Плохой парень// Bad Guy (СИ) - Ли Кристина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я прикрыл глаза лишь вспомнив эти тихие всхлипы и сжал челюсть до хруста, бл***, продолжая набирать скорость. Лика меня отымела, а теперь решила прикрыться тем, что больна? Очень остроумно! Просто феерично бредовый способ продинамить молоденького дурачка. Сначала трахнуть его своим умопомрачительным ртом и мягким языком. Потом трахнуть своими руками, которые пальцами вжимались в волосы на моём затылке и я чуть не кончил только от этого! Теперь же трахнуть мозги, потому что я готов был сдохнуть от страха и волнения, что с ней что-нибудь случиться.
— Почему ты молчишь? — вырулил на навесной мост, а с него выехал к рынку Мёндон.
— Я не собираюсь ничего говорить. Просто останови машину. Ты занимаешься абсолютно бесполезными и дурацкими вещами, — она не говорила, она словно выдыхала на грани стона.
Возможно это я рехнулся на почве того, что в паху до сих пор было мало места, и мне уже всё мерещилось её голосом, но тут не убавить, не прибавить. Она меня довела.
Бросил на неё взгляд и заметил, как эта дьяволица прикусила губу и одновременно сжала руку в кулак.
Ну, зараза! Пока я глупостями занимаюсь, она губы прикусывает от возбуждения и продолжает трястись?
— Послушай, если ты не прекратишь это дерьмо с губами, кулачками и слишком глубоким дыханием, я сделаю вывод, что инспектор полиции решил меня идиотом выставить. Мы остановимся у какой-то обочины, и мне будет похер на всё вокруг. Но…
— Сделай это, — она тихо оборвала меня и достав сигареты из сумочки, под моим ошарашенным взглядом подкурила и выдохнула, откинув голову на сидение, — Давай остановим тачку вот тут, к примеру, — я нахмурился, а она ткнула на дорожный карман справа, и продолжила:
— Ты прижмёшь меня головой к стеклу и хорошенько трахнешь, да так чтобы это корыто ходуном ходило. Потом можешь ещё пару раз ударить по лицу и грубо насадить мой рот на свой член. Потом, когда я начну задыхаться, а ты почувствуешь как головка входит в узкое и горячее горло, задевает гланды, тебе станет насрать на мои слёзы и ты сильнее засадишь его внутрь, кончая, и при этом хорошенько заедешь мне по лицу снова. А я буду глотать и давится кислой хернёй, которая раньше, когда мы любили друг друга, мне даже нравилась на вкус, но вот в этот момент, будет подобна яду, который выедает пищевод. А потом ты можешь вообще развалиться на мне и придушивая, вколачиваться так, словно у меня не влагалище, а бездонное дно и мне вот ни хера не больно! Но при этом руки за спиной не забудь связать, чтобы когда твоя туша будет по мне ездить, они словно ломались, потому что скручены под нами в замок. У тебя же трос для тяги есть в машине? — она невозмутимо посмотрела назад, помахивая сигаретой в сторону багажника, а я наблюдал как пришибленный за слезой, которая катилась по её лицу, пока Лика продолжала, — Прекрасная вещь! Он нам подойдёт.
Я резко ударил по тормозам, и только сейчас понял, что мы ехали по автостраде, а я даже на дорогу не смотрел. Вообще не видел и не слышал ничего кроме того ужаса, который она чеканила, как обычный рассказ о походе в супермаркет.
Лика говорила, а я ощущал холод. Не так как его описывают другие. Это не холодок пробежавший по спине. Это мороз. Я чувствовал как кровь отхлынула от лица, кончиков пальцев рук и ног, от головы и вообще… Я понял что стояк, который меня доводил до отупения минутой ранее, просто исчез. Я не чувствовал больше возбуждения, а каждое её слово рождало во мне отвращение к тому, что она описывала. Мне хотелось выблевать всё, что я успел съесть до этого.
Это не секс… Это садизм какой-то. Грязная и пошлая херь, которой даже животное не занимается!
"Как до такого можно было опуститься? Она ведь его… женщина? Это же больно даже слушать…" — я сам не понял, как в моих глазах появились слёзы, а я только представил, что подобное мог например сотворить отчим с моей матерью.
Да я бы убил его!
