Ледяная месть - Владимир Колычев

А сейчас завод восстанавливается, оборудование новое завозят по какой-то правительственной программе, новый цех строится. Потому и поселок оживает, новые в люди в нем появляются. Для нас это хорошо. Чем больше здесь новых людей, тем меньше к нам вопросов. Тем более что менты нами совсем не интересуются. Да мы, в общем-то, и повода не подаем. Спокойно живем, никого не трогаем.

– Понабрали даунов…

– А что, по-твоему, профессоров на стройку нанимать надо?

– А чем я хуже профессора? Вон какой ремонт забабахал! – гордо расправил я плечи.

– Я тобой горжусь, любимый!

Кухню я закончил еще на позапрошлой неделе. И мебель здесь уже стоит, и холодильник есть, и плита газовая работает. Сейчас Анжела приготовит ужин, и тогда с полным основанием можно будет сказать, что день удался.

Я убрался в отремонтированной комнате, откантовал на место шкаф, собрал железную кровать, поставил стулья, тумбочку. Обстановка, честно говоря, убогая, но ничего, со временем мы заменим мебель. Деньги на это есть. И повод тоже. Три месяца прошло, и никаких эксцессов. Никто не знает, где мы, а значит, нас уже никогда не найдут, так что смело можно обустраиваться здесь по полной. И на завод можно работать пойти. Хотя нет, лучше обойтись без этого. Вдруг отдел кадров начнет выяснять, кто такой Савостин Вячеслав Юрьевич?..

Анжела уже приготовила ужин, когда я все закончил. Но за стол мы, увы, сели не сразу. Она зашла в комнату, окинула ее взглядом, покачала головой и взялась за тряпку. И мне пришлось присоединяться к ней – начищать мебель и заново перемывать полы. А потом еще она загнала меня под душ…

Котлеты и вермишель к этому времени успели остыть, зато за стол я садился после душа и в чистом после ремонта доме. Чувство исполненного долга прямо-таки окрыляло меня.

– А сто грамм и огурчик? – спросил я.

– Что, есть повод? – изобразила возмущение Анжела.

– Так ремонт закончили. Или это не повод?

– Убедил.

Она открыла холодильник, достала оттуда бутылку водки, банку маринованных огурчиков.

– Своих бы огурчиков накатать, – заметил я.

– Так в чем же дело?

Огород за домом немаленький, соток семь-восемь, есть где развернуться, только заниматься им некогда. Поздно уже что-то сажать, но землю вскопать не помешало бы. А по весне неплохо бы огурчиков под засолку насажать.

– Ну, завтра копать начну… Или послезавтра.

– Лучше через неделю. Через неделю снег как раз пойдет, – иронично улыбнулась Анжела.

– А что, у тебя прогноз погоды есть?

– Предчувствие у меня.

– Ух ты! И что тебе говорит предчувствие?

Анжела закрыла глаза, прислушиваясь к себе:

– Ищут нас. Но никогда не найдут.

– Значит, будем жить. Долго и счастливо. За это грех не выпить!

Я поднял рюмку, мы чокнулись, выпили. Резковатая водка, но под ядреный огурчик пошла хорошо. Устал я от ремонта, и душа требовала веселого отдыха. Сейчас мы разгорячимся с Анжелой, а потом в постель. Она, когда «под мухой», такая шаловливая, а я этим пользуюсь…

– А кровать мы заменим, – сказал я, наполняя опустевшие стопки.

– При чем здесь кровать? – удивленно спросила она.

– Ты правильно все поняла…

– Кто о чем, а вшивый о бане! – игриво улыбнулась Анжела.

– Хотел бы я до самой старости в этой бане париться.

– А в другую баньку не потянет?

– Не тянет.

– Это сейчас. А потом?

– Не потянет.

– Не зарекайся.

– Это до тебя я бабником был. И это был не я. Настоящий я – это тот, который с тобой.

– И я раньше не жила. До тебя не жизнь была, а… Что-то было, но я уже не помню…

– Ну, давай, за наше счастье!

Мы пили за счастье, за любовь, за преданность – за все, что связывало нас друг с другом. Пили, закусывая поцелуями, поэтому пьянели нежно, возвышенно. Мы чувствовали себя семьей, это был наш дом, и нам не хотелось курить на кухне, покурить мы выходили во двор.

На улице было холодно, мороз уже близко-близко, чувствовалось его колючее дыхание. И все равно приятно стоять на крыльце с сигаретой в руке и в обнимку с Анжелой…

– Эй, а это что такое?

К калитке подошел какой-то человек в шапке-ушанке. Судя по габаритам, это был тот самый дегенерат, который увязался сегодня за Анжелой. Может, влюбился в нее парень. Если так, то я его понимаю. В Анжелу невозможно не влюбиться.

Я нежно провел рукой по ее спине – дескать, подожди немного. Надо было подойти к этому несчастному, поговорить с ним.

– Только не бей, – услышал я вслед.

Нет, бить я его не буду. Слишком уж хорошее настроение у меня для этого.

