Юрий Лонго: «Вся жизнь как под общим наркозом» - Алла Михайлова

Потом подумала и сказала:

— Ну, до Нового года встретишь. Будет пониже тебя ростом, чернявый, на десять лет старше.

И я, конечно, подсознательно ждала и, приглядываясь к мужчинам, думала: «Ладно, посмотрю ради спортивного интереса, кто это будет такой».

Но на самом деле не очень-то поверила цыганке, так как знала свою разборчивость во всём — и в одежде, и в еде, а уж в мужчинах в первую очередь. И ведь что интересно: Юру я встретила 4 ноября, через три с половиной месяца после того гадания.

Почти год мы просто дружили, ходили в рестораны, катались на коньках, на лыжах. Но мне уже тогда хотелось большего, и я с горечью вспоминала ту свою фразу: «Посмотрю ради спортивного интереса».

И думала: «Ну, вот и смотри теперь».

Ни одно наше слово не уходит в никуда, в пустоту. Всё записывается где-то…

А седьмого ноября 2002 года я была на приёме у астролога Андрея Кузьмина. Он составлял мне космограмму на 2003 год. И в середине декабря, когда я пришла её забирать, он меня спросил:

— Вы, случайно, не известный человек? Может, я Вас просто не знаю?

— Нет.

— Ну, Вы хотя бы знакомы с известными людьми?

— Нет.

А про себя подумала: «Только с Катей Дуровой, дочкой Льва Константиновича Дурова, с которой мы учились в школе в одном классе, но, наверное, вряд ли наше знакомство имеет такое влияние на мою космограмму».

— Странно. У Вас гороскоп известного человека. Более того, как у Петра I или Робеспьера.

— Не может быть! Как же так?

— Ну, сами подумайте, сколько нужно в природе Робеспьеров? Один. А природа их рождает немного больше, на всякий случай, про запас. На самом деле зачастую они глубоко несчастные люди, которым очень сложно найти в жизни место, адекватное внутреннему состоянию.

И 1 июня 2003 года я пришла работать к Юрию Лонго!!! Вот какой сильный отсвет уже тогда падал от него на мою космограмму!

Был и ещё один случай, когда в августе 2002 года я пришла на курсы по магии к Лилиане и познакомилась там с очень приятной женщиной, которую тоже звали Алла. Имея богатого мужа-бизнесмена, она очень хотела попасть на приём к Юрию Лонго в связи с периодически возникающими проблемами в семье, и я пообещала ей отыскать его координаты в Интернете. Тогда я собиралась ложиться в больницу на операцию по поводу удаления кисты, но пойти самой с этой проблемой на приём к великому магу мне и в голову не приходило. Но по воле судьбы на приём к нему пришла именно я.

Курсы по магии закончились, Аллу я больше не видела, а бумажка, с выписанными для неё номерами телефонов, так и осталась лежать на столе. И только через полтора месяца, взглянув на неё в очередной раз, я подумала: «А не сходить ли мне самой?» Вот так, с подачи одной Аллы, другая Алла, то есть я, пришла к третьей — Алле Дмитриевне Пятигорской, которая в то время работала у Юры секретарём.

И это неудивительно: Алла — имя магическое, защищённое одинаковым прочтением с обеих сторон, что немаловажно в нашей работе. Что же касается Аллы Пятигорской, то она превосходно гадала и по руке, и на разных колодах ТАРО, поэтому, придя 25 октября 2002 года (за несколько месяцев до её смерти!) к ней на «разведку» просто погадать, я услышала, что когда мне будет 40 лет, я стану работать с человеком, которого буду любить. По поводу «любить» я не удивилась — мы же не знаем где, кого и когда встретим. Удивление было по поводу работы — у меня есть доход, который позволяет мне не работать, в связи с чем я давно не работала и не собиралась. Но поскольку день рождения у меня в марте, решила не прояснять этот вопрос, скоро и так все разъяснится. Поживём — увидим.

В марте мне исполнилось 40 лет, а 1 июня я пришла работать к Юре. Нагадала мне Алла Дмитриевна и судьбу, и работу на своём собственном месте. Сама замену себе нашла. Юра потом всё время повторял: «Ты — чудо! Идеальный человечек! Мне тебя Бог послал!»

Вот какие кармические, судьбоносные и даже, можно сказать, мистические вещи предшествовали моей встрече с Юрой.

Познакомившись 25 октября с Аллой Пятигорской, мы сразу же подружились, она была такая же открытая и общительная, как и Юра, и уже четвёртого ноября я была у него на приёме по поводу киста. У него была действительно магическая квартира, хотя, на первый взгляд, казалась самой обыкновенной. Никаких загадочных магических атрибутов, больших впечатляющих икон, тёмных штор и занавешенных окон. Наоборот, всё светлое, радостное, приветливое, манящее своим уютом и гостеприимством. Однако, переступив порог, я сразу же ощутила его дух, его запах, его притяжение и незримое присутствие во всём. Я сразу же, с порога, поняла, что приду сюда ещё и ещё раз, во что бы то ни стало.

