Лихорадка - Тесс Герритсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потерпев молчаливое поражение, Уоррен потянулся за продуктовой тележкой.
Он совершал привычный обход, уныло шаркая по скрипучим половицам. Остановившись у полок с консервами, Уоррен принялся разглядывать банки с кукурузой, зеленой фасолью и свеклой, на которых красовались этикетки с яркими иллюстрациями летнего изобилия. Этикетки врут, подумал он. Разве можно сравнить эти консервированные оранжевые кубики с только что выдернутой из теплой земли морковью, свежей и сладкой. Он стоял, не притрагиваясь к товару, мысленно вспоминая летние овощи, которые сам выращивал и которых ему сейчас так не хватало. Он посчитал, сколько месяцев осталось до весны, и прибавил те, что уходили на созревание нового урожая. Казалось, вся его жизнь состояла из ожидания весны и подготовки к зиме. В голове зародилась мысль: «С меня хватит. На моем веку и так было слишком много зим. Еще одну я не переживу».
Уоррен оставил тележку где полагается, прошел мимо никогда не улыбавшейся кассирши и вышел за дверь.
Он остановился на тротуаре возле дверей «Кобб энд Моронгз» и посмотрел через дорогу, на недавно покрывшееся льдом озеро. Его поверхность искрилась, как безупречно отполированное зеркало, еще не тронутое снежной пылью. Каток, подумал он, вспоминая зимы своего детства, которые он проводил на льду, плавное скольжение, мелодичный скрежет коньков. Скоро на озере появятся дети с хоккейными клюшками, и их яркие зимние куртки, словно конфетти, рассыплются по гладкому льду.
«Но мне зима надоела. Я больше не хочу зимы».
Он втянул холодный воздух и почувствовал, как закололо в легких. Остро. Мучительно.
В окне универсального магазинчика на Вязовой улице снова сидел кот. Он старательно вылизывал себя; его черная как смоль шерстка блестела на солнце. Когда Клэр проходила мимо, кот, прекратив заниматься туалетом, с презрением уставился на нее.
Клэр посмотрела в небо. Оно имело пронзительно-голубой оттенок, как бывает в преддверии ужасно холодной ночи. Через четыре дня после смерти Скотти Брэкстона зима полностью вступила в свои права, заявив о себе со всей суровостью. Тусклая ледяная корка окончательно сковала озеро, а в колонке некрологов сегодняшней утренней газеты появилась дежурная фраза: «Похороны состоятся весной». Когда оттает земля. Очнется после зимней спячки.
«Буду ли я здесь весной?»
Она свернула в Сыромятный переулок. Над дверью одного из домов, раскачиваясь на ветру, словно вывеска закусочной, болталась табличка:
«Полиция города Транквиль»
Клэр прошла прямо в кабинет Линкольна и положила ему на стол свежий номер «Уикли информер». Он взглянул на нее поверх очков.
– Проблемы, Клэр?
– Я только что из ресторанчика «Монаганз», где все только об этом и говорят. Последний опус Дамарис Хорн.
Он бросил взгляд на заголовок: «Маленький городок в тисках зла».
– Но это же бостонский таблоид, – заметил он. – Никто не воспринимает эту муру всерьез.
– Вы читали это?
– Нет.
– А в «Монаганз» все прочитали. И люди так напуганы, что уже собираются вооружаться на случай, если какой-нибудь подросток, попавший под влияние дьявола, вздумает похитить драгоценный пикап или что-нибудь еще.
Линкольн, охнув, снял очки.
– О, черт. Только этого мне не хватало.
– Вчера я зашивала рваные раны трем пациентам. Один из них – девятилетний мальчик, пробивший кулаком окно. У нас столько проблем с детьми в последнее время. А теперь и взрослые начинают сходить с ума. – Она положила обе руки на стол. – Линкольн, вам нельзя дожидаться общегородского собрания, нужно поговорить с людьми немедленно. Вы срочно должны сбить эту истерию. Наши Динозавры открыли сезон охоты на детей.
– Даже идиоты имеют право на свободу слова.
– Тогда хотя бы заткните рты своим людям! Кто этот коп из вашего отдела, которого цитирует Дамарис? – Клэр ткнула пальцем в таблоид. – Читайте.
Он опустил взгляд на абзац, который она указала.
«Что стоит за эпидемией жестокости, охватившей этот городок?
Многие здесь говорят, что знают причины, но их объяснения нежелательны для местных властей, и мало кто отважится произнести это в диктофон. Один местный полицейский (который пожелал сохранить свое имя в тайне) в частной беседе подтвердил опасения горожан: Транквиль захватили сатанисты.
