Как стать миллиардером - Марина Серова

– Зоопарк – это университет Патриса Лумумбы, – снова засмеялся шофер. – Его так сами студенты называют: «самый большой зоопарк в стране». Она у меня на журналистку учится, на четвертый курс перешла. Если вдруг вышибут за прогулы – уже может в анкетах «неполное высшее» писать. Но это я так говорю, никто ее не выгонит, конечно, она у меня… Ты что, козел, делаешь? – заорал вдруг он, вжимая в пол педаль тормоза.

Обгонявший нас грузовик вильнул вправо перед самым нашим капотом, съехал на обочину и едва не полетел в кювет, но тут же, словно опомнившись, затормозил, вильнул в противоположную сторону и снова вернулся на дорогу. Мой спутник замысловато выругался, прибавил газу, догнал обидчика и подрезал его точно так же, как он нас минуту назад. В зеркалах сверкнули и тут же скрылись из глаз фары остановившегося грузовика.

– Нет, ну ты видела? – спросил шофер. – Какой только урод этому волку права продал? Чертовы турки! Поубивал бы на хрен.

– А почему турки? – спросила я.

– Так номера ж турецкие, – ответил шофер уже немного спокойнее. – Уснул он, гад, что ли?

– Может быть, и уснул, – пожала плечами я. – Путь-то из Турции неблизкий, не всякий выдержит.

– Так сидел бы в своем Стамбуле, хрен ли сюда поперся? – возразил шофер и, немного помолчав, снова добавил цветистую комбинацию в адрес как всех турок в целом, так и того водителя в частности.

– Скажите, а откуда вы знаете, после какого курса можно «неполное высшее» в анкетах писать? – спросила я, чтобы сменить тему разговора.

– А ты что думала, если я баранку кручу, то у меня образования восемь классов, армия и ПТУ? – хитровато прищурился шофер. – Неполное высшее у меня и есть. До сих пор обидно, что выгнали, хоть и за дело. А знаешь, где я учился?

– Понятия не имею.

– В Тульском политехе, – гордо сказал шофер. – Машиностроительный факультет, отделение импульсных тепловых машин. Ты хоть знаешь, что это такое?

– Знаю, – слегка удивилась я. – Огнестрельное оружие.

– Оба-на! – настал черед удивляться шоферу. – Откуда знаешь?

– Да так, разбираюсь немного, – скромно ответила я.

– Да ну? А ну-ка, скажи мне основные характеристики пистолета Макарова! – потребовал шофер.

Я перечислила характеристики, словно из пулемета. Остаток пути пролетел незаметно. Мы спорили, сравнивали различные образцы и даже отдельные узлы стрелкового оружия, давали оценки, делали выводы. Шофер оказался человеком сведущим, а когда он поделился своими взглядами на перспективы развития штурмовых винтовок, я окончательно уверилась в том, что Россия потеряла в его лице талантливого оружейника.

Как и обещал, он высадил меня у «Юго-Западной». Мы тепло попрощались, я вскинула на плечи чертов Вовочкин парашют и побрела прочь, как вдруг шофер снова меня окликнул и жестом пригласил вернуться.

– Вот, возьми, – сказал он, протягивая мне в окно какой-то предмет.

Я протянула руку и приняла подарок, даже не успев рассмотреть.

– Вот, «РТ-5», – гордо сказал шофер. – «Т» – это потому что фамилия моя Тютюнин, а «5» – потому что это уже пятый.

В моей руке матово поблескивал небольшой, но увесистый револьвер с черной пластмассовой рукояткой.

– Великий космос! – ахнула я.

– Ничего особенного, – улыбнулся шофер. – Патрон наш, от Макарова, но по идее должен подойти и буржуйский. Барабан на шесть патронов, защелка по типу «смит-вессона», ствол от Стечкина, боек из бериллиевой бронзы, рама из титанового сплава. Ну что еще? Курок открытый, вентилируемые планки. Покрытие, как у Калашникова, БФ и ламповая сажа. Короче, ничего особенного. Рукоятка бакелитовая. Хотел сперва из резины сделать, чтоб руки не скользили, да все какая-то мягкая попадалась.

– Возьмите! – потребовала я, протягивая подарок обратно. – Это же оружие, как же вы его первой встречной отдаете?

– Бери, раз дают, не выпендривайся, – снова улыбнулся шофер. – Себе я еще сделаю, а ты не первая встречная. Хорошего человека сразу видно. Бери, не стесняйся, – повторил он, выжимая сцепление. – Мне он все равно не нужен, с размерами рукоятки промахнулся, а тебе в самый раз будет. Ну, бывай, не кашляй!

