Перчик на десерт - Дарья Калинина

— Нет, у меня другое, — растерялся Плюшкин.

Бритый, а это был он, кинул оценивающий взгляд на Плюшкина. То, что перед ним стоял мент, он понял, стоило тому войти в комнату.

— Присаживайся, — приказал он Плюшкину, наливая тому полный стакан водки. — Пей!

Плюшкин удрученно уставился на стакан. Тяжело вздохнул и залпом опрокинул его в себя.

— Теперь рассказывай, что у тебя ко мне за дело, — приказал Бритый.

— У меня свидетельницей по делу проходит одна девушка, — начал рассказывать Плюшкин. — Она работает у вас. Ее зовут… — Тут выпитая водка подкатила обратно, и Плюшкин замолчал, пытаясь вынудить ее остаться на месте.

— Инна, — подсказал ему Бритый. — Я так и знал.

— Что знал? — спросил Плюшкин.

— Она снова что-то расследует! — хлопнул по столу ладонью Бритый.

— Вы думаете?

— Уверен, — сказал Бритый. — Рассказывай, что стряслось.

Водка развязала Плюшкину язык, и он выложил бывшему бандиту все или почти все, что ему было известно по делу об убийстве четы Копытиных, после чего Бритый уронил голову на руки, и Плюшкину показалось, что тот заснул.

Юля стояла у трапа самолета и чувствовала себя прескверно. Летать она боялась с детства. Ей почему-то казалось, что именно ее самолет будет захвачен террористами, именно в нем в самый неподходящий момент откажется выйти шасси, именно в ее самолете устроит массовое самоубийство группа каких-нибудь религиозных радикалов. А в последнее время к ее и без того многочисленным опасениям прибавилось еще и то, что в самолет попадет учебная боеголовка какой-нибудь из стран Содружества.

Напрасно Юля твердила себе, что риск погибнуть насильственной смертью гораздо выше, если она останется на земле. Тому только за последние дни было целых три подтверждения. Ничего не помогало, Юля тряслась от страха.

— Конверт не забыла? Помнишь, что нужно сказать матери Вероники? Главное, делай ставку не на мать, а на соседей. Да что с тобой? — недовольным голосом поинтересовалась Инна. — Место тебе досталось отличное, у окошка. Можешь время от времени смотреть на облака.

При мысли о том, что она увидит облака под собой, у Юли закружилась голова и разболелся желудок. Она попрощалась с Инной, смотрящей на нее с большим сомнением, и пошла, не чуя под собой ног, к трапу самолета. Вежливая стюардесса показала, куда ей идти. Юля плюхнулась в кресло и задумалась о своей тяжелой судьбе. Посадка заканчивалась, Юля и так вошла в самолет в числе последних пассажиров.

Через минуту рядом с ней плюхнулся какой-то тяжело дышащий гражданин, который поспешно начал шарить у себя по карманам.

Делал он это, здорово нервничая. Юля сразу же подумала о террористе, пронесшем на себе в самолет миниатюрное взрывное устройство, а вот теперь он пытался его найти и задействовать. Юля следила за манипуляциями своего соседа с большим интересом.

Тот заметил ее взгляд и сказал:

— Жутко боюсь летать. Если бы не начальство, фиг бы я сел в этот летающий катафалк.

Юля понимающе кивнула. Сосед наконец нашел то, что искал. Вместо бомбы он вытащил вместительную фляжку и сделал из нее несколько больших глотков.

— Не желаете? — предложил он Юле. — Отличный коньяк. Не могу летать трезвым, всякая чертовщина в голову лезет.

Юля с радостью вцепилась в фляжку обеими руками, ругая себя последними словами, что сама не додумалась до такого простого средства. Мужчина с тревогой следил за тем, как его литровая фляжка принимает все более и более вертикальное положение. Наконец Юля решила, что выпила достаточно, чтобы не бояться ничего на свете, и вернула фляжку хозяину. К моменту взлета она спала словно убитая, распространяя вокруг себя дорогой коньячный запах.

Посадив Юлю в самолет, Инна оказалась один на один с непростой задачей войти в доверие к Веронике. Имелось несколько вариантов. Но ни один из них Инну не устраивал полностью, так как все они требовали прямых контактов. А этого Инне не хотелось.

Оставалось одно — осторожно наблюдать за Вероникой, когда та вышла из дома.

Была в этом выходе одна странность. То есть Вероника выглядела как обычно, но вот за ней неотступно следовали два самых натуральных пропойца.

Грязные, небритые, и разговоры у них велись исключительно о преимуществе настойки овса перед чистым медицинским спиртом. Сначала Инна сочла тот факт, что траектория движения парочки в точности совпадала с траекторией движения Вероники, простым совпадением. Но после того, как мужики последовательно зашли за Вероникой в салон красоты, магазин женской одежды и кондитерскую, пришлось признать, что они каким-то образом связаны с Вероникой.

