Принесенный ветром - Марина Серова

Я насыпала в джезву молотый кофе, налила воды, зажгла газ и только после этого села напротив Кирьянова и вопросительно на него уставилась. Он протянул мне фотографию, с которой на меня смотрел Гаврюша. На черно-белой фотографии он был в костюме, при галстуке и лет на пять моложе. Но я его все равно узнала. Не забуду эту рожу до конца своих дней. Я положила снимок на стол и подняла глаза на Володьку.

– Нет, Володь, я его не знаю. Мне очень жаль. А кто он?

– Говорю же: Гаврилов Сергей Петрович. Подумай, посмотри хорошенько, может, все-таки вспомнишь.

Он смотрел на меня, не отрываясь. Я опустила глаза и помотала головой.

– У меня память хорошая, Володь, не сомневайся. Я его не знаю. А почему ты решил, что я должна его знать?

– Потому что в заднем кармане его джинсов нашли твой домашний телефон.

Вот это номер! Значит, этого типа арестовали. Что ж, известие обнадеживающее. Не думаю, что Гаврюша поведает полицейским о «пылких» чувствах, которые он ко мне испытывает. Уверена, что он молчит, как рыба. Мне тоже очень не хотелось посвящать Володьку в историю с похищением. В таком случае пришлось бы рассказать и о полотнах Вазари, уплывших за границу, и о той роли, которую в этой истории мне отвел Олег. Очень не хочется выглядеть простофилей в чужих глазах. В Володькиных тоже.

– Да не знаю я его, Володь, не знаю, – устало проговорила я. – Чес-слово, не знаю! Первый раз вижу этого гражданина. – Протянув руку к карточке, я поднесла ее к глазам, делая вид, что рассматриваю. – Неприятный тип. Интеллектом не изуродован. Среди моих знакомых таких нет.

– А среди незнакомых?

– То же самое. Не видела, Володь, никогда.

Над джезвой поднялась шапка коричневой пены, и я соскочила с табуретки, чтобы выключить газ. Разлила кофе по чашкам, поставила на стол, одну придвинула поближе к Кирьянову.

Некоторое время мы молча пили кофе. Потом я сказала:

– Володь, ты забыл, чем я зарабатываю себе на хлеб. Думаю, что не ошибусь, если скажу: номер моего телефона ему дал кто-то из моих бывших клиентов.

– Ну да, конечно, – хмыкнул Киря. – Слава о частном детективе Ивановой идет по всему Тарасову. Сергею Петровичу Гаврилову потребовалась твоя помощь.

– Почему бы нет? Скажу без ложной скромности: обо мне знают, бывшие клиенты мне благодарны. Некоторые даже поздравляют – с Новым годом, с 8 Марта. Кстати, а сам-то он что говорит, Гаврилов этот?

– Он, Танька, уже ничего не говорит, – вздохнул Киря. – Потому что умер.

Вот оно что! А я-то удивлялась: что-то давненько Гаврюши не видно. Раньше с моего хвоста не слезал и вдруг пропал куда-то. Поставил камеру, воткнул в телефон жучка и испарился. Странно.

– Умер? От чего?

– От пули в голову, – сухо пояснил Володька.

– Где нашли? Кто убил, не выяснили еще?

– Быстрая ты какая, Иванова! И много знать хочешь, – бросил Кирьянов. – Зачем тебе знать, ведь Гаврилов – не твой знакомый, не клиент?

– Не мой. Но я могла бы вам чем-нибудь помочь.

– Слушай, Танька, ты вот рассказывала, что за тобой следили два типа. Может, это один из них? – предположил Кирьянов.

– Ну-ка, дай-ка мне еще раз на него взглянуть, – попросила я.

Володька вынул фото Гаврюши из нагрудного кармана и протянул через стол. Я сделала вид, что внимательно рассматриваю его.

– Может, он, а может, и не он. Темно было, я толком и не разглядела. Овал лица такой же, а больше не скажу, уж прости. А отпечатки пальцев? Если камеру и микрофон, которые вы нашли в моей квартире, монтировал он, должны остаться отпечатки.

– Нет отпечатков, работали в перчатках. Но твою квартиру не мешало бы проверить. Где-нибудь пальчики он мог случайно и оставить.

Мне эта идея не понравилась, и я попыталась отвлечь Кирю от мысли о том, чтобы натравить на меня криминалистов.

– А где нашли труп?

Киря рассказал, что тело нашел сегодня ранним утром мужчина, который выгуливал своего добермана в посадках на окраине Тарасова. Убили Гаврилова поздним вечером, но не там, в посадках, а где-то в другом месте. А потом привезли на машине и оставили, забросав ветками.

– Ох, Татьяна, что-то мне подсказывает, что именно он установил в твоей квартире камеру. Так что не рассказывай мне тут басни про то, как благодарные клиенты делятся со всеми подряд номером твоего телефона. Ну-ка, признавайся, во что ты ввязалась? И не пудри мне мозги, не ври, что тебя с кем-то перепутали.

