Ш.У.М. - Кит Фаррет

и, сменив опустевшую бутылку на новую, скинул с себя робу и завалился голый на кровать.

«Я привела вам для службы трех девушек, брат Марк!» — раздался, где-то у входа, голос курьера.

Марк нехотя встал, и побрел на звук. У входа, курьера сопровождали три девушки. Двум из них на вид было не более семнадцати, а третьей вообще с трудом можно было дать хотя бы четырнадцать.

«Вкусы у нас с тобой, явно разные, девочка!» — Марк, с уже привычной добротой обратился к курьеру.

«Эта страшная. — Марк указал пальцем на первую семнадцатилетнюю претендентку. — Иди обратно, сестра, ты не подойдешь для службы!»

Марк указал жестом на дверь, и девушка грустно побрела к выходу. Марк оценивающим взглядом посмотрел на оставшихся.

«Разденьтесь» — спокойно скомандовал Марк, который сам стоял прикрытый лишь бутылкой вина, которая висела у него в сложенных на уровне живота руках.

Девушки покорно скинули с себя робы. Жесты были отточенные и четкие, по ним можно было догадаться, что делают они это не первый раз.

«Что за сыпь у тебя по всему телу? Ты апатрид?» — обратился к оставшейся семнадцатилетней девушке Марк.

«Да, брат Марк, я была апатридом, пока меня, по просьбе аббата не привели на верхние этажи. Я несла службу у трех аббатов. На этажах, около двух лет» — было сразу понятно, что предоставлять развернутую информацию о себе она умеет.

«Ты мне не подходишь, иди обратно!» — сухо скомандовал Марк. По его голосу было понятно, что он явно не доволен тем, что теперь вместо трех, ему придется довольствоваться одной.

«Ну а ты кто дитя? — мягким голосом спросил Марк у оставшегося кандидата. — Судя по виду, только из Института?»

«Да, брат Марк. Два месяца назад, была досрочно назначена аббатом Юлием в личные курьеры. Тринадцать лет, курьер, несла службу одному аббату». — доложила девушка.

Марк особо не вслушивался в доклад. Его смутили зарубцевавшиеся шрамы на теле молодой девушки, которые отталкивали от нее, хотя, казалось бы, от такого юного тела, оттолкнуть ничего не может. Но больше его смутила, невнятная дикция, которая еще могла быть у апатрида, но точно не у партийца закончившего Институт.

«Открой рот дитя» — спокойно скомандовал Марк.

Девушка открыла рот, и Марк от неожиданности даже пошатнулся. Во рту у девушки практически не было зубов. Точнее сказать, целых не было вообще, оставались лишь кровоточащие дыры и несколько торчащих обломков. Нельзя сказать, что Марк исповедовал религию сдержанности, но такого себе не позволил бы никогда. Ему на миг показалось, что даже Непот, ужаснулся бы от увиденного.

«То есть ты была личным курьером Юлия? — озадаченно, спросил Марк. — Какого именно?»

«Аббат Юлий, курирующий партийцев Института» — с трудом ответила девочка, так в ее положении рычащие звуки ей давались с трудом.

«Это он тебе зубы вырвал?» — прикрывая лицо рукой, спросил Марк.

«Нет, я сама» — кратко ответила девочка.

«Сама? — ужаснулся Марк. — С какой стати самому себе выдирать зубы?»

«Это одно из правил учения брата Юлия. — пояснила девочка. — Если брат Юлий был неудовлетворен службой в которой мы участвовали, то та, по чьей вине он не получил удовлетворение, должна была при всех вырвать себе зуб. Проще один раз самой, чем, в противном случае, в загробной жизни это повторялось бы вечно».

«И ты спокойно выдирала себе зуб за зубом?» — Марк уже осушил вторую бутылку, но почему-то, стыдился отворачиваться и идти за следующей.

«Нет, — спокойно заметила девочка, — Только первые разы было страшно. Потом я поняла, что сразу после удаления я теряю сознание. И поэтому просто дергала как можно сильнее».

«И он просто оставлял тебя так лежать?» — Марк уже задавал вопросы на автомате, не зная, хочет ли он услышать на них ответ.

«Нет, конечно же! — девочка улыбнулась, не открывая рта. — Вы же сами знаете, что для этого есть священный огонь, который приводит в чувства. Брат Юлий всегда, для этого имел раскаленный посох в камине».

Марк не стал переубеждать девушку, так как говорила она, с уверенностью присущей только для очевидных вещей. Хотя, конечно, на деле он знал, что все эти обряды и служения, для себя выдумывает каждый сам. Марк, например, практиковал служения, в которых все должны были быть голыми и беспорядочно совокупляться, так как именно этой нагой открытости ждет от них Спаситель и преподобная Мульерис. Но изощренность Юлия, которого Марк, пару раз встречал, но даже не общался, превзошла все немыслимые границы разумного.

«Ты пьешь вино?» — почему-то спросил Марк.

«Брат Юлий иногда давал мне, когда я долго не могла отойти от священного огня» — ответила девушка.

«Принеси нам пару бутылок!» — Марк обратился к курьеру, которая, всё это время, стояла, спокойно ожидая дальнейших указаний. Марку даже на мгновение показалось, что только он один из присутствующих, кто сейчас стоит с глупым выражением лица. Так как, беззубая рассказывала, даже иногда умудряясь улыбаться, а курьер, при этом стояла с выражением лица, как будто идет очередная скучная проповедь. И только Марк стоял и похоже единственный из всех не знал, что на деле происходит у соседей.

«И себе возьми!» — добавил вслед Марк.

Получив свою бутылку, Марк уселся на кровать, зачем-то прикрывшись краем покрывала. Его собеседница и молчаливая слушательница стояли на тех же местах, где он их и оставил, но теперь уже с бутылками вина.

«Ты любишь вино?» — Марк начал с нелепого вопроса. Он одновременно и хотел разузнать все подробности, но при этом, понимая их суть, не хотел слышать ответов.

«Не знаю, — сказала девушка, — оно не вкусное, но помогает перебороть всю тяжесть очищения от грехов».

Сейчас Марку почему-то его собеседница казалась не по годам мудрая. Он был в два раза старше, но при этом складывалось ощущение, что это она его может многому научить, а не наоборот. В каждом её ответе Марк видел скрытый смысл, которого она возможно и не закладывала. Но он его видел, и от этого становилось не по себе.

«Тяжесть очищения?» — Марк, задавал, вопросы, понимая, что не имеет значение какого они содержания, его собеседница, всё равно ему расскажет все свои ощущения, не зависимо от того хочет этого Марк или нет. Единственным способом избавить себя от подробностей, это напрямую приказать ей замолчать. Но этого Марк делать не хотел. Он вообще не хотел ей приказывать, ему показалось, что она уже выполнила приказов достаточное количество для двух жизней вперед. И в качестве награды Марк решил дать ей возможность высказаться.