Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых ма­ков. - Молчанова Ирина Алексеевна

Катя сердито прищурилась.

— Мне вот интересно, почему все твои знакомые обладают таким внушительным размером груди!

Лайонел усмехнулся.

— Буду считать вопрос риторическим.

— Да-а… считать ты мастак. — Прежде чем он ответил, девушка увидела, как вдали из воды поднимается что-то белое, похожее на туман, но в соблюденной форме. Это была гигантская голова какого-то существа. И чем больше тот показывался из воды, тем четче становились очертания. Треугольная голова, маленькие ноздри, большая пасть, длинная-длинная шея.

— Он может что-то нам сделать?

— Откусить что-нибудь, — пожал плечами Лайонел.

Катя непроизвольно поджала пальцы в сандалиях и попятилась.

Белая Смерть смотрел прямо на нее, как будто примерялся, с какой стороны лучше напасть.

— Его вызвали русалки, — пояснил молодой человек.

— Не заметно, чтобы тебя это беспокоило!

Лайонел бросил взгляд поверх ее головы, пробормотав: «Сейчас есть кое-что поважнее!»

Она обернулась на вход в пещеру и увидела Уриэля, а с ним еще множество вампиров. Они зашивали вход железным листом.

Прежде чем первый воин города оказался рядом, Лайонел испарился, музыка смолкла. Тогда гигант схватил девушку за руку и повел за собой, не прилагая особых усилий, несмотря на то что Катя упиралась как могла.

— Немедленно отпусти! — Девушка попыталась укусить его в руку, но Уриэль как будто даже не заметил и лишь крепче стиснул ее запястье.

Своим людям он отдал какие-то указания, вход в пещеру был уже полностью закрыт. Но когда Катю подтащили к нему, лист на одну лишь секунду отодвинули, позволив Уриэлю выйти вместе с пленницей.

«Кто им рассказал? Кто? Кто? Или они сами следили?» — назойливо стучало в голове.

— Не нужно сопротивляться, — спокойно порекомендовал первый вампир. Выражение его лица при этом не изменилось, оставаясь все таким же бесстрастным и мужественным.

В полном молчании они добрались до дворца.

— Вам следует находиться в своей комнате и ждать дальнейших указаний, — объяснил Уриэль, прежде чем втолкнуть ее туда.

А там уже ждали Йоро, Кира, Вильям и Олило.

Дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ. Девушка медленно скользнула взглядом по присутствующим. Вильям выглядел взволнованным, зеленые глаза сверкали от беспокойства. Кира сидела на кровати, судя по ее поникшим плечам, она переживала не меньше молодого человека. На Йоро даже и смотреть не было необходимости, Катя знала — он лучше умрет, чем предаст ее.

Взгляд девушки остановился на чертенке. Тот нерешительно сделал несколько шажков и спрятался за ножку кровати.

На шее у него рядом с изумрудом, оторванным от туфельки, висел новый камень, побольше, сапфир цвета бушующего моря.

— Ах, Олило… — горестно прошептала девушка. Спустя час дверь открылась, появился Уриэль и жестом приказал Йоро следовать за ним.

Катя вцепилась в друга.

Оборотень провел ладонью по ее волосам.

— Ничего не случится, пока мой талисман со мной.

Девушка закачала головой.

— Тогда почему Кира такая, почему она так смотрит на тебя?

Йоро пожал плечами и весело сказал:

— А она всегда так смотрит! — И, подарив девушке ободряющую улыбку, позволил гиганту с мечом себя увести.

Катя металась по комнате не в силах присесть от волнения, то и дело бросая отчаянные взгляды на дверь.

Конечно, она могла бы ее выломать, только что бы это изменило? Записку, которую девушка написала, наверняка передали. Вот только та, кому она была адресована, не торопилась.

Вильям стоял, опершись о стену, и смотрел куда-то сквозь сидящую на кровати Киру. В течение двух часов он не проронил ни слова.

Олило сидел, обхватив копытцами ножку кровати и каждые десять минут тихонько звал: «Катя», «А Катя…»

Девушка не желала на него даже смотреть.

Когда чертенок в очередной раз ее позвал, она не выдержала и крикнула:

— Как ты мог так поступить! Я доверяла тебе, любила тебя, а ты…

«Но тот старик сказал, что вреда тебе не будет. Он сказал, что красивый вампир дурной и тебя нужно спасти от него. Я спасал, Катя!»