С этими словами он дал газ и скрылся за поворотом, а я так и осталась стоять посреди улицы с парашютом за спиной и револьвером в руках, словно героиня какого-то фантастического боевика. Богата, черт побери, русская земля Кулибиными! Хотя шофер, немного успевший поучиться на конструктора, мог считаться самородком лишь с большой натяжкой, но это не имело значения, а револьвер был и впрямь хорош. Я совсем некстати вспомнила данное самой себе слово выкинуть вон из дома все незарегистрированное оружие. Нет уж, с такой красотой я ни за что не расстанусь! Я тут же решила костьми лечь, но выбить на него разрешение, а если не удастся – что ж, буду хранить его незаконно на радость Земляному, пусть себе сажает, если хочет. Одно огорчало: от тети Милы пришлось бы съехать, рисковать ее здоровьем я не собиралась.

Вздохнув, я сунула неожиданный подарок за ремень джинсов и пошла ловить такси. Долго ждать не пришлось, буквально через минуту возле меня затормозила вусмерть раздолбанная «копейка» с лицом кавказской национальности за рулем. Не торгуясь, я села в машину, и мы поплелись в сторону вокзала. Таксист всю дорогу бормотал что-то про запчасти и бензин на дикой смеси русского и своего родного языка, который я, как ни билась, так и не смогла определить. Оно и неудивительно: языков на Кавказе многие сотни, на одном языке говорят две деревни, на другом – одна деревня, на третьем – и вовсе полдеревни.

Мне вспомнилась старая легенда, слышанная мной от одного старого мудрого горца. Решил черт поссорить людей между собой. Придумал он разные языки, сложил их в мешок и пошел по свету, разбрасывая языки между народами. Так прошел полмира и дошел до Кавказа. Споткнулся о самую высокую гору и упал. Мешок развязался, и языки, предназначавшиеся для второй половины мира, рассыпались по маленькой территории. Пытался черт собрать поклажу, да куда там, растащили глупые люди. С тех пор нет мира на Земле, но меньше всего его на Кавказе, черту на радость.

– Приэхали, – вывел меня из раздумья голос таксиста.

Я расплатилась, поблагодарила шофера и пошла покупать билеты до Тарасова. Остаток ночи провела, сидя на перроне на треклятом парашюте, ощупывая сквозь тонкую ткань футболки рукоятку револьвера. Вытащить его, чтобы полюбоваться, я так и не решилась, несмотря на темноту и безлюдье.

Утро наступило внезапно. Пустынный перрон в один миг наполнился пассажирами, встречающими и провожающими, ожили громкоговорители, пошли первые поезда. Скоро диспетчер классически невнятным голосом объявила прибытие тарасовского поезда. Я встала, подхватила парашют и пошла встречать пассажира, занимавшего целое купе в восьмом вагоне.

Я всматривалась в лица пассажиров, выходящих из восьмого вагона один за другим, а моего спрута все не было. Вагон постепенно пустел, а он все не появлялся, и я уже начала беспокоиться, как вдруг в дверях мелькнуло знакомое лицо. По нервам электрической искрой пробежала короткая вспышка радости. Он изменил внешность так, что я его едва узнала: перекрасил волосы, надел очки в тонкой металлической оправе, оделся так, как никогда раньше… Но все же это был он.

– Здравствуйте, Константин Вячеславович, – сказала я, делая шаг в его сторону.

Клиент тоже меня, видимо, не узнал и едва не прошел мимо, но вдруг замер как вкопанный и медленно обернулся. Тщетно я пыталась прочесть на его лице страх, удивление или признаки любого другого чувства, уместного в данной ситуации, но Серегин лишь вежливо улыбнулся и ответил:

– Добрый день, Евгения Максимовна. Признаться, не ожидал вас здесь встретить.

– Зато я вас ожидала, – сказала я. – Извините, что без цветов. Деньги при вас?

– При мне, – ответил Серегин, похлопав по боку висевшую на плече синюю спортивную сумку, а потом спросил, глядя на мой живот, где под футболкой топорщилась рукоятка револьвера: – А револьвер, я полагаю, при вас?

– При мне, – кивнула я, поправляя оружие. – Ну что ж, пойдемте.

– С удовольствием, – согласился Серегин. – А куда, если не секрет?

– До поезда еще полтора часа, так что для начала в кафе.

– Великолепно, – согласился Серегин. – Разговор нам предстоит довольно долгий и непростой. Такие разговоры лучше всего вести за чашечкой кофе или чего-нибудь покрепче.

– Давайте отложим серьезные разговоры до поезда, – предложила я, опуская свою ношу на пол рядом со столиком.

– Думаю, имеет смысл начать прямо сейчас, – возразил Серегин. – Если договоримся, никакой поезд не понадобится.

– Обидно, я уже и билеты купила. Целых четыре, как вы любите. Зачем, кстати, вам понадобилось целое купе?

– Да просто на всякий случай, – беззаботно ответил Серегин. – Я деньги все-таки вез, не картошку, а попутчики разные попадаются.