Но каким? Для «топтунов» бомжеватого вида мужики вели себя слишком нагло. Они топали буквально по пятам за Вероникой, нисколько не таясь. Вероника не могла не заметить их, но тем не менее вела себя довольно спокойно. Потом Инна предположила, что эти типы наняты Вероникой в качестве охраны, но тут же отбросила эту мысль. Парочка хиляков вряд ли смогла бы справиться даже с ребенком.

Инна еще немного подумала, но так ничего и не придумав, достала сотовый телефон и позвонила Коле.

— Ну что? — спросил тот. — Результаты работы есть?

— Кажется, ты собирался проследить за Вероникой, — вместо ответа поинтересовалась у него Инна.

— Ну да, была такая идея, — подтвердил Коля. — Неужели вы с Юлькой тоже решили ею воспользоваться?

— Решили, — подтвердила Инна. — Приезжай немедленно к дому Вероники. Тут есть кое-что интересное.

Как ни странно, Коля примчался буквально через четверть часа.

— Ну? — спросил он.

— Видишь? — кивнула Инна на бомжей, преданно торчащих возле Вероникиного парадного, в котором она скрылась около часа назад. — Они таскаются за Вероникой по пятам уже несколько часов. Откуда они взялись?

— Это я их нанял, — сообщил Коля, закуривая сигарету.

Инна от изумления лишилась дара речи.

— Ты?! — наконец выдавила она из себя. — Их?!

— А что? — удивился Коля. — Правда, отличная идея? И самому по жаре таскаться за Вероникой не нужно. Эти ребята уже второй день за ней следят.

А вечером представят подробный отчет о том, где и с кем бывает дамочка.

— И как? Есть что-то интересное? — спросила Инна.

— Пока нет.

— И не будет, — заверила его Инна. — Эти двое к ней словно прилипли. Как ты думаешь, станет в такой ситуации Вероника предпринимать что-либо?

— Ох, черт! Я их об этом не предупредил! — признался Коля.

Инна воздержалась от грубостей, которые уже висели у нее на кончике языка.

— Немедленно отзови своих парней, — приказала она.

— Немедленно? Но я им уже заплатил за…

— Я сказала — немедленно, — ледяным тоном приказала Инна.

Коля вздохнул и покорился. Через пару минут слежка за Вероникой была снята.

— И что теперь? — спросил Коля.

— Теперь Вероника, которая целых два дня была лишена свободы передвижения, должна почувствовать у себя за спиной крылья и помчаться туда, куда она не могла ходить из-за твоей дурацкой слежки.

— Гениально! — поразился Коля. — И это сработает?

— У тебя машина на ходу? — спросила Инна вместо ответа.

Пожилая седая женщина, одетая очень просто, но опрятно, подозвала к себе двух девочек, очень похожих друг на друга. Старшей было лет четырнадцать, другая — чуть моложе. Девочки очень серьезно смотрели на женщину, которая держала в руке две коробочки.

— Что это у тебя, мама? — спросила старшая.

— Ваше наследство, — очень торжественно ответила женщина. — Откройте и посмотрите.

Девочки открыли коробочки, и тут же их глаза расширились от изумления. На выцветшем бирюзовом бархате лежали две изумительные вещицы. В одной коробочке лежала зеленая ящерица, а в другой — змейка, усыпанные сверкающими зелеными камнями.

— О! — выдохнула младшая девочка. — Можно мне их потрогать?

— Конечно, — разрешила женщина. — Теперь эта змейка принадлежит тебе.

— Почему змейка?

— Ты младше. Так всегда было в нашем роду.

Младшая дочь получала змейку, а старшая — ящерицу.

— Мама, откуда это? Ты никогда нам не показывала их раньше, — сказала старшая.

— Я ждала, чтобы вы подросли, — сказала мать. — Теперь вы уже достаточно большие и должны понимать, что эти браслеты никому нельзя показывать и даже рассказывать о них. Ни в школе, ни в вашем кружке юннатов, ни во дворе, нигде. Ясно?

— Но почему?

— Потому что раньше наша семья была очень богатая и знатная. В ваших жилах течет монаршья кровь. А теперь за это могут покарать.

— Царей?! — восхищенно выдохнула младшая, пропустив мимо ушей последние слова.

— Да, моя прабабка была незаконной дочерью одного из российских императоров, — сказала мать. — Теперь ясно, почему мы должны молчать?

Никто, даже отец не знает об этих вещицах. Не дай бог, эта история всплывет. Отца выгонят из партии, с работы, меня тоже уволят. И это еще самое лучшее, что с нами может случиться. Мы с моей мамой страшно рисковали все эти годы, скрывая у себя драгоценности. Честно говоря, я так и не знаю, почему ваша бабушка настаивала на том, чтобы сохранить их. Даже в войну, когда мы страдали от голода и нужды, а сама бабушка серьезно заболела, она не позволила продать их. И когда умирал от рака ее муж, ваш дедушка, и нужны были дорогостоящие лекарства, мы продали все, но не эти браслеты. Как бы то ни было, но она сохранила их, а я передаю их вам.