Девушка резко опустилась на корточки рядом с ножкой кровати и, поддев ногтем сапфир на груди чертенка, отчеканила:

— Искреннее желание помочь не нуждается в награде.

Олило попытался заглянуть ей в глаза, но Катя отвернулась, пробормотав:

— Лайонел был прав насчет тебя, он всегда прав. Просто ты такой… и мне стоило доверять ему.

Она заметила, как черные зеркальные глаза наполнились слезами, и поспешила отойти в сторону.

— Я не верю тебе, больше не верю.

Чертенок неожиданно кинулся к ней, обнял ее ногу, умоляя: «Катя прости. Тот старик меня обманул, я совсем не виноват. Я думал, камень он дарит мне просто так, как ты подарила. Я совсем не виноват…»

Девушка тяжело вздохнула.

«А ведь в самом деле, откуда ему знать, что Цимаон Ницхи просто так подарков не делает? — подумала она. — Олило такая же жертва, как все мы!»

— Ладно. — Она погладила по рогатой головке. Чертенок разулыбался и затанцевал, выставляя вперед то одну, то вторую ножку и уперев копытца в бока.

Катя улыбнулась, глядя на него, и не заметила, какими понимающими взглядами обменялись Вильям с Кирой. Но никто из них ничего не сказал.

Взгляд девушки вновь остановился на сапфире.

— Олило, ты должен вернуть этот камень, он всегда будет мне напоминать, как ты, может, не желая того, предал меня.

Чертенок перестал танцевать, плечики его поникли, но он покорно кивнул. «Я сделаю это!»

Около получаса все хранили молчание, потом девушке надоело и она воскликнула:

— Нарочно не приходит!

В это самое мгновение в замочную скважину вставили ключ и в комнату вошла Сарах.

— Прости, — прошептала она, комкая руки на груди, — отец не позволял мне покинуть мою комнату. Я не могу долго быть тут, мне нужно вернуться к себе, если отцу доложат, что я выходила, мне несдобровать.

Катя порывисто взяла ее за руку.

— Ты не видела Йоро?

Девушка печально опустила ресницы.

— Кажется, его повели на арену…

— Его хотят… — Катя не договорила, голос ее оборвался.

Поскольку Сарах молчала, Катя постаралась взять себя в руки и говорить спокойно и убедительно:

— Помоги мне, ты единственная, кто может помочь!

— Я? — изумилась девушка, хлопая глазами. — Но что я могу? Отец никогда и слушать меня не станет. О, если бы был жив Атанасиос! Отец, бывало, прислушивался к нему.

— Нет, — тряхнула волосами Катя, — его бы он не послушал. Но я знаю, кого послушает.

Сарах устремила на нее внимательный взгляд, и Катя прошептала:

— Уриэль. Если бы ты только попросила его…

— Что ты! — отшатнулась дочь Создателя. — Уриэль никогда ни о чем не станет просить его. Для него нет ничего важнее преданности моему отцу.

— Неправда! Есть кое-что важнее… Это ты, Сарах! Уриэль любит тебя.

Девушка сильно покраснела и, прижав ладошки к щекам, вымолвила:

— Мне кажется, я немного нравлюсь ему, но, боюсь, этого недостаточно.

— Попробуй. — Катя умоляюще сложила ладони. — Прошу тебя. Йоро оборотень, он не имеет никакого отношения к вампирам и не должен страдать из-за меня. Я хочу одного, чтобы он покинул город.

Сарах отступила к двери.

Она с минуту смотрела на Катю, нервно покусывая нижнюю губу, затем со вздохом пообещала:

— Я сделаю все, что смогу. Прости, сейчас мне пора.

Она ушла, а Катя покосилась на Киру, заметила промелькнувшую на ее губах улыбку и тоже улыбнулась. Уриэль был слабостью Цимаон Ницхи, его первым, самым любимым созданием. Если уж он не сможет переубедить отца всех вампиров, то это не под силу никому.

Думать о Лайонеле она и вовсе боялась. Шанса на его спасение не оставалось. Где-то глубоко-глубоко внутри девушка знала, что могло бы сохранить ему жизнь. Но так же знала — эту жертву он не примет никогда.

Спустя еще час за ними пришел Гером.