Выбор. Долгие каникулы в Одессе (СИ) - Ковригин Алексей

Из струнных; скрипка, гитара, балалайка да из ударных бубен и маршевый барабан. Нет даже контрабаса и саксофона, не говоря уж об обычной ударной установке с минимальным набором барабанов и тарелок. Это ещё хорошо, что в клубе имеется старое, но ещё годное пианино, а всех наших музыкантов в группе можно смело называть «многостаночниками». И благодаря тому, что все они относительно незанятые и достаточно самостоятельные люди, вопросов с нехваткой исполнителей пока не возникает.

Рафик Хабибуллин из обеспеченной семьи, учится на последнем курсе в музыкальном техникуме, собирается поступать в муздрамин. Может сыграть и на кларнете, и на гобое, а на флейте играет так, что заслушаешься. Постоянный аккомпаниатор на гитаре у нашей Танечки и мне кажется, что он в неё тайно и безнадёжно влюблён.

Сергей Осадчий настоящий «нэпманский сынок», в моём времени таких зовут «мажорами». Благодаря папаше забот не знает и ни в чём не нуждается, но в музыку влюблён беззаветно. Нормальный компанейский парень, без всяких заскоков и барских замашек. Я вообще не знаю такого инструмента, на котором он играть не умеет, но на трубе ему равных нет. Между прочим, тоже выпускник консерватории, только Киевской.

Толик Волков, вроде бы и не еврей, но со своей скрипкой не может расстаться и на пять минут, трясётся над ней как над любимой девушкой и также лелеет её и бережёт. Какая-то она у него именитая и редкая. В прошлом году закончил консерваторию. Но ещё во время обучения у него вышел личный конфликт с кем-то из влиятельных людей в музыкальном мире Одессы. От того все достойные вакансии в городе теперь для него закрыты, но он не унывает. На постоянной основе работает с Менделем и вроде бы, как и не бедствует. При нужде легко сыграет не только на скрипке, но и на валторне, и на тромбоне.

И наконец, последний из наших музыкантов, но далеко не последний музыкант, это Яша Супрун. Окончил харьковскую музыкальную профшколу по классу контрабаса, и переехал с родителями в Одессу. Здесь познакомился с Фляйшманом и теперь тоже работает на него на постоянной основе. Со слов Менделя Яша виртуоз игры на контрабасе каких ещё поискать. У нас он играет на духовых инструментах, но главное, что мне в нём нравится, так это его склонность к импровизации, вот уж кому ноты точно не нужны!

Таня, наша вокалистка, а ещё скрипка и гитара. Хачатур тоже и вокал, и ударные, и гитара и… балалайка. Когда полгода назад на чьём-то дне рождения я впервые увидел армянина играющего на балалайке, то чуть не заполучил когнитивный диссонанс. Сейчас уже привык, но всё равно иногда ещё пробивает на «хи-хи». Вот такие у нас подобрались «мастера на все руки». Всё-таки Мендель обладает не только талантом организатора, но и «нюхом» на хороших музыкантов. И наш ансамбль при всей его «миниатюрности», а нас всего-то восемь человек, может фактически сыграть как мини-оркестр.

Вот только что б стать настоящим оркестром, мало просто собрать коллектив вместе, нужна ещё идея его объединяющая. Заработать денег? Неплохо, но это не идея, это сопутствующий результат при правильной постановке дела. Стать клубным ансамблем? Считай уже стали, но разве клубная самодеятельность, это предел наших возможностей? Хочется-то большего! Но как этого добиться?

Из прошлой жизни я знаю, что сейчас на западе начинают создаваться и набирать бешеную популярность джаз бэнды и танцевальные оркестры. Появляются новые стили в музыке и в танцах, но всё это там, «в европах и америках», где властвует частный капитал и мерилом успеха выступает количество заработанных денег. В Советском Союзе в приоритете идеология, которой нет дела до чьих-то частных интересов. В любой момент наш ВИА могут прикрыть по идеологическим причинам, и как «в одну телегу впрячь коня и трепетную лань» я пока не имею ни малейшего понятия.

Мендель первым замечает моё пасмурное настроение и подходит ко мне.

– Миша, а ты чего такой мрачный? Что-то случилось дома?