«Нам хорошо известно, что здесь живут колдуны, – сообщил он. – Разумеется, они называют себя викканами и заверяют в невинности своих ритуальных обрядов. Но испокон веку колдовство считалось дьявольщиной, и остается только гадать, что эти так называемые виккане творят в лесах по ночам». В ответ на просьбу рассказать поподробнее он добавил: «Нам неоднократно поступали жалобы от местных жителей, которые слышали барабанный бой в лесу. Некоторые видели даже огни на Буковом Холме, где, как известно, никто не живет».
Барабанная дробь по ночам и загадочные огни в лесах – не одни эти признаки свидетельствуют о том, что не все ладно в этой уединенной деревушке. Слухи о сатанинских ритуалах уже давно стали частью местного фольклора. Одна женщина вспоминает, как еще в детстве слышала рассказы о тайных церемониях и исчезновении новорожденных. Кто-то пересказывает леденящие душу сказки о том, как животных и младенцев приносили в жертву Сатане…»
– Кто из ваших подчиненных давал интервью? – спросила Клэр.
Побагровев от ярости, Линкольн выскочил из-за стола и вылетел за дверь.
– Флойд! Флойд! Кто, черт возьми, беседовал с этой Дамарис Хорн?
Флойд слегка растерялся и дрожащим голосом ответил:
– Э-э… ты сам, Линкольн. На прошлой неделе.
– Но кто-то еще из наших говорил с ней. Я хочу знать, кто!
– Точно не я. – Флойд немного помолчал и заговорщически добавил: – Я, честно говоря, побаиваюсь эту дамочку, Дамарис. Создается впечатление, что она готова сожрать тебя живьем.
По-прежнему кипятясь, Линкольн вернулся к своему столу и сел.
– Нас в отделе шестеро, – обратился он к Клэр. – Я сделаю все, что от меня зависит, и разберусь с этим. Но анонимную утечку информации отследить труднее всего.
– А могла она выдумать эти цитаты?
– Да запросто. Зная Дамарис…
– Насколько хорошо вы ее знаете?
– Лучше, чем хотелось бы.
– Что это значит?
– Ну, в Рио мы сбегать не собираемся, – огрызнулся он. – Она чертовски настойчивая женщина и, похоже, всегда получает то, чего хочет.
– Включая местную полицию.
Она заметила, что в его глазах снова запылал злобный огонек. На мгновение их взгляды встретились, и Клэр вдруг почувствовала, что между ними пробежала искра. Это удивило ее, застало врасплох. В это утро Линкольн выглядел не лучшим образом. Волосы были всклокочены, как будто он нервно трепал их руками, и сам он был еще более помятым, чем обычно – рубашка несвежая, глаза слезились от недосыпа. Все тягота его работы и личной жизни были написаны сейчас на его лице.
В соседнем кабинете зазвонил телефон. И на пороге возник Флойд.
– Только что звонила кассирша из «Кобб энд Моронгз». Доктор Эллиот, вам, возможно, придется туда подъехать.
– Зачем? – удивилась Клэр. – Что случилось?
– Опять старик Уоррен Эмерсон. У него очередной приступ.
На тротуаре собралась толпа прохожих. Какой-то старик в поношенной одежде, лежа на асфальте, бился в эпилептическом припадке. Из раны на коже головы сочилась кровь, и из-за лютого ветра на тротуаре уже подмерзала ярко-красная лужица. Никто из толпы даже не пытался ему помочь; напротив, все держались на расстоянии, словно боясь прикоснуться к нему, даже приблизиться.
Клэр опустилась на колени. Прежде всего ей нужно было уберечь старика от дальнейших травм и проследить, чтобы он не задохнулся. Она перекатила его на бок, ослабила шарф и подложила его концы под щеку, чтобы защитить от соприкосновения с ледяным асфальтом. Его кожа покраснела от холода, но синюшного оттенка не приобрела; пульс был учащенный, но стабильный.
– Давно у него начался приступ? – крикнула она в толпу.
Ответом ей была тишина. Подняв голову, она увидела, что толпа отступила еще дальше и взгляды людей обращены не на нее, а на старика. Слышалось лишь завывание ветра, порывами налетавшего с озера; он трепал полы пальто и шарфы.
– Давно? – повторила она, и в ее голосе проявились нотки раздражения.
– Минут пять, может, десять, – наконец ответил кто-то.
– А «скорую» вызвали?
В ответ зеваки лишь покачали головами, пожали плечами.
– Это же просто старик Уоррен, – объяснила женщина, в которой Клэр узнала кассиршу из супермаркета. – Ему раньше никогда не требовалась «скорая».
– Но сейчас она необходима! – рявкнула Клэр. – Немедленно вызывайте!
– Приступ уже стихает, – возразила кассирша. – Через минуту все кончится.
Теперь конечности мужчины вздрагивали лишь время от времени, мозг выдавал последние вспышки бури. Наконец старик обмяк. Клэр снова проверила его пульс и обнаружила, что он ровный и стабильный.