Железный бастион - Андрей Альтанов

– Какой я вам на хрен брат?! – Волна бреда накрыла его с головой. – Я Родину защищал! От вас, гниды, защищал! А вы пришли убивать, насиловать и грабить мою страну! Сгиньте, твари! Не быть нам братьями!

Всё тело Дабла от боли изогнулось дугой, словно его спину перетянул тугой кожаный кнут. Зажужжала автоматическая аптечка и влила в кровь небольшую порцию наркотика. Серые безликие тени отступили и растворились в ярких лучах солнца. В лицо Лукаса неожиданно ударил свежий морской ветер. А этот запах соли и травы – он был родом из далёкого довоенного детства.

Память выбросила сознание мужчины в те далёкие времена, когда он ребёнком вырвался с дедом на берег океана. Тогда он натягивал на себя старые дедовы ласты, плоскую допотопную дайверскую маску и нырял в прохладную чистую воду за крабами. И хотя многие использовали для подобного лова особые приспособления или толстые перчатки, Дабл всегда ловил этих ракообразных голыми руками. Неинтересно ему было вот так запросто собирать их, как помидоры с грядки. Он с крабами сражался и всегда давал ползучим кусачкам шанс на победу. И тот, кто ни разу не получал от каменного краба большой клешнёй в ноготь, никогда не поймёт, насколько эти шансы были реальны. Но в большинстве случаев побеждал всё-таки маленький Лукас. Сколько раз он с обкусанными до крови руками, но довольный, возвращался на берег, волоча за собой полную торбу добычи!

Тогда дед трепал его кудрявую шевелюру и хвалил. А когда из котелка, прикрытого сверху стеблями сушёного укропа, высыпали в широкую миску гору красных крабов, дед откупоривал стеклянную бутылочку пива и запевал своим хриплым голосом какую-то очень старую и непонятную песню. Лукас смеялся от души, слушая её глупый бессмысленный текст. Он помнил эту песню до сих пор. Попав в волну тёплого детского воспоминания, Дабл запел. Но, исполнив первый куплет, он вдруг открыл глаза.

– А чего это я один?.. Споём все вместе! – Лукас зажал кнопку вызова и повесил перед лицом спикер-микрофон аварийной радиостанции; в эфир тут же полетел задорный припев дедовской песенки: – Я сажаю алюминиевые огурцы[25], а-а на брезентовом поле!

Дабл пел, не переставая, по кругу повторяя куплеты и припев, пока полностью не потерял связь с реальностью. Но и тогда в эфир по общему аварийному каналу улетали его чередующиеся с кашлем распевы.

Три чукотских мудрецаТвердят, твердят мне без конца:«Металл не принесёт плода,Игра не стоит свеч, а результат – труда»,Но яСажаю алюминиевые огурцы, а-аНа брезентовом поле…

И Лукас уже не замечал, что на панели станции загорелся зелёный огонёк ответного вызова. Голос на той стороне радиоэфира терпеливо раз за разом запрашивал его идентификатор и просил уточнить координаты, но в ответ получал лишь очередной куплет старой песни, такой же оторванной от реальности, как и поющий её раненый танкист.

Спустя полчаса, когда пение Дабла уже превратилось в бессвязное мычание и хрип, к оврагу со всех сторон стянулись «Викинги» последней модификации с навороченными пушками и в самых дорогих нанопокрытиях. Но поверх защитных красок на всех этих машинах золотыми и красными символами были нанесены древние скандинавские руны. Они придали технике какой-то чужеродный вид, словно это были не человеческие творения, а аппараты внеземной цивилизации. «Викинги» остановились на краю отвесных склонов.

– Мы нашли его, Тор. Твой товарищ ещё жив, – полетело по каналу внутренний связи.

– Первое звено, – тут же ответил твёрдый голос командира, – займитесь им, доставайте и тащите машину к нашему транспорту. Торстейн, проверь его воздушную баржу, может быть, она всё ещё на ходу. Сегодня нам лишний транспорт совсем не помешает. Остальные – соберите на поле боя все трофеи. И осторожно, «Воины Одина», я на сканере вижу некислые минные поля. Вот кому-то не хрен делать было…

«Хорнет» в яркой раскраске «Инферно» показал лишь нос из-за толстой бетонки, чтобы его враг смог заметить машину. В тот же миг, в надежде на то, что танк Лукаса продолжит движение, соперник нажал на гашетку рельсотрона.

