Обманщики. Пустой сосуд (СИ) - Иорданская Дарья Алексеевна

— Ратама, я…

— Решайте быстрее, мастер, — саркастически заметил подошедший Шен Шен. — Лекарь с девчонками выпивают возле озера, и самое время к ним присоединиться. Пока там что-то еще осталось.

Цзюрен поморщился, проводив Шен Шена мрачным взглядом.

— Мастер…

Выпить было не самой худшей идеей, если подумать. Напиться крепкого местного вина и сделать вид, что никаких проблем не существует.

— Ратама, — Цзюрен повернулся к юноше. — Ты талантлив. Если бы я брал учеников, то тебя назвал бы в числе первых. Но у меня сейчас другие заботы. А тебя, к тому же, отец не отпустит в чужие земли.

Аргумент нашелся хороший, и Цзюрен сам ему обрадовался. Едва ли вождь отпустит своего наследника в Карраску, особенно сейчас, когда к племени движется угроза, и каждый воин на счету.

— Я уговорю отца! — Ратама подскочил на ноги. — Обязательно уговорю, мастер!

— Не спеши, — вздохнул Цзюрен. — Ты можешь понадобиться здесь, и…

Ратама, однако, уже умчался. Провожая его взглядом, Цзюрен не смог сдержать улыбку. Мальчишка. Когда-то и сам он с таким же восторгом бегал за своим наставником, уговаривал и клялся в верности и преданности. С тех пор много воды утекло.

— Вина?

Цзюрен и сам не заметил, как дошел до озера. Здесь было тихо и безмятежно, точно в храмовом саду. На ровной водной глади покачивались фонарики из бумаги — цветы и лодки, неярко горели масляные лампы на столбах. Пахло пряностями, с которыми поджарили мясо, и вином. Цзюрен взял чашу из рук Шен Шена и сел на плетеную из тростника подушку. Вино, к легкому его разочарованию, оказалось некрепким. Но глоток за глотком оно смыло отчаяние и усталость, оставив ощущение покоя.

— Мне нужно в столицу, — проговорил Цзюрен. — Проведать жену. И поговорить с настоятелем. Сыли не единственный прославленный монастырь в стране, хоть, возможно, и самый известный. В других может кое-что для нас сыскаться.

Ильян, сидящий с закрытыми глазами, словно в глубокой медитации, шевельнулся.

— Нужно наведаться в Иноземную Палату. Акаш не могла исчезнуть бесследно. Кто-нибудь о ней слышал, а раз слышал, в Палате должны отыскаться записи. Даже если Акаш и не обладают чудодейственными пилюлями, их навыки впечатляют. Тот город, статуи, железная шахта… Их медицина должна быть развита.

Цзюрен кивнул. Он и сам думал о том же самом. Всевозможные Палаты и Департаменты он не любил, там по большей части тянули время и вымогали деньги, но ради дела готов был и перетерпеть, и надавить, если потребуется. К тому же, в Иноземной Палате, на не самой высокой должности, увы, но служил один из его знакомцев.

— А мне, надо полагать, следует лечь и умереть? — Шен Шен с сожалением посмотрел на опустевшую бутыль и бросил ее Шагати. — Девочка, найдется что-нибудь покрепче?

Вообще-то Шен не считал алкоголь выходом. Скорее, наоборот: вино туманило разум и создавало проблемы. Но сейчас у него совершенно не было перспектив. Едва ли Джуё станет выслушивать «сказку» о земле Акаш, которая лежит где-то там. Да если бы он и поверил, Шены все равно обречены. Джуё не всегда награждал отличившихся, а вот оступившиеся, проигравшие неизменно наказывались для острастки всех прочих. Шен не раз видел, что с ними бывает.

— Местная брага, — Кала-ана выскользнула из темноты и сунула ему в руки кувшин, в котором весьма заманчиво булькало. — Напьешься и утонешь в озере.

— Это предсказание?

Кала-ана фыркнула. Задев Шена плечом, она прошла мимо и замерла возле стола.

— Возьмите меня с собой в город.

— Госпожа, — с обманчивой вежливостью проговорил Дзянсин после короткой паузы, — столица не самое лучшее место для…

— Дикарки? — ядовито уточнила Кала-ана.

— Юной кочевницы.

— Мой отец был из Карраски родом, — усмехнулась девушка. — Откуда-то из Карсы, как я слышала. Он пришел в Пустой Сосуд за сокровищами, и мама его выбрала. Закончил он, как и все прочие мужчины: Богиня лишила его разума. Но я его помню в здравии. Помню его рассказы о Карраске. Страна как страна. Возьмите меня с собой, а я переведу для вас это.

