаю Ричарда и мотаю на улицу покупать ингредиенты для супчика. Пока я выхожу из квартиры, слышу сообщение на автоответчике. Ньюкс долго и нудно рассказывает о том, как в его дом вломились мусора и перевернули все вверх дном.

5. Хедер

Будто бы.

Будто бы физическая близость может решить проблему эмоциональной отчужденности.

Он крепко обнимает меня, но в его прикосновениях нет ни любви, ни нежности, одно отчаяние. Возможно, это оттого, что он чувствует, как я ускользаю от него, ускользаю из того мира, в который он меня пытается поселить, из его мира. Его, а не нашего.

Не наш мир, не общий. Я принадлежу Хью, я — его собственность, от которой он так просто не откажется. Я для него — источник комфорта, плюшевый мишка для подросшего мальчишки. Только никто больше его таким не видит. И если бы кто-нибудь смог разглядеть потрясающую незрелость в этом внешне вполне благополучном мужчине, то нашел бы ее трогательной, как когда-то и я сама. Но теперь — не знаю, все это жалко и скучно.

Он просто занюханный имбецил.

Что он получает от такой жизни?

Он жиреет, а во мне что-то умирает.

В нем тоже должно бы умирать, а не умирает.

И именно потому, что для этого у него есть я.

Что мне нужно? Просто любви мало. Все зависит от того, как ты ее чувствуешь. Вот я люблю своих родителей. И я не хочу, чтобы у меня были другие мама и папа. Хотя когда-то хотела. Хотела по определению, потому что не знала, чего мне хочется по-настоящему.

Мне не нужно, чтобы меня защищали. А Хью меня защищает.

Мне когда-то это тоже было нужно.

Но слушай, Хью, я все росла и росла внутри себя, росла больше, чем тебе бы хотелось. Помнишь, ты мне говорил, что мне нужно повзрослеть. А сейчас ты бы меня боялся, если бы знал, во что я превратилась. Мне кажется, ты уже боишься. Поэтому ты и вцепился в меня, вцепился под страхом смерти.

Часть меня умирает.

Часть меня растет.

Как ты их примиришь?

6. Ллойд

Возвращаюсь домой из супермаркета, вроде купил все для супа. Не успел войти, прямо за спиной настойчивый звонок в дверь. Злобная Сучка приперлась, а за ней — Жертва, с такой кислотой в напряженном отмороженном взгляде, что даже мои самые искренние улыбочки не могли ее расслабить.