Вейн (СИ) - Марина Суржевская

      Злые слезы защипали глаза, и Вейн бросилась по коридору, желая просто спрятаться.

      ***

      Мертвые земли

      Антар

       Слой возле башни закончился внезапно, и белесая яркость сменилась привычным туманным вечером. Сумрак уже опустился на Антар, сквозь прорехи в тучах блеснула одинокая звезда, и Путница посчитала это хорошим знаком. Где-то в конюшнях осталась ее кобылка, но Вейн отбросила сожаления. Она привыкла легко расставаться и почти не привязываться к своим лошадкам, может, оттого и называла их всех одинаково: Птичка, в память о любимице, когда-то оставленной в Таларе. Или просто чтобы не путаться.

       Ценных вещей у Путницы не было и, оглянувшись, она приблизилась к ограде, окружающей замок. Вбила ногу в каменную кладку и полезла наверх. Кхха уселась на шею, облепила голову крыльями, и Вейн, перемахнув через стену, спрыгнула вниз. И сразу провалилась в первый слой тьмы.

       Здесь хлопьями лежал снег, а под ними змеились трещины разломов. Лед… колкий лед, как когда-то в ее прошлом. Говорят, слои всегда разные и принимают форму в зависимости от сути того, кто их накладывает. И того, кто их видит… Первый слой Ксандра был до боли похож на ледяное озеро, в которое когда-то провалилась Вейн. И за ним темнела сторожка…

       Она пошла осторожно, с трудом удерживая равновесие на шатком льду. Кхха урчала, свесив со лба хозяйки узкую голову с мощным клювом. Лачуга маячила на кромке застывшего нереального плоского леса, черными штрихами нарисованного на снегу. С льдины на льдину Путница шла через озеро, и под белыми пластами зияли провалы черной воды, а в этих омутах клубилась тьма, иногда поднимаясь, чтобы взглянуть на пробегающую девушку. Но кьяра не беспокоилась, молчала, и только страх давил сознание, наполнял душу безотчетным ужасом. Вейн смотрела на сторожку, и почему-то ей становилось легче.

       Она добежала до домика и рванула на себя дверь, открыла... и вышла во второй слой.

       Здесь цвели розы, и Вейн застыла, пораженная, потому что настоящих живых цветов с ярко-красными макушками не видела уже много лет... А тут они простирались насколько хватало взгляда, до самого горизонта, и даже за горизонт, заворачивались, как рулон цветастого одеяла, закручивались тугим комком, грозя свернуть пространство вместе с глупой Путницей! Кхха недовольно заворчала, и Вейн очнулась, осмотрелась, рванула вперед, где стояла одинокая кадка с апельсиновым деревом…

       В третий слой она провалилась, уже тяжело дыша. Здесь было темно… Очень темно, так бывает лишь в склепе. Она и была в склепе, лежала, сложив руки в деревянной домовине, и Кхха сердито клевала ее в темечко. Путница охнула, перевернулась. Воздуха не было. Она видела, как он серебристой струйкой уползает, играючи свивается в кольца и исчезает в щелях. Нутро болело от невозможности вздохнуть, и девушка забилась, мечтая поймать хоть одну ускользающую струю, сжать в пальцах, пустить в сдавленную грудь… Кьяра сердито клюнула ее до боли, и Путница встряхнулась, стерла со лба пот и покачала головой.

       А потом она шла сквозь четвертый, где с гор сходили лавины, и снег живыми лицами разевал рот, глотая бегущую девушку, ползла через пятый, где не было пространства вовсе, только пустота бездны, и она все падала в нее, пока не ударилась о скалы Далькотта, разбиваясь вдребезги. И даже разлетелась на осколки, словно хрустальная ваза, и снова очнулась от удара Кхха. Кьяра уже верещала без перерыва, раз за разом возвращая сознание хозяйки и напоминая о действительности. Она сражалась с Одичалыми в шестом… И в седьмой упала, понимая, что сил больше нет. Их просто не осталось, непонятно вообще, как она прошла так много.

       И здесь Вейн увидела… Лерана. И Люси. И мистрис Алесс. И самого Ксандра. Они сидели в гостиной и пили чай.

      — Весна в этом году выдалась теплая, правда, мистрис Алесс? — вопрошал Леран.

      — Да, мой дорогой. Скоро зацветут айрисы.

      — Я заказала себе новое платье! — смеется Люси. — Из желтой тафты! А к нему шляпку с зелеными лентами!

      — Ты будешь такой красивой на празднике, — нежно улыбается Ксандр и целует Люси в макушку. А потом обнимает и целует уже сильно, страстно, но мистрис Алесс лишь смеется, а Леран улыбается…

       Вейн вытерла струйку крови, что текла по лицу. Кажется, последний раз Кхха ударила ее слишком сильно. Посмотрела на кинжалы в своих руках. Ксандр оказался настоящим мастером. Путница уже была в слоях, и не раз, чаще всего это были черные вихри или мертвые леса, населенные чудовищами их создателей. Только Ксандр создал не просто слои, он создал вечный кошмар, бесконечный ужас…

       Только вот чей это кошмар? Его или ее, Вейн?

       И, с трудом вскинув ладони, Путница выпустила клинки, пронзая сердца тех, кого когда-то любила. Снова и снова она убивала их, убивала внутри себя, убивала себя… И она все-таки умерла раньше, вернее, почти умерла, потому что за мгновение до этого слой взорвался и рассыпался радужными брызгами, стек каплями темноты и растаял туманом.

      ***

      — … Простите, простите меня…— слезы обжигали лицо, текли на губы солеными струями, и чьи-то руки вытирали их. Она распахнула глаза и даже закричать не смогла, только смотрела в серебряные глаза с красным зрачком. Ксандр сидел, прислонившись к дереву спиной, держал ее на руках и молча смотрел ей в лицо.

       Вейн вздохнула, пошевелившись. Сил не осталось. Ни на что. Даже на страх или злость.

      — Почему вытащил из слоя? — хрипло спросила она.

       Он помолчал, все так же рассматривая ее.

      — Мне нужен камень, — без эмоций ответил Темный. — Где он?

       Она позволила себе криво усмехнуться и закрыть глаза. Ксандр поднялся, и голова девушки безвольно свесилась, тонкие руки упали. Она снова потеряла сознание. Ядовитая кьяра обвивала ее шею, крепко держалась жилистыми лапами, пытаясь клюнуть мужчину. Но птица была так же ослаблена, как и Путница, и клевки выходили почти неощутимыми. И, тяжело вспорхнув, кьяра взлетела на сосну, недобро наблюдая оттуда за Темным. Он постоял так, раздумывая, и пошел к замку, раздвигая слои тьмы.

       Снова очнулась Вейн лежа на кровати, и еще не открывая глаз, перекатилась, привычно пытаясь нащупать клинки, скатилась, обернулась и чуть не упала, когда натянулась серебряная цепь на ее лодыжке. Она хмыкнула, тронула тонкий обруч на шее и подняла глаза на сидевшего в кресле Ксандра.