Громкий нарастающий свист заряжающихся электромагнитных цепей «Рельсы» не спутаешь ни с чем, он одинаково заставляет сжиматься в страхе как новичков, сидящих в непробиваемом «Мамонте», так и бывалых танкистов, независимо от обстоятельств и выбранной ими машины. Лукас не был исключением из правил – всё его тело при этих звуках сжалось в комок, внутри которого разлился неприятный колючий холодок. Но это была лишь реакция тела, проявление животной сути любого немёртвого организма. Разум бывалого солдата пребывал в абсолютном спокойствии, казалось, что сейчас он был полностью отделён от тела и совсем не откликался на его судорожные позывы, диктуемые страхом.

Хладнокровно вжав педали обратных тяг, Лукас сдал назад и оказался за непробиваемой защитой железобетонного основания навигационной башни. Удар хай-кинетического снаряда «Рельсы» сорвал целый поток осколков с края укрытия и поднял огромное облако пыли, из которого тут же выскочила машина Дабла. Его «Хорнет» выехал в центр русла не особо широкого канала с отвесными стенами. Он нагло остановился в десяти метрах от лобовой брони изумлённого врага. «Шафт» Лукаса тут же издал тонкий протяжный свист, сигнализируя о генерации огромной порции плазмы.

Враг на секунду замешкался, не понимая, что делать, но тут же стал дёргать корпус неумелыми манёврами, пытаясь выйти из-под прицела. Однако тот уцелевший участок канала, где он сейчас находился, значительно ограничивал все эти манёвры.

Секунды для полного набора заряда уже давно прошли, но Лукас не спешил разрядить плазму. Он неподвижно с кривой улыбочкой сидел в эргокресле и, следя перекрестием боевой оптики за дёргающейся вперёд-назад «Хорнето-Рельсой», просто ждал, оттягивая неизбежное. А ждал он того момента, когда остынет и перезарядится орудие соперника.

Для Лукаса это был уже своеобразный ритуал. Он позволял противнику до самого последнего мгновения испытывать ложную надежду, чувствовать, как сердце бьёт грудь изнутри коваными копытами. Эта всепоглощающая волна эмоций, она сравнима лишь с состоянием, в котором пребывает танкист, видя, как на корпус его танка медленно опускается праздничный «голдик», а отовсюду к нему уже несутся на всех парах разъярённые враги. И Дабл буквально кожей ощущал и ненасытно пил, словно вампир кровь, этот бурный поток эмоций, наслаждался призрачным звоном натянутых нервов врага. Противник до последнего был уверен в своей пламенной удаче и славной победе. Но в самом конце Лукас всё же показывал наивным танкистам-любителям, кто в доме реальный хозяин.

«Хорнет» врага дёрнул башней, заметив готовность своего орудия к залпу. «Рельса» уставилась на неподвижный танк Дабла и запела свою протяжную песню. Лукас уже слушал этот свист со спокойной, всё с той же кривой улыбочкой на лице. Он совершенно не считал те доли секунды, что пробегали от начала набора заряда рельсотрона до его мощного выстрела. Эти мгновения бывший военный ощущал нутром, можно сказать душой, и всегда разряжал плазму за миг до выстрела противника.

Так случилось и в этот раз. Нарастающий свист «Рельсы» захлебнулся в мощном разряде плазмы, который расплавил башню и верхнюю часть корпуса танка. В разжижённом бурлящем материале брони всплыла, словно поплавок удочки, новенькая, можно сказать мажорная, ультра-углеритовая капсула пилота. Лукас знал, что она была абсолютно целой, а человек внутри выжил. Серьёзно пострадала лишь гордость самого танкиста.

Во время войны Лукас никогда себе не позволял подобного, он разил танки настолько быстро, что враг не успевал понять, откуда пришёл роковой заряд. Но сейчас по ту сторону брони были не враги, по крайней мере, не те, что вынуждены были умирать под знамёнами своей Родины за её «светлые» идеалы и цели. В игрищах Кровавых Траков участвовали лишь азартные игроки, и бились они не за идею, и совсем не долг перед страной гнал их в бой. Ими двигало чувство наживы, стремление отхватить из призового фонда кусок пожирнее. Так почему бы не позабавиться? Почему бы не дать этим олухам понять, кто есть они, а кто такой Локи – так теперь его величали в самом известном и грозном клане Кровавых Траков.

Мало кто в команде удостаивался чести в качестве позывного получить не просто какое-то звучное скандинавское имя, а имя одного из богов. Но Лукас его действительно заслужил и теперь постоянно поддерживал свой новый имидж. Более хитроумного и изворотливого бойца среди «Воинов Одина» не было. А машины врагов Локи истреблял так беспощадно и в таком количестве, что многие фанаты танковых баталий и вправду считали его воплощением древнего бога огня, хитрости и обмана. По крайней мере, они ещё не видели людей, способных сражаться подобно божествам и побеждать даже при явно подавляющих силах врага.