– Случилось, но не дома. Наш ансамбль случился. – я вздыхаю и начинаю делиться с Менделем своими размышлениями. Потихоньку вокруг нас собираются остальные музыканты, разговоры стихают и все внимательно слушают, что я говорю. Ссылаясь на зарубежные музыкальные газеты и журналы, знакомлю музыкантов с последними тенденциями в мире музыки и постепенно подвожу к мысли о трансформации нашего ВИА в нечто большее, с элементами эстрадного театра и мюзик – холла. С увеличением как количественного состава музыкантов в ансамбле, так и с привлечением танцоров сначала на сессионной основе, а потом и на постоянной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вижу, что нарисованные мною радужные перспективы ансамбля ребятам нравятся, но Мендель, как старший и более опытный в таких делах вносит долю здорового скептицизма в мои мечтания.

– Миша, всё о чём ты сейчас говоришь, уже было. И варьете, и кабаре, и мюзик – холлы. Я сам начинал свои выступления именно в таких заведениях. Но после революции всё это было объявлено буржуазным пережитком и выброшено на свалку. Да, сейчас в сильно урезанном виде эти виды музыкального представления мало-помалу возрождаются, но это не то, что было раньше. Давай всё-таки пока остановимся на ВИА? В принципе нам никто не запрещает набирать музыкантов и привлекать танцоров, и если есть необходимость, то для выступления в клубе я могу пригласить нескольких знакомых музыкантов и танцоров на дивертисмент.

– Мы даже можем в своих концертах использовать элементы ревю или мюзикла. Но вот афишировать это, поверьте мне на слово, не стоит, уж слишком неоднозначная реакция на них, сами знаете у кого. Мне потому и приглянулось предложенное тобой название «Вокально-инструментальный ансамбль», что оно хоть и непривычно для слуха, но точно отражает суть коллектива и несёт нейтральную окраску, не вызывая раздражения у тех, от кого мы, увы, зависим.

– Но вот в том, что нам нужны инструменты, ты безусловно прав. Ну, контрабас для Яши я достать постараюсь, думаю, нам это не дорого встанет. А вот насчёт твоей ударной установки я даже не знаю, что сказать. Сам говоришь, что в Союзе их не делают. Значит надо обращаться к руководству, но как это обосновать, мы с тобой потом обсудим отдельно. А пока хватит прохлаждаться, все за работу, репетицию никто не отменял!

* * *

Руководство конторы, приятно озадаченное таким шумным успехом своего, но дотоле никому не известного ансамбля через неделю после концерта пригласило худрука «на предметный разговор» о будущем музыкального коллектива в свете открывающихся перспектив. Мендель, и сам непревзойдённый «мастер слова», к чему его обязывает профессия конферансье, да ещё получив от меня конкретные наставления и, включив своё обаяние на полную мощь, произнёс перед заинтригованным начальством прочувственную речь в стиле Остапа Бендера о Новых Васюках. Слава богу, что к этому времени роман «12 Стульев» хоть уже и написан, но ещё не издан.

Начальство, воодушевлённое открывающимися возможностями снискать славу на ниве культурного просвещения и меценатства, а также очарованное завораживающими перспективами прославится на весь торговый флот, без долгих словопрений соглашается с доводами Фляйшмана. Но к немалому обоюдному сожалению, немедленно построить или выделить нам новое большое здание для будущего «культурного центра всего торгового флота», руководство конторой пока не может.

Вот «подселить и уплотнить» они могут, а выделить – нет. Но вдруг неожиданно нашлись средства и фонды на капитальный ремонт клуба и проводку туда электричества, благо мощности позволяют, но раньше просто руки не доходили, да и нужды особой не возникало. Вскоре работа в клубе закипела и уже через два месяца мы разместились в новой гримёрной, оборудованной специально для нашего ансамбля, а старый обшарпанный и прокуренный актовый зал благодаря перестройке начал наконец-то напоминать нормальный концертный.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тем более что его площадь увеличилась за счёт снесённых перегородок и ликвидации деления на какие-то каморки и клетушки, ранее служившие бог весть для каких целей. Новых закупленных стульев хватило только на первые три ряда, дальше стояли обычные скамейки, но мы были и этому рады, тем более что на зиму Мендель планировал перенести танцы под крышу и у нас уже был, считай готовый танцпол, только скамейки к стене убери.