– Когда это я тебе пудрила мозги, Володь? – возмутилась я. – Ты же знаешь, что я расследую дело Нины Петрушиной. А тебе не приходило в голову, что наш покойник имеет отношение к убийству, в котором обвиняют бедняжку Ниночку?

– Не смеши меня, Танька. Ради скромной пенсионерки никто не станет устанавливать в твоей квартире скрытую камеру. Дорогое удовольствие. Зря ты вообще в это дело ввязалась. Там все ясно. Есть свидетели, есть улики. Ничего ты не добьешься.

Я решила не развивать дискуссию и ссориться с Володькой, а потому промолчала. Кирьянов допил свой кофе и удалился, оставив на столе пятый ключ от нового замка.

Закрыв за ним дверь, я включила компьютер и загрузила карту Тарасова и окрестностей. Вспомнила, как тряслась на заднем сиденье чужой машины со связанными руками, потом брела во тьме по раскисшей проселочной дороге, затем ехала с Олегом на своей машине. Представляла все повороты, развилки, дорожные знаки, которые удалось приметить. И нашла на карте тот поселок. Он носил пышное имя «Радужный». Красивое название ничуть не подходило к его жалким улицам, застроенным убогими домишками. Названия улицы и номера хибары, в которой меня держали, я не знала, но была уверена, что непременно найду этот проклятый дом.

Почему я решила отправиться в этот поселок? Да потому что другой ниточки у меня не было.

Я набрала номер Светки-парикмахерши и первым делом поинтересовалась ее вывихнутыми пальцами. Светка обрадовалась:

– Танюшка! Как хорошо, что ты позвонила! С пальцами все нормально. Работать могу, а это главное. Ты мне вот что скажи: как у тебя с личной жизнью?

Хотя с личной жизнью у меня было хреново, я ответила уклончиво:

– Да по-всякому. А что?

– У Егора, ну, ты знаешь, мой новый приятель, – принялась с жаром объяснять Светка, – братан приехал, двоюродный. И знаешь откуда?

– Неужто из Парижа?

– Пальцем в небо, – засмеялась Светка. – Из Австралии. Представляешь? Разведен, детей нет, свой бизнес.

– Овцы? – спросила я.

– Какие овцы? – не поняла Светка.

– Бизнес – овечий? Там все овец разводят.

– Не знаю, не спрашивала, – отрезала подруга и продолжила: – Тридцать девять лет, увлекается велосипедным спортом, блондин, рост сто восемьдесят…

– Погоди, погоди, – засмеялась я. – А я-то тут при чем?

– Как ты смотришь на то, чтобы завтра пойти вчетвером в одно уютное местечко на проспекте?

– Нет, Свет, в Австралию я не поеду.

– Чем тебе не нравится Австралия, Тань?

– Там мухи. Много мух. Нет, Свет, мне и тут неплохо.

– И зря. Я бы поехала.

– Так езжай, за чем дело стало?

– Ему нравятся блондинки, – вздохнула Светка.

– Нет, Свет, спасибо за заботу, но в Австралию не хочу, ты уж извини. Найди кого-нибудь другого. Слушай, у меня к тебе дело на миллион. Ты сейчас дома?

– Да, а что?

– Я к тебе сейчас приеду.

Глава 13

Светкину квартиру я покинула преображенной до неузнаваемости. На мне был рыжий парик а-ля Пугачева с такими длинными и густыми волосами, что лицо под ним казалось совсем маленьким. Из-под пушистой рыжей челки торчали огромные ресницы, заботливо наклеенные Светкой. Коралловые губы сердечком, персикового цвета скулы, Светкины леопардовые брюки и ее же черная, переливающаяся блузка с рукавами до локтя. В этом диком наряде и безумном макияже родная мама меня вряд ли узнала бы, а уж об остальных и говорить нечего. Довершали этот фантастический облик круглые, как глаза стрекозы, Светкины очки с темно-синими стеклами, которые можно в любую минуту снять, не рискуя быть опознанной.

Для полной маскировки я хотела позаимствовать у Светки зачуханный «Пежо» 1976 года выпуска, которым подруга страшно гордилась, а ей взамен оставить свой автомобиль. Но немного подумала и отказалась от этой затеи – ведь встреча с Гаврюшей мне больше не грозила, и шансы, что мою «девятку» распознают, уменьшились ровно вдвое.

Итак, кто же убил Гаврилова? Тот таинственный тип, что сидел на водительском месте во время моего похищения? Но почему? Какая кошка между ними пробежала? Или его убрала конкурирующая фирма?

Я очень рассчитывала, что после посещения поселка Радужный мне откроется истина.

На перекрестке улиц Октябрьская и Парижской коммуны я резко затормозила и выругалась. Зеленый передо мной еще только начал мигать, а какая-то нетерпеливая девица в красном платье уже рванула через дорогу. Не терпелось ей на тот свет. Ну и нахалка! Если б не она, я успела бы проскочить. Теперь же придется долго стоять, потому что этот светофор славится крайней нерасторопностью. Пробегая мимо, девушка повернула голову в мою сторону и ухмыльнулась. Я замерла от удивления.