— Вижу ты доволен моим рассказом? — Лика опять затянулась, а потом посмотрела мне прямо в глаза, и добила последней фразой:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Он издевался надо мной шесть часов. Так мне сказали в клинике. Сама я не знала сколько времени прошло. Мне было двадцать лет, когда мою жизнь растоптали и выбросили, как мусор на помойку, Хан. Ровно столько, сколько и тебе сейчас. И сделал это любимый человек. Мужчина, которого я боготворила.
Я округлил глаза и открыл двери. Просто нагнулся из машины, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Мимо проезжали другие тачки и громко сигналили, но я продолжал попытки успокоиться.
— Пожалуй я поеду домой на такси, подозреваемый Ким, — опять тихо прошептала Лика, но я покачал головой и охрипшим от слёз, которые стояли в горле, голосом ответил:
— Нет. Я отвезу. Пожалуйста. Я хочу отвести тебя домой. Позволь мне…
Медленно поднялся и захлопнув дверцы, даже боялся на неё посмотреть. А всё потому что не знал, как себя вести. Что мне ей сказать? Может нужно пожалеть? Или сказать, что это всё прошло?
Любой из этих вариантов чушь, если учитывать, что меня самого словно изнасиловали её слова.
Вспомнил ту сцену в лифте, потом то как я целовал её и мне сносило крышу впервые не от похоти, а от того как гулко бьётся сердце в груди. Оно словно выпрыгивало и норовило расхерячить мне грудь. Я не чувствовал такого никогда. Мне хотелось чтобы оно стучало ещё сильнее. Чтобы эта срань, которая превращала мои мозги в рисовое сусло продолжалась бесконечно, поэтому целовал Лику ещё слаще, ещё чувственнее. Делал это на грани собственного удовольствия.
И сейчас… Это всё разлетелось к херам после её слов. Всё, бл*** было помножено на ноль, потому что я боялся даже рот перед ней раскрыть. Мне стало стыдно. Это идиотизм и полная херь, но теперь у меня появилось и другое чувство — словно это я её изнасиловал. Что это подобный мне сотворил с такой девушкой этот грёбаный пи***.
Небеса, говорят, наблюдают за всем? Тогда какого хера, она должна была пережить такое!?
— Хорошо. Вези, — холодный ответ резанул по моим ушам, и вернул в реальность.
Ни слова больше, и три бабские сигареты в моей пепельнице. Лика курила всю дорогу, пока я, скинув скорость до минимума, дал ей возможность успокоиться.
И теперь сидел и смотрел на отражение человека. Своё отражение в окне. С виду обычный сопляк. Что мне знать о жизни? Что я могу?
Справа послышался треск моего чудорингтона, и я скривился, а когда посмотрел на экран сотового, тут же подобрался и ответил:
— Да, омма!*(мама)
— Ты пьян? Почему ты снова не дома? — мама только начала говорить, а мне словно дыхание спёрло в горле.
Мне так хотелось кому это рассказать. С кем-то поговорить. Как Лика держала в себе такое десять, мать его, лет?! Я два часа не могу привести себя в порядок, а тут десять лет.
— Я в вольсэ, мама, — тихо прошептал и прикрыл глаза.
— Ты же обещал вернуться к учебе! Мы же разговаривали с тобой позавчера, сынок! — она продолжает что-то говорить, а мне хочется другого.
Я хочу услышать, что с мамой всё в порядке. Что я нужен ей, что ей важно знать, не только почему я пьян, а зачем я пью.
— Омма-а-а… — я протянул это слово и улыбнулся, вытерев слёзы, — Я хорошо поел, и меня ничего не болит. Я не пью много и не сяду за руль пьяным. Буду осторожен на дороге, и хочу твоего похмельного супчика. Я всегда воровал папин, пока он не видел. Омма, твой сын, — я запнулся, и опять улыбнулся, — дурак и разгильдяй, но он очень любит тебя. И ему сейчас так дерьмово, что он пьет. Но это пройдёт, мама.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Хан Бин! Что с тобой происходит? Ты сам не свой после смерти этой Мён Хи! Сколько можно? Мне жаль… что с ней случилось такое, но сынок, на этой девушке небо взор не остановило! Опомнись! Ты наследник! Не позорься и вернись домой. Хватит бегать от семьи!
Лишь услышав имя девушки, я похолодел снова. И причина того, что я замёрз отнюдь не в том, что был почти раздет и развалился на холодном полу в одних трениках. Причиной было то, что я тоже поступил как тварь. Использовал Мён Хи, как хотел. И такой ублюдок ещё хочет отношений с женщиной, которая пережила такой ужас? Я идиот!
