Мои Великие старухи - Феликс Медведев

Как-то я позвонил Екатерине Александровне. Она поблагодарила меня за публикацию и между прочим сказала, что стала получать большую пенсию. «Всесоюзную, – с гордостью произнесла Мещерская. И добавила: – Умирать теперь будет спокойнее… Я рада, что мое письмо прочитали на самом верху».

«Что ж, – думал я, – княжне-страдалице, раздавленной российским переломом, пусть и на самом краю жизни, наконец-то воздано». Но все-таки какова судьба серег Натальи Николаевны? Где они? Сохранились ли? И чьи ушки украшает невесомый шедевр замечательного мастера? Носит ли их любимая женщина какого-нибудь долларового нувориша или супруга сановного «хозяина жизни»? А может быть, они попали в музей? Или на аукцион? Ответить на эти вопросы я не мог.

1992

Кристаллы, таящие смерть

Версия князя Евгения Мещерского, изложенная им в письме в газету «Мир новостей», где я опубликовал ранее приведенную историю о княжне Мещерской и серьгах Натальи Николаевны Гончаровой:

Много тысяч лет цари Ширинские передавали из поколения в поколение таинственные кристаллы. Их было много. Какая-то тайна хранилась в их сверкающих гранях. Не секрет, что древние бриллианты заключают в себе непостижимую для человеческого разума таинственную силу. Бог – на небе, а царь или князь – наместник Господа – на земле, и то, что принадлежит или принадлежало ему, должно к нему вернуться, ибо его собственность дана ему Господом и Господом же может быть только отобрана. Как только алмазы похищались, они несли последующим владельцам неисчислимые беды. Смерть и кровь всегда сопутствовали дальнейшей истории этих камней. По-видимому, алмазы обладают способностью хранить информацию и воздействовать ею на людей. И кристаллы Ширинских царей обладали способностью нести беды и смерть… Их дарили врагам. И враги погибали. Их вставляли в перстни и серьги и дарили неверным женам. Эти легенды очень древние, и я не знаю, что здесь правда, а что вымысел. Но из поколения в поколение передавались в роду князей Мещерских – потомков Ширинских царей – таинственные кристаллы.

Князь Петр Иванович Мещерский был самым младшим в семье моего прапрапрапрадеда князя Ивана Сергеевича Мещерского. Именно он был наиболее дружен с Александром Сергеевичем Пушкиным. Ведь усадьба князей Мещерских Лотошино находилась в нескольких верстах от гончаровского Яропольца. Поэтому молодые люди могли ездить друг к другу каждый день. Гостеприимство князей Мещерских было общеизвестно. Звучала музыка. Вечерами пели романсы. Читали свои и чужие стихи. Петр Мещерский обожал Пушкина. В компании со своим старшим братом Иваном он часто ездил с ответным визитом в Ярополец. Видимо, там и проговорился кто-то из братьев о таинственных серьгах, что хранились у отца князя Ивана Сергеевича Мещерского. Сначала это только вызывало желание поговорить о непонятном и мистическом, особенно когда потухал закат и серый сумрак расползался по закоулкам старинного дома.

Но спустя несколько лет Александр Сергеевич Пушкин вдруг вспомнил об этих алмазах. Ревность? Да, именно ревность воскресила в памяти давно забытое. Наталья Николаевна Пушкина (урожденная Гончарова) блистала на балах. Очаровательная, юная – она не могла не привлекать к себе внимания. И царя в том числе. Я не знаю всей истории о том, как поэт уговорил князя Петра дать для Натальи эти серьги. Знаю только, что они не были куплены. Возможно, поэт взял их для Натальи Николаевны лишь на время, чтобы проверить, как она ему верна. Петр отговаривал его от опасной затеи, рассказывал странные истории о гибели женщин, носивших эти украшения и замысливших измену. Но, очевидно, эти истории еще больше распаляли воображение Александра Сергеевича. Да, Наталья Николаевна носила эти серьги с алмазами, но смерть настигла не ее, а супруга. Как серьги вернулись в семью, также неизвестно. О них упоминала последняя владелица Яропольца, моя двоюродная прабабка княжна Елена Борисовна Гончарова (урожденная Мещерская).

Потом, очевидно, они попали к князю Александру Васильевичу Мещерскому – владельцу Алабинского дворца, а от него – к его второй супруге Екатерине Прокофьевне Мещерской (урожденной Подборской).

Ее отец организовал брак восемнадцатилетней дочери с шестидесятидвухлетним (вот почему князь Мещерский мог знаться с Михаилом Лермонтовым! – Ф. М.) старцем князем Мещерским. Я не берусь обсуждать законность этого брака, хотя весь свет и дочь Наталья (от первого брака) возмущались происшедшим. Известны слова Натальи Мещерской, будущей герцогини Руффо: «Сокровища Мещерских погубят вас и вашу душу. Эти алмазы не приносят счастья…». Действительно, революция разрушила все планы новоиспеченной княгини Екатерины Прокофьевны Подборской. А перед этим событием были и скоропостижная смерть мужа-старца, и отказ князя Паоло Трубецкого (того самого, знаменитого скульптора. – Ф. М.) жениться на ней и признать свою дочь Екатерину, которая родилась 4 апреля 1904 года, спустя четыре года после смерти Александра Васильевича Мещерского (автор письма здесь не точен, по одним источникам, князь умер в 1903, по другим – в 1909 году. – Ф. М.) Екатерина Александровна потом всю жизнь будет называть его отцом и путать даты своего рождения и его смерти. Она говорила мне, показывая серьги «от Наталии Гончаровой», что мать всегда очень чувствовала их на себе, и невыносимая усталость и подавленность возникали каждый раз, когда она их надевала.

Мать и дочь тринадцать раз сидели в тюрьме. Бедствовали. Страдали и боролись со своими несчастьями. Они называли много причин, которые вмешались в их судьбу, но я думаю, что все эти несчастья смодулировали для них ширинские алмазы, которые сияли в тайном свете ночных ламп и… мстили. Незаконное обладание убивало владельцев. Лишь в конце своей жизни Екатерина Александровна Мещерская решилась избавиться от злополучных кабошонов. Она их кому-то продала или подарила, и сразу благополучие, может быть, впервые в жизни, повернулось к ней…

1998

В 2002 году меня пригласили в Литературный музей А. С. Пушкина для участия в телевизионной передаче.

«Мы снимаем сюжет о серьгах Натальи Николаевны Гончаровой, о которых вы когда-то писали, – сказал мне режиссер столичного канала. – Мы ждем вас на Пречистенке».

Каково же было мое удивление, когда я увидел в витрине ту самую реликвию, пришедшую из пушкинских времен.

Несмотря на съемочную суматоху, я, конечно же, оглянулся на события пятнадцатилетней давности, вспомнив рассказ Екатерины Мещерской о ее трудной судьбе, и порадовался неожиданной встрече с загадочным рубиновым артефактом, который я когда-то держал на своей ладони.