Опасные видения (сборник) - Лестер Дель Рей

— У меня широкий выбор проверенных временем народных травяных средств. Имеется также заверенный юридически список лиц, испытавших благотворное воздействие лекарств. Если ты чем-то страдаешь, только назови свою болезнь, и я помогу.

— Прекрасно, но я здоров, — бросил Чьен, приостановившись.

Разве что, — подумал он, — не мешало бы избавиться от хронического недомогания всех служащих Центрального Комитета — карьеризма, заставляющего их атаковать врата всякой выгодной должности на государственной службе, включая и мою.

— Могу вылечить лучевую болезнь, — монотонно бубнил толкач. — Или усилить сексуальную потенцию. Могу обратить вспять течение раковых заболеваний, включая ужасную меланому, которая зовется черным раком…

Калека подсунул ему подносик с набором разнообразных бутылочек, алюминиевых баночек и пластиковых коробочек…

— …Если соперник настойчиво стремится занять твою выгодную должность, я снабжу тебя особым веществом, внешне очень похожим на бальзам для улучшения кожи, но на самом деле это изумительно эффективный токсин. И цены, товарищ, низкие, низкие цены — у меня. А в знак особого уважения к столь достойному товарищу, я готов принять послевоенные бумажные доллары.

Предполагается их свободная международная конвертируемость, но реально они стоят едва ли дороже хорошей туалетной бумаги…

— Пошел ты к черту, — оборвал его Чьен и подал знак проплывавшему аэротакси.

Он уже и так опоздал на три с половиной минуты. Предстояла важнейшая встреча, и все его толстозадые начальники с наслаждением отметят в уме его опоздание. Подчиненные сделают то же самое с еще большим наслаждением.

Но калека-толкач сказал тихо:

— Товарищ, ты ОБЯЗАН купить что-нибудь.

— Почему же? — негодующе поинтересовался Чьен.

— Потому что, товарищ, я ветеран войны. Я сражался в последней титанической войне Народного Демократического Объединенного фронта против презренных сил империалистов. Я потерял нижние конечности в битве за национальное освобождение при Сан-Франциско. — Теперь, в тоне калеки появились торжественные нотки. Если ты откажешься купить предлагаемый ветераном товар, рискуешь уплатить штраф или даже оказаться в тюремной камере. ТАК ГЛАСИТ ЗАКОН. А вдобавок — подумай о своей репутации.

Чьен устало кивнул, отпуская аэротакси.

— Согласен, — сдался он. — Я должен купить что-нибудь.

Он окинул взглядом жалкий набор знахарских лекарств и выбрал наугад бумажный пакетик.

— Вот это.

Калека рассмеялся.

— Товарищ, это сперматоцид. Его покупают женщины, которые не имеют политического права приобрести таблетки. Тебе он едва ли пригодится, поскольку ты мужчина.

— Закон, — торжественно изрек Чьен, — не требует покупать только полезное. Я должен купить просто что-нибудь. Я беру этот пакет. — Он полез за бумажником, разбухшим от пачки послевоенных инфляционных долларов.

Будучи слугой государства, Чьен получал эти доллары четыре раза в неделю.

— Поведай мне о своих проблемах, — настаивал калека-толкач.

Чьен уставился на него. Он был шокирован — такое наглое вторжение в личную жизнь, да еще со стороны негосударственного служащего!

— Ладно, товарищ, — сказал калека, видя реакцию Чьена. — Не буду настаивать. Как врач — народный целитель — ограничусь тем, что мне известно.

Он задумался, изможденное лицо его стало серьезным.

— Ты часто смотришь телевизор? — неожиданно спросил он.

Захваченный врасплох, Чьен признался:

— Каждый вечер, кроме пятницы. По пятницам я хожу в клуб упражняться в завезенном с побежденного Запада эзотерическом искусстве рулевого.

Это было единственное хобби Чьена. Всю остальную энергию он посвящал исключительно партийной деятельности.

Калека выбрал серый пакетик.

— Шестьдесят торговых долларов, — объявил он. — Гарантия полная. В случае, если не подействует согласно назначению, прошу обратиться ко мне для полного и щедрого возмещения затрат.

— А как оно должно подействовать? — ехидно поинтересовался Чьен.

— Снимет усталость после долгих и утомительных своею бессмысленностью официальных монологов. Это успокаивающий порошок. Прими его, как только опять окажешься перед фактом длинной вечерней официальной телепроповеди, которая…

Чьен заплатил и взял пакетик. Фигу я тебя приму, — решил он в уме. — Все-таки это грабеж среди белого дня. Сделали ветеранов привилегированным классом. Теперь они кормятся за счет нас — молодого поколения, — как стервятники.

Забытый серый пакетик так и остался в кармане его пиджака. Чьен вошел в величественное здание Министерства произведений искусства, чтобы начать рабочий день в собственном солидном кабинете.

В приемной его ожидал плотного телосложения смуглолицый мужчина в коричневом шелковом двубортном костюме с жилеткой, производства Гонконга.

Рядом с незнакомцем стоял непосредственный начальник Чьена, Ссу-Ма Тзо-Пин. Он представил их друг другу на кантонском диалекте, которым Тзо-Пин владел довольно слабо.

— Товарищ Тунг Чьен, познакомьтесь с товарищем Дариусом Петелем. Он представляет новое учреждение дидактико-идеологического характера, скоро открывающееся в Сан-Фернандо в Калифорнии. — Тзо-Пин сделал паузу и добавил:

— Товарищ Петель отдал свою жизненную энергию борьбе со странами империалистического блока через педагогические каналы. Поэтому он назначен на столь высокий пост.

Рукопожатие.

— Чаю? — предложил гостям Чьен.

Он нажал кнопку инфракрасного хибачи, и мгновение спустя забулькала вода в керамическом сосуде — японского производства, с орнаментом.

Усевшись за стол, он обнаружил, что преданная товарищ Хси уже тайком положила на стол тоненькую папиросную бумажку с секретным досье на товарища Петеля. Чьен просмотрел листок, делая вид, будто это малозначительная бумажка.

— Абсолютный Благодетель Народа, — заговорил Тзо-Пин, — лично принял товарища Петеля. Абсолютный Благодетель доверяет товарищу Петелю. Это большая честь. Его школа в Сан-Фернандо будет заниматься обычной философией дао, являясь по сути нашим каналом связи с либерально-интеллектуальным крылом молодежи на западе США. Их довольно много уцелело в зоне между Сан-Диего и Сакраменто. По нашим предварительным данным — около десяти тысяч. Школа примет две тысячи.

Запись будет обязательной для всех отобранных нами. Гм, кажется, вода уже кипит.

— Благодарю, — пробормотал Чьен, опуская в керамический чайник мешочек одноразового чая «Липтон».