В тот раз мне не удалось увидеть Юру. Была только Алла. Сколько раз до того я видела его по телевизору, но здесь почему-то, даже в его отсутствие, меня, что называется, пробрало сразу. Влюбилась в него заочно, по запаху, даже не видя. Когда я уходила от Аллы через два часа, я знала, что готова бежать сюда снова завтра же и за любые деньги. Он был действительно МАГ с большой буквы, даже без всяких магических приемов.

Я приходила к Юре по поводу кисты четыре раза, хотя все родственники и знакомые пытались меня отговаривать. Говорили, что киста, может быть, и уйдёт, а капсула от неё всё равно останется. Но киста была маленькая, не застарелая, а Юра, видно, очень хотел мне помочь и старался, как мог. В результате через три месяца ультразвуковое исследование в женской консультации показало, что кисты больше нет.

Уже позже, через два года, когда мы стали задумываться о ребёнке, Юра посоветовал мне проверить здоровье (всё-таки 40 лет, не юная девочка) и послал в Центр планирования семьи и репродукции. Врачи провели обследование — кисты не было, гормональный фон в норме.

АЛЛОЧКА ПЯТИГОРСКАЯ

Когда-то давно Юра работал со своим другом Альбертом Махмутовым (сейчас Махмутов — магистр оккультных наук, пишет книги-воспоминания о Юрии Лонго и их общих друзьях). Но потом Альберт решил работать самостоятельно, и именно тогда, как нельзя кстати, в Юриной жизни снова появилась Алла Дмитриевна Пятигорская, с которой он познакомился ещё в Израиле в 1992 году, куда они с мужем уехали на ПМЖ. Оба они, Алла и Владимир, — творческие люди. Алла окончила музыкальное училище им. Ипполито-ва-Иванова, танцевала и пела в хоре Театра Оперетты. У неё был очень редкий голос — меццо-сопрано. Муж Владимир, тоже окончив музыкальное училище по классу ударных инструментов, играл в оркестре. Собирал фольклор — грузинский, азербайджанский, татарский, еврейский, блатной… Пел на многих языках мира. Много гастролировал, имел свой ресторан. Всё вместе это приносило очень неплохие деньги.

В мае 1990 года Алла со своей лучшей подругой Ольгой Бочковой (с которой они дружили с четвёртого класса школы) в ресторане, вместе с семьями, шикарно отпраздновали сорокапятилетие. Все были настроены на жизнь и работу в России. И Ольга никак не ожидала, что уже осенью того же года услышит от подруги совершенно поразившие ее слова: «Мне надо тебе кое-что сказать. Я решила, что наша семья должна уехать в Израиль. Ты посмотри, тут всё разваливается, всё рушится. Ни еды, ни экологии». Другая знакомая, Татьяна, работавшая стюардессой, отговаривала, умоляя: «Алла, не делайте глупостей. Не уезжайте!» Но Алла, Телец по гороскопу, непременно осуществляла то, что приходило ей в голову И, как ни странно, но именно благодаря ей, русской по происхождению, под ее напором и по ее инициативе, вся семья, продав, а по большей части раздарив почти всё имущество, уехала в Израиль. Именно она сорвала всех родных с насиженного места, подкосив всю семью.

Со всей основательностью взявшись за дело, она, вроде бы, подготовилась к отъезду идеально — отправила всех домашних на курсы по изучению иврита; сама профессионально овладела классическим массажем. Шесть чемоданов с занавесками, сервизами и коврами стояли в ожидании отъезда. И весной 1991 года они уехали на поиски ещё лучшей жизни. Но от добра, как известно, добра не ищут.

К сожалению, в Израиле для них достойной работы не нашлось. Вкалывали по-чёрному. Алла пела в хоре, убирала квартиры, мыла лестницы, работала в массажном салоне. Мотя, эмигрант из Узбекистана, владевший отелем, взял её на работу. Владимир подметал улицы, работал на вентиляторном заводе с арабами… Полуподвальное помещение, жёсткая дисциплина. Подфартило, что называется, один раз — подметал улицу и нашёл золотой браслет. Вот и всё их израильское счастье. Никакой перспективы, никакого образования даже для дочек, так как по документам они были и не еврейки».

У Владимира началась депрессия: «Или мы уедем назад, или я повешусь». Половина чемоданов пропала в аэропорту ещё по приезде, остальные так и стояли не распакованные. Вокзальное настроение его не покидало весь год. Не выдержав, с большим трудом выплатив субсидии и чуть не покончив жизнь самоубийством, он с девочками уже через год, весной 1992 года, уехал обратно в Россию, благо в Москве ещё оставалась квартира, предусмотрительно сохранённая его старшей дочкой от первого брака. Правда, пустая, совсем без мебели, — она тоже собиралась уезжать из России. Дачу и большую шестикомнатную квартиру на Бауманской, где проживал его девяностолетний отец, которого они также забрали с собой в Израиль, вернуть не удалось. Отец, правда, в Израиле прижился. Ещё в первые годы пребывания там он сломал шейку бедра, но вылечился, что в России бывает крайне редко, и благополучно дожил до глубокой старости, умерев в прошлом году в возрасте ста одного года.