Вторая мировая: ошибки, промахи, потери - Лен Дейтон

На участке в районе реки Соммы мягкие известняковые породы позволяли врываться глубоко в землю; блиндажи глубиной в 40 футов не были пределом. Они укреплялись железобетоном и имели несколько выходов. Многие подземные сооружения были освещены электричеством и вентилировались специальными воздушными насосами. Солдаты спали на койках, кое-где даже имелся водопровод. Неудивительно, что изумленный английский солдат писал в «Таймс»: «Германские землянки — это просто произведение искусства!»

Подготовив эти сооружения за первой линией окопов, немцы отошли назад. Английские генералы приказали своим войскам двинуться вперед и сблизиться с неприятелем. Именно этого и хотели от них немцы. Местность хорошо просматривалась и была пристреляна. Именно эти германские позиции на реке Сомма предстояло атаковать 1 июля 1916 года генералу Дугласу Хейгу, бросившему в наступление тринадцать английских и пять французских дивизий.

Неясно, был ли основан план Хейга на его невысоком мнении о профессиональной армии или же на невысоком мнении о гражданских людях, которых теперь в ней было большинство. Он был расписан по мелочам и исключал любую инициативу. Каждый участник предстоящего сражения должен был действовать как автомат по строго определенной программе.

Битва на Сомме началась жарким июльским днем, когда 143 батальона поднялись в атаку. Потери были огромные: свыше половины личного состава и три четверти офицеров. Карл Бленк, германский пулеметчик, вспоминал:

«Они были повсюду, сотни и сотни. Впереди шли офицеры. Я обратил внимание на одного из них, спокойно идущего со стеком. Мы открыли огонь, и после этого нам требовалось только перезаряжать. Они валились сотнями. Мы даже не целились, а просто стреляли и стреляли».

Германским пулеметчикам было приказано оборудовать позиции за линией своих окопов, откуда лучше просматривалось поле боя и «вдобавок, благодаря чувству собственной безопасности, определяемому позицией, пулеметчики будут действовать более рассудительно и хладнокровно».

Английская пехота тщательно и методично — эти качества обычно приписывают пруссакам — в течение многих часов готовилась к наступлению. Солдаты тренировались ходить вперед с выкладкой, достигающей 70 фунтов, строго выдерживая предписанные интервалы между пехотинцами.

А немцы тем временем тренировались подтаскивать пулеметы из глубоких и уютных блиндажей на огневые позиции. Это они и сделали, как только закончилась артиллерийская подготовка и цепи поднялись в атаку. Им потребовалось три минуты.

К концу первого дня англичане потеряли 60 000 человек, из них треть убитыми. Это были самые тяжелые потери, которые понесла за всю войну какая-либо армия обеих противоборствующих сторон, и самые тяжелые потери, которые понесла за всю свою историю английская армия.

Хейга это нисколько не смутило. Это бесцельное сражение продолжалось шесть месяцев, до тех пор, пока общие потери союзников не достигли 420000 человек[28]. Очень немногие из английских пехотинцев, участвовавших в битве на Сомме, прошли надлежащую подготовку. Даже подготовленность английских артиллеристов была очень невысокой. Впоследствии высшее командование попыталось свалить вину за катастрофу на артиллеристов.

На всем протяжении войны начиная с 1914-го и до самого 1918 года отчетливо прослеживается принципиально разный подход к ведению боевых действий у германцев и англо-французов. Французский генерал Петэн, анализируя сражение в Шампани в 1915 году, пришел к заключению, что, ввиду глубоко эшелонированной обороны обеих противоборствующих сторон, элемент внезапности стал совершенно бесполезен. По его мнению, единственным способом подготовки к прорыву обороны противника являлась массированная артподготовка. Его слова убедили английского генерала Хейга. Если не считать боев за Нев-Шапель в 1915 году и рейда в Камбре в 1917 году, Хейг старательно избегал заставать немцев врасплох. Он говорил, что его основополагающий принцип — противника необходимо вымотать; настоящая война — это война на истощение. К несчастью для всех, методы Хейга выматывали его собственных людей сильнее, чем неприятеля.

7. ПАШЕНДАЛЬ И ТО, ЧТО БЫЛО ПОТОМ

Прошлое — это чужая страна; там все ведут себя по-другому.