– Тебе чего, старик? – спросил я.

– Гы! – Парень вытянул руку в мою сторону и резко ударил ладонью по локтевому сгибу.

Точно, дегенерат. Понятно дело, что нормального разговора не получится.

– Вали отсюда, урод!

– Сам урод! – гортанным голосом, нечленораздельно выдал ущербный.

– А ну пошел!

Я открыл калитку, рывком вынес тело за ограду. Дегенерат понял, что сейчас его будут бить, и прыжками стал удаляться от меня. Не человек, а обезьяна какая-то.

– Еще раз увижу здесь, башку оторву! – пригрозил я.

– Гы-гы!

Я повернулся к нему спиной и вдруг заметил, что ко мне вдоль ограды подкрадываются еще двое. Оказывается, этот недоумок был не один.

– Эй, а ну пошли! – на всякий случай крикнул я.

Вряд ли это поможет. Надо идти домой, закрываться на замок, чтобы выиграть время. Оружие у нас далеко спрятано, так сразу его не достанешь. Но ничего, я доберусь до пистолета… А можно и топор взять…

Но дружки дегенерата подались назад. Испугались, видимо, меня. Может, и не придется ствол доставать. И за топор не надо будет браться. А завтра пойду на рынок и куплю собаку, посажу ее на цепь. Давно уже пора это сделать…

Я открывал калитку, когда что-то тяжелое вдруг врезалось мне в затылок. От разрывающей боли помутилось сознание, ноги отказались держать мое тело. Падая, сквозь звон в ушах я услышал, как шлепнулся на землю камень. Булыжником в меня обезьянообразный человек зарядил.

И если бы на этом все закончилось, но нет, он еще напрыгнул на меня и ударил сомкнутыми в замок руками по лицу. И его дружки принялись бить меня ногами. Одного я схватил за ногу, опрокинул на землю, но кто-то поднял с земли камень и снова ударил меня по голове…

– Убирайтесь! – откуда-то издалека донесся до меня голос Анжелы.

Дегенераты оставили меня и переключились на нее. Сейчас они затащат ее в дом и…

Я увидел, как дегенерат с восторженным гыканьем тянет к ней руки, но вдруг он опустился на землю, хватаясь за горло. Уж не ножом ли его Анжела полосонула? Его дружок попытался схватить ее сбоку, но она стремительно ушла в сторону, ударив его ногой в пах. И тут же в ход пошла другая нога, но на этот раз досталось третьему дегенерату. Она не била высоко, но удар в живот смотрелся красиво. А о его эффективности можно было судить по результату. Человек сложился пополам, и тут же получил коленкой в нос. Уложив его окончательно, она так же красиво добила и всех остальных. Обезьянообразного вывела из игры точным кулачным ударом в кадык, а затем добила ногой в голову.

Глава 28

Не знал я, что Анжела умеет так драться. Именно это я ей сказал, когда она ставила мне компресс на нос.

– Неважно… – отмахнулась она. – У тебя, возможно, перелом, «Скорую» вызывать надо. И сотрясение мозга…

– Разрыв мозга… А «Скорую» не нужно, вдруг в больницу заберут, а там следователь. Что, если он пальчики захочет снять?

За дегенератов я не переживал. Досталось им хорошо, но все уже расползлись по своим норам. Вряд ли они заявят на Анжелу. Во-первых, стыдно, во-вторых, на самих дело заведут… Тошнило меня, голова раскалывалась от боли – наверняка, сотрясение мозга. Но мысли при этом не путались, сознание было ясным.

– Тогда в травму надо ехать, пусть снимок сделают, – сказала Анжела.

– Не надо, на мне как на собаке… Нос дышит, значит, жить можно. И голова вроде бы работает… И все-таки, где ты драться так научилась?

– На секцию ходила. На тхэквондо. После того, как… Ну ты знаешь…

– Что я знаю?

– Мы же договорились не говорить об этом. – Анжела не смотрела на меня.

Мы оба понимали, о чем разговор.

– А почему к ментам не обратилась?

– Хочешь об этом поговорить? – замялась она.

– По голове меня сильно стукнули, мысли дурные лезут… Да, я хочу об этом поговорить.

– Не могла я в милицию заявить. Не хотела, чтобы на меня пальцами тыкали. К тому же дядя извинился…

– А брат?

– Артем уехал, – глядя куда-то в сторону, не очень уверенно сказала она.

– Куда?

– Неважно.

– А давай к дяде твоему съездим? Я ему морду набью.

– Нет его, умер он.

– А почему я об этом только сейчас узнаю?

– Ты не спрашивал, я не отвечала.

– Ну, почему не спрашивал? Был у нас как-то разговор, ты сказала, что не надо никуда ехать. Ну, не надо, так не надо… А с Кешей ты как познакомилась? – резко спросил я.

Вопрос застал Анжелу врасплох.

– В смысле, как познакомилась? – Она нарочно затягивала время, чтобы подобрать правильный ответ. Во всяком случае, мне так казалось.