На стол лег ворох ветхих, потемневших от времени свитков. Все трое — и Шен, и лекарь, и Дзянсин — подались вперед. Вместо привычных иероглифов свитки покрывали мелкие рисунки и странные закорючки.

— Это летопись Акаш, — пояснила Кала-ана. — Насколько мне известно, там говорится о стране за морем, на востоке, куда они переселились. Я могу перевести для вас эти тексты, если вы мне поможете. Впрочем, вы разрушили мой дом. Вы мне теперь должны.

— Зачем вам в столицу, госпожа? — спросил Дзянсин.

— Это дурное место, — незамедлительно подтвердил Шен. — Особенно для молодой хорошенькой женщины.

Ведьма обожгла его взглядом и отвернулась.

— Перекресток беды.

— Что? — слово это недоуменное вырвалось у трех мужчин одновременно.

— Я не знаю, — пожала плечами Кала-ана. — Мои видения никогда не бывают ясными с первой секунды. Понимание приходит тогда, когда это нужно. Я лишь знаю, что окажусь в столице Карраски. Ради блага всех людей.

— Вот даже как? — ухмыльнулся Шен.

На этот раз ведьма даже не удостоила его взглядом. Собрав свитки, она направилась прочь от озера, на ходу бросив:

— Вам решать.

Ильян обменялся взглядами со своей молчаливой ученицей. Девушка поднялась неловко, осторожно и поклонилась.

— Мастера, я отправляюсь спать. Доброй вам ночи. Вы не проводите меня, госпожа Шагати?

Глаза кочевницы сверкали любопытством и предвкушением, но все же она сама встала и предложила Иль’Лин свое плечо. Спустя несколько мгновений в беседке их осталось только трое. Дзянсин взял кувшин, отставленный Шеном, и разлил брагу по чашкам. В нос ударил резкий и пряный запах.

— Земля за морем на востоке?

— На юго-востоке за горами лежат земли Ба, — задумчиво проговорил лекарь. — За ними королевство Сянхун. Что на западе, за пустыней, нам неизвестно. На юге тоже пустыня, и там она, говорят, упирается в море слишком безбрежное и беспокойное, чтобы по нему ходили корабли. Горы на севере неприступны. Северо-восточное направление — разумный вариант. Я положился бы на Кала-ану.

— Северо-восток… — Дзянсин повертел чашку в руках, разглядывая мутную брагу. — Это путешествие требует подготовки. Разумнее всего вернуться в Дзинчен, а оттуда спуститься по реке до Цитоу, раздобыв королевские пропуска. А еще нам нужны будут деньги. Моих сбережений не хватит.

Шен осушил чашку, наполнил ее снова и снова осушил. В голове слегка зашумело. Местная брага оказалась на порядок крепче столичной.

— Джуё.

Трезвому ему не пришла бы в голову эта мысль.

Ильян и Цзюрен повернулись к нему. Шен облизнул пересохшие губы.

— Это безумная идея, но она все-таки может сработать. Эту экспедицию оплатит Джуё. Нужно лишь убедить его, рассказать о Джуэре и железе.

Дзянсин покачал головой.

— Джуё нельзя знать о шахте, это не доведет до добра. К тому же Девять племен…

— Рано или поздно он обо всем узнает. И если мы ему это расскажем, получим преимущество. К тому же, сейчас Джуё наплевать будет на шахту, его будет волновать сын, — Шен криво ухмыльнулся. — Я слышал разговоры, что Джуи был отравлен по приказу отца. Джуё ненавидит и боится собственных детей. Возможный заговор будет сейчас волновать его больше, чем богатство. И это займет его на какое-то время. Я даже полагаю, он предпочтет уничтожить шахту, лишь бы она не досталась Джуэру.

Дзянсин и лекарь переглянулись.

— Мне не нравится этот вариант, — покачал головой Дзянсин.

— Скажем о шахте, — предложил Ильян, — но назовем неверное место. Пустыня большая, Джуё может искать долго. И предупредим старейшин, чтобы готовились к обороне. Им так и так придется это сделать. Не отец за ними явится, так сын.

— Мне все еще не нравится этот вариант, — вздохнул Цзюрен, — но… попробуем. Это скверный, но все-таки выход.

Для Шена это была отсрочка. Если заинтересовать Джуё путешествием в Акаш, это позволит выиграть немного времени.