Секреты соблазнения - Мишель Маркос

Малькольм смущенно вздохнул.

— Всему есть предел. Как только эта женщина увидела своего богатенького лондонского дружка, она тут же упала в его объятия.

— Ухаживания богатого мужчины редко бывают долгими.

— Ей не нужны его деньги. У нее и свои есть. Все дело в его… его… Один Бог знает, что она в нем нашла.

Гэбби одобрительно хмыкнула.

— А что тогда она нашла в вас?

Он обдумал вопрос, прежде чем занять оборонительную позицию.

— Что бы это ни было, она это больше не увидит. Я больше не буду пытаться ее завоевывать.

Гэбби посмотрела на него удивленно.

— А это то, что вы делали? — Она тряхнула головой, и рыжие кудри упали ей на лицо. — Странные же у вас представления об ухаживании, мистер Слейтер.

Малькольм начал жестикулировать, подкрепляя свои слова.

— А что я должен делать? В изобилии цитировать любовную поэзию? Петь серенады? Таскать ей цветы и сладости, словно влюбленный школьник?

— Навряд ли. Если вы хотите подобрать ключик к сердцу мисс Марш, надо показать ей свои чувства. Не так, как это обычно делают мужчины, и уж, конечно, не на словах.

Гэбби подняла с земли грушу.

— А как тогда?

Она вытерла грушу о фартук и пошла назад к дому.

— Вот это-то тебе и нужно выяснить. Попробуй спросить у коня.

Это просто уму непостижимо.

После возмущенной речи Арчера о том, как по приезде его допросили и обыскали, словно преступника, Серене пришлось выслушать еще и о том, какое волнение среди читателей газеты вызвало ее многонедельное отсутствие. Некоторые дамы даже прислали письма с описанием вечеров, на которых они побывали, пытаясь таким образом занять место колумнистки «Таун крайер». Арчер признался, что всерьез подумывает о том, чтобы начать принимать заявки от желающих, чем поверг Серену в еще большее уныние. А когда Арчер попытался ее поцеловать, это не вызвало в ней и искры радости, которую она обычно испытывала в его присутствии. Даже когда он сказал, что желает поговорить с ее отцом о намерении за ней ухаживать. Вместо этого мысли Серены были заняты разгневанным шотландцем, который вовсе не ждал за дверьми, как она надеялась, а исчез в неизвестном направлении.

Наконец она оставила Арчера на попечение экономки, которая повела гостя наверх, в отведенную ему комнату. Из-за ссоры с Малькольмом и разочарования в Арчере Серена чувствовала себя мухой, увязшей в янтаре. И она решила пойти к единственному мужчине, который мог дать ей мудрый совет.

— Входите, — донесся из глубины спальни голос Эрлингтона.

Серена открыла дверь и заметила, что отец принимает успокоительный тоник, выравнивающий ритм его сердца. От испуга она прикусила губу, когда увидела искаженное лицо отца.

— Папа, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, Серена, хорошо. Сердце с каждым днем все лучше. Пока я принимаю настой наперстянки, со мной все в порядке. А вот стоит пропустить прием-другой — и возникнут проблемы. — Он снова скривился от неприятного вкуса микстуры. — Брр! Корица, конечно, смягчает привкус, но все равно настой горький, как яд.

— Настанет ли когда-нибудь день, когда ты перестанешь пить лекарства?

Эрлингтон пожал плечами:

— Это решит доктор.

Он освободил ей место на кровати.

— А как ты, моя куколка? Я не видел тебя целый день.

Серена опустилась на постель рядом с ним.

— Папа, я хотела бы серьезно поговорить с тобой и получить честный ответ. Что бы ты сказал на то, что я испытываю определенную нежность… к одному джентльмену?

Эрлингтон широко улыбнулся:

— Это имеет какое-то отношение к прибывшему утром гостю?

Серена смущенно улыбнулась:

— Отчасти.

Он дотронулся до ее руки.

— Я всегда был хорошего мнения об Арчере Уэстоне. Он порядочен, умен… не знатен, но ты же знаешь, что я никогда не ставил этот устаревший принцип во главу угла. Американцы очень прогрессивны в этом отношении. У них там нет лордов и леди, и их браки весьма крепки. — Он повернул голову, чтобы заглянуть ей в глаза. — Так ты о нем хотела спросить?

Серена неловко заерзала на месте.

— Да. То есть… нет. А что ты думаешь о мистере Слейтере?

Эрлингтон отдернул руку, и значение этого жеста не ускользнуло от внимания Серены.

— Я нормально к нему отношусь. Но не слишком ли он… прост и грубоват… для такой, как ты?

Она и сама терзалась подобными сомнениями, и сейчас они продолжали мучить ее.

— Думаю, да. Если судить по его внешнему облику. Но я действительно что-то чувствую к нему.

Эрлингтон вскинул голову.

— Я ожидал, что ты будешь благодарна ему: все-таки он спас тебя из серьезной передряги. Он охраняет тебя каждый день. Но, Серена, ты должна помнить, что это его работа. За это ему платят. Кроме того, он шотландец и… — Посланник Марш насупил брови. — Я знаю, он хороший человек и помогает мне разработать стратегию поведения с Брэндубом Маккалоу. Но я не уверен, что это тот мужчина, с которым я хотел бы тебя видеть. Я не возражаю против твоей дружбы с мистером Слейтером, но если ты впустишь его в свое сердце…

Повисшая пауза заставила ее заговорить:

— Папа, ты не закончил свою мысль.

— Я знаю. — Он слегка пожал плечами. — Я просто не могу закончить эту фразу. У меня большой запас прописных истин, которые я должен донести до тебя, как велит мне отцовский долг. Но когда я вываливаю их на тебя, то чувствую себя лицемером. Понимаешь, детка, я вот тоже дружу с миссис Уокер.

Сбитая с толку, Серена покачала головой:

— С экономкой, миссис Уокер? Которая говорит исключительно поговорками?

Эрлингтон ухмыльнулся:

— Она очень мудрая женщина. И я очень трепетно к ней отношусь.

Серена тоже не пришла в восторг от того, что ее отец выбрал не кого-нибудь, а шотландскую экономку. Но поскольку она сама была неравнодушна к шотландцу, это многое меняло.

— Она делает тебя счастливым?

— Да. — Эрлингтон встал и подошел к окну. — Старость приходит так быстро. Как первый снег. Однажды ты просыпаешься — и все белое. И твое здоровье постепенно ухудшается, ты не можешь работать и начинаешь чувствовать себя столь же бесполезным, как дождь над океаном. — Он повернулся к Серене. — Эта простая, красивая женщина пришла ко мне однажды и сказала, чтобы я не боялся оставаться самим собой.

Серена склонила голову. С ней было все наоборот. Малькольм показал ей, что она сейчас совсем не такая, как была раньше, — и ей это понравилось. Зато Арчер привез с собой воспоминание о прежней Серене, и она вновь примерила этот образ, как любимое уютное платье, пусть и старомодное. А еще она очень боялась, что ее сердце опять будет разбито. Она не могла позволить Малькольму — или кому-то еще — сделать это.