Нежелательные встречи, или Барбусы обожают тараканов (сборник) - Евгений Константинов

Где высоко-высоко, в какофонии стремительно нарастающих и так же спадающих звуков кружили два летательных аппарата. Назвать их самолетами не поворачивался язык: слишком короткие они имели крылья и корпус, а хвоста в привычном моем понимании не имели вовсе, однако демонстрировали такие выкрутасы, что не верилось, как такое вообще возможно. При этом один аппарат был полностью черного цвета, другой — бирюзового. Они не стреляли друг в друга, но, несомненно, вели ожесточенный бой.

Это стало тем более ясно, когда противники, одновременно заложив крутые виражи, понеслись навстречу друг другу. Лобовая атака? Да!!!

Никто не отвернул. Лишь за миг до столкновения бирюзовый едва заметно качнулся и, видимо, поэтому оказался буквально распорот корпусом черного. Глаза ослепил магниевый всполох. Но я заставил себя напрячь зрение, чтобы увидеть, как победитель, сделав очередной вираж, начал пикировать на избушку, стоящую на курьих ножках. К которой не менее стремительно подлетала ведьма в ярко-красном платье.

Дверь в избушку распахнулась перед самым ее носом. Без всякого маневра ведьма влетела внутрь, и почти сразу высунувшегося из печной трубы гнома Спартака что-то резко сдернуло вниз. А в следующее мгновение по трубе ударил тонкий нестерпимо-яркий луч, и она превратилась в облако густой пыли.

Черный летательный аппарат, слегка чиркнул брюхом по растущему облаку, взмыл в небо, кувыркнувшись, завис метрах в пятидесяти над землей, поворочал тупым рылом и выпустил еще один тонкий луч, но не по избе, а по живой мишени, другими словами — по бегущему человеку.

Я узнал в нем Вызыря-Тызыря и успел подумать, что вот-вот лишусь капитана своей команды. Но ошибся — еще быстрее, чем луч с неба бегущего настиг другой луч, метнувшийся со стороны окутанной пылью избушки. Настиг и вмиг образовал вокруг Вызыря-Тызыря что-то вроде мутноватой сферы. От которой луч, выпущенный из черного аппарата, срикошетил вверх словно пуля от бетонной стены.

Еще один луч из черного аппарата, теперь направленный в Лыжника, точно так же наткнулся на сферу, успевшую образоваться вокруг него мгновением раньше. И тут, продолжая один за другим выпускать лучи по бегущим в разные стороны людям, аппарат резко пошел на снижение. Прямо на меня!

В мельчайших деталях я увидел сразу все: как возникают вокруг Вакиридзе, Женьки Голубева, Бердска и других рыболовов мутноватые сферы; как ударяют и рикошетят от них лучи; как из окутанной пылью избушки вылетает ведьма в красном платье; как вслед за ней выбегает гном с арбалетом в руках…

Спартак что-то кричал, но за воем стремительно падающего черного аппарата я ничего больше не слышал. Зато вспомнил воздушный бой, лобовую атаку, в которой побежденным оказался едва заметно качнувшийся бирюзовый летательный аппарат. И я приказал себе окаменеть…

Летчик оказался стройным черноволосым парнем, которого можно было бы назвать симпатичным, если бы не глаза — такого же цвета, как платье нашей ведьмы. Каким-то непостижимым образом он погасил скорость аппарата, посадил его напротив моего крыльца и теперь, как ни в чем не бывало, направлялся ко мне.

Первым атаковал летчика, успевший лишиться магической сферы, Вызырь-Тызырь — с явным намерением заехать ему кулачищем в ухо или в красный глаз. Не поворачивая головы, летчик отмахнулся от капитана команды «Человек», и того швырнуло на землю — хорошо, что не расплющило, словно муху. Затем досталось Геннадию Вакиридзе, который метнул во врага подобранный с земли камень. Уклоняться хозяин черного аппарата не стал, просто, не глядя, поймал камень, кинул обратно и угодил Вакиридзе прямехонько в живот, заставив согнуться пополам, как поймавшего мяч вратаря…

Меня поразило то, что сверхчеловеческие способности, походя демонстрируемые летчиком, ничуть не охладили решимость остальных рыболовов, которые, не сговариваясь, взяли его в подкову, в разрыве которой оказался я. И так же, не сговариваясь, они бросились на него сворой разъяренных собак. Но и летчик тоже побежал, видимо, его способности, хоть и были сверхчеловеческими, но по любому не сверхъестественными. Я мог бы этому порадоваться, если бы красноглазый бежал не в мою сторону. А бежал он, опережая всех моих защитников, и до крыльца ему оставалось совсем чуть-чуть!

Сжав кулаки, я вдруг почувствовал укол в ладонь и одновременно осознал, что необходимо сделать. Я метнулся к двери и в прыжке — откуда только взялась такая ловкость — воткнул кнопку, непонятно откуда появившуюся в руке, в нижний правый угол картины.

Сзади послышался не стон и не вздох, но короткий тупой скрежет — такой звук бывает, когда толстый гвоздь вбивается в пустой ржавый бочонок. Ожидая чего-то еще, я не спешил оборачиваться. Смотрел на картину, краски на которой потихонечку начали тускнеть…

— Когда от картины отлетает кнопка, в небе над нашем заповедником открывается дверь в другой мир, — сказали за моей спиной.

На верхней ступеньке крыльца были трое: ведьма в красном платье, кажется, только что спасшая всем нам жизни, гном Спартак с разряженным большущим арбалетом в руках и между ними — летчик, лежащий ничком с торчащей между лопаток толстой стрелой. Или не между лопаток? Спина красноглазого выглядела плоской, как доска.

— Они всегда появляются парами, — продолжила ведьма. — Двумя, тремя, четырьмя парами. Одни, — она несильно пнула ногой бездыханного летчика, — стремятся задержаться в нашем мире, чтобы его поработить, другие пытаются их остановить. С каждой вылазкой техника и тех, и других совершенствуется. Но до сих пор сильнее оказывались сила закаленной стрелы гнома и магия мысли ведьмы…

К крыльцу один за другим подтягивались рыболовы, только что бывшие на грани жизни и смерти. У меня мелькнула мысль, — до соревнований ли им будет после всего случившегося? А я? О чем буду думать я, забрасывая блесну в воды заповедной речушки?

— Почему… — наконец-то раскрыл я рот, но ведьма предвосхитила вопрос:

— Картина. Она много лет вист здесь, приколотая кнопками. Когда кто-то из уставших с дороги гостей уделяет ей излишне долгое внимание, картина, словно оживая, избавляется от кнопки. И до тех пор, пока кнопка вновь не окажется на своем месте, дверь в чужой мир остается открытой. А когда все заканчивается, на картине появляется новый рисунок…

— Какой? — спросил я, хотя, какая разница — какой там будет рисунок.

— Лучше бы тебе его не рассматривать, — буркнул гном Спартак.

— А что с этим, э-э-э… — я посмотрел на летчика.

— Картина заберет его себе, — ответила ведьма.

И тут прямо на моих глазах летчик вместе со стрелой, торчащей из неестественно плоской спины, словно бы растаял. Я перевел взгляд на черный летательный аппарат, и в ту же секунду он тоже исчез.