Дуглас Хейг был не из тех, кого неудачи останавливают или хотя бы чему-нибудь учат. Ровно через один год битва на Сомме была повторена заново в глинистых топях на севере. Люди в прямом смысле тонули в грязи, разрытой снарядами. Болота поглощали даже орудия. Это сражение явилось апогеем кошмара войны, и многие из воевавших там — в том числе и мой отец — впоследствии избегали говорить о нем. Подобно битве на Сомме за год до этого, оно продолжалось с июля по ноябрь, в результате чего была отвоевана узкая полоска земли.

Военный историк Лиддел Гарт так сказал об этой мрачной драме: «Это наступление 1917 года было таким бессмысленным из-за достигнутых результатов, что слово «Пашендаль» стало… синонимом провала военной операции — это название в истории английской армии помещено в траурную рамку.

В последний год войны немцы, нокаутировав Россию в войне, смогли перебросить все силы на Западный фронт и поставить «битву на Сомме» по своему собственному сценарию. Это было массированное наступление, и некоторые идеи, впервые воплощенные в нем, получили свое дальнейшее развитие в блицкриге Второй мировой войны.

Генерал Людендорф — вероятно, наиболее опытный военачальник из высшего командования обеих противоборствующих сторон — в «Заметках о наступательных сражениях», опубликованных в 1918 году, указал на гибкий подход германской армии к проблемам наступления. По его словам, основой атак англичан были расписанные по деталям действия артиллерии. «Ползущее огневое заграждение» — снаряды падали как впереди наступающей пехоты, так и за ней — гнало английских солдат вперед. Отставшие, неспособные передвигаться вследствие ранений попадали под интенсивный огонь собственных орудий. Людендорф утверждал, что при подобной схеме командиры теряют надлежащий контроль над своими подчиненными. Пехоту необходимо использовать более гибко, постоянно ища возможность обойти противника с флангов, заставить его отойти назад и таким образом расширить фронт наступления.

Немцы не отвергали элемент внезапности. Для новых методов наступления это было необходимо. Первыми в атаку двигались специально отобранные солдаты — штурмовые отряды. Они применяли огнеметы, несли с собой большие холщовые сумки с гранатами и были вооружены революционно новой модификацией пулемета — пистолетом-пулеметом МР-18. Это было компактное легкое автоматическое оружие с магазином, вмещавшим 32 патрона от пистолета «люгер». Из такого автомата можно было вести огонь со скоростью 400 выстрелов в минуту; к концу войны в германских войсках было около 35 тысяч МР-18.

Приготовление к наступлению велось в обстановке строжайшей секретности. Штурмовые отряды выдвигались на передовые позиции под прикрытием темноты. Артиллерия подвозилась к месту предстоящего наступления только за пять дней, а тяжелые мортиры — за два дня. Такие меры предосторожности должны были обеспечить внезапность, но все же разведка доносила генералу Хейгу о готовящемся наступлении. Однако Хейг не предпринял никаких мер и даже сменил командиров высшего звена на участке предполагаемого германского наступления. По его приказу английские танки были рассредоточены в качестве неподвижных опорных пунктов обороны, то есть практически перестали быть танками.

«Битва кайзера», как назвали это наступление немцы, началась 21 марта. Первым атакам очень способствовал туман, а также то, как рассредоточил свои войска по эшелонам в глубину линии обороны генерал Хейг. Он выдвинул основные силы слишком далеко вперед, вследствие чего неожиданный прорыв в одном месте вынудил его войска отойти назад повсеместно. К 5 апреля Хейг потерял территорию площадью 1000 квадратных миль и 160 тысяч человек (убитыми, ранеными и пленными), и многие были уверены, что его армия на грани катастрофы.

После этого 42 германские дивизии навалились на французскую армию с такой силой, что Фош подготовил приказ отойти на последний рубеж обороны перед Парижем. Английский кабинет министров был в панике и даже обсуждал, сколько времени потребуется на то, чтобы эвакуировать из Франции экспедиционные силы. Все это также было предтечей блицкрига 1940 года и эвакуации из Дюнкерка.

Однако худшего так и не произошло, и линия фронта стабилизировалась. Хейг передал английские войска под начало французского главнокомандующего Фоша, и германское наступление замедлилось. Настал черед потрудиться английским пулеметчикам. Один из них вспоминал: «И теперь, вспоминая о том, как бесстрашные немецкие пехотинцы спокойно и уверенно двигались навстречу смертоносному огню наших пулеметов, я испытываю восхищение. Ни с чем не сравнимое мужество. Бедняги!»