Люди, идолы и боги - Амброджо Донини

Отождествление этих двух терминов — «долг» и «грех» — первоначально совершается в религиозной идеологии, особенно в иудаизме. Однако этому без сомнения способствуют новые явления социального порядка, возникшие с момента, когда имущественная несостоятельность бедняка привела к потере им свободы, что, кстати, имеет место вплоть до наших дней.

В ведических гимнах, а не только в древнейших текстах Ветхого завета одной из самых распространенных причин рабского состояния называют, наряду с войной, задолженность. Сына продавали за долги отца; во времена Будды, за шесть веков до христианской эры, подобный обычай был распространен по всей Индии[143]. У греков и римлян эта форма приобретения рабов распространяется еще больше[144].

Достаточно вспомнить, что, когда Кай Марий, встретивший затруднения в тяжелой войне с кимврами, потребовал в 105 году до н. э. новых наборов в войско и преторы обратились к союзным Риму малоазийским монархам, Никомед, царь Вифинии, ответил им, что набор невозможен, поскольку «почти все его подданные уже обращены за долги в рабство римскими сборщиками податей». Сенат вынужден был принять чрезвычайные меры и распорядился вернуть свободу свободнорожденным гражданам, попавшим в рабство за долги. Отчасти благодаря этому обстоятельству ускорилось начало второго восстания в Сицилии, где решение сената пробудило надежды рабов.

Но и вне рабовладельческих отношений с конца Пелопоннесской войны в течение более трех столетий призыв «аннулирования долгов», связанный с лозунгом «перераспределения земли», был исключительно популярен как на Востоке, так и на Западе и побуждал к мятежам обнищавших крестьян и ремесленников. Демосфен и Исократ в IV веке объединяют оба лозунга. Отзвук их встречается еще у Плутарха, уже на заре нашей эры. Этот историк рассказывает нам в своих «Жизнеописаниях» один эпизод, который по своему религиозному смыслу удивительно близок христианской легенде.

Речь идет о спартанском царе III века до н. э. Клеомене III, который предложил «упразднить долги, переделить земли и освободить илотов». Изгнанный своими подданными, он укрылся в египетской Александрии, организовал восстание против Птолемея IV и, когда оно потерпело неудачу, покончил с собой. Но прежде чем умереть, Клеомен собрал двенадцать своих друзей на своего рода последнюю «тайную вечерю», сокрушенно оплакал совершенное кем-то предательство и призвал своих приближенных отказаться от бесполезной борьбы, как это якобы сделал Иисус в Гефсиманском саду. Труп Клеомена был распят на кресте, и народ, глубоко пораженный его трагической кончиной и целым рядом необычайных происшествий, сопровождавших казнь вождя, возопил о чуде и провозгласил Клеомена «сыном бога»[145].

Тиран сиракузский Агафокл, как рассказывает Диодор Сицилийский[146], пытаясь оказать сопротивление римским завоевателям около 240 года до н. э., тоже обещал городской бедноте «отмену долгов и перераспределение земель» в обмен на их вступление в войско. Но и Сицилия не могла быть спасена. Массевое избиение имущих, жертвами которого в Сиракузах пало свыше 4 тысяч человек, свидетельствует о мятежном огне, горевшем под внешне надежным покровом рабовладельческого строя, и о вековой ненависти к богатым, прорывавшейся порой внезапно и стихийно.

Молитва «Отче наш» свидетельствует о том, что в течение немногих веков древний клич о восстании народа, низведенного до рабского состояния, окончательно «отчужден» в область культа и обряда. А это доказывает, что различные виды идеологии и утопии, в которых выражался протест в Древнем мире (например, миф о «золотом веке» у римлян или о мессианском царстве у евреев), должны рассматриваться не только как один из симптомов упадка и безверия правящих классов античной эпохи, но также как отражение отчаяния терпевших поражение неимущих и угнетенных масс.

Государство солнца Аристоника

Среди всех этих эпизодов борьбы и разочарований масс примечательна и поучительна история Аристоника и его рабов, восставших во имя солнечных божеств Малой Азии, которые задолго до того стали объектом почитания рабов.

Во второй половине II века до н. э., когда в Сицилии разгоралось восстание рабов под главенством Евна, очаги мятежей зажглись во всех важнейших центрах античного общества и огонь побежал от двери к двери, от деревни к деревне, распространяясь и проникая во все поры общества, как впоследствии начинала распространяться христианская идеология, неся с собой отречение и покорность.

С целью затормозить революционное движение были приняты частные меры, особенно на Востоке, которые должны были сделать положение рабов менее отчаянным. Однако недовольство не могло быть приглушено, в волнение прокатывалось от Италии к Греции и от Малой Азии к Эгейским островам, где хозяйничали отряды рабов, принявшихся пиратствовать. Не по этим ли причинам Аттал III, властелин одного небольшого рабовладельческого государства в Малой Азии со столицей в Пергаме, решил перед смертью, в 133 году до н. э., завещать свое царство римскому народу? Существует такая догадка. Но как бы там ни было, является фактом, что под руководством Аристоника, сына некой рабыни-арфистки из Эфеса и, вероятно, сводного брата царя, тотчас разразилось антиримское восстание, которое приняло характер национально и социально-освободительной войны.

Аристоник был отвергнут свободными, к которым он было воззвал. Они видели в римлянах дополнительную гарантию усиления их классового господства (не в первый раз в истории и, конечно, не в последний чужеземцев призывали вмешаться во внутренние дела страны, чтобы спасти достояние господствующих классов). После этого Аристоник обратился к обездоленным, к несчастным, и в первую очередь к рабам, обещая им в случае победы создать государство «без хозяев и без рабов, без богатых и без бедных». Для нас имеет второстепенное значение вопрос о том, насколько эти обещания были искренними и насколько они диктовались условиями борьбы. Массы, к которым обратился Аристоник, с энтузиазмом откликнулись на его призыв, и все Пергамское царство, переименованное восставшими в «Государство солнца"[147], оказалось на целых два года в руках рабов.

Наиболее существенные сведения об этих событиях мы находим у Страбона, в XIV главе его «Географии":

"… будучи побежден ефесцами в морском сражении подле Кумаи, он бежал из Смирны, скрылся на материке, где поспешно собрал толпу бедных людей и призванных к свободе рабов; назвал он их Гелиополитами"[148].

В самом названии «солнечного государства» несомненно звучит отголосок исключительной йопулярности на эллинистическом Востоке «солнечных культов», особенно распространенных в низших слоях общества. Однако за религиозными мотивами скрывалась определенная социальная программа. Государство солнца, царство свободы и равенства, еще раньше было отображено в трактате некоего софиста второй половины V века до н. э., известного в качестве «анонима из Джамблико». Влияние его утопического учения должно было быть и в самом деле велико, если оно сказывалось вплоть до нашего Возрождения.

На обращение Аристоника откликнулись рабы н бедняки Востока, вплоть до далекой Фракии, по ту сторону Геллеспонта (Дарданелльского пролива). Но и не только они. Есть признаки возникновения связи между повстанцами и самим римским плебсом, боровшимся за земельную реформу. После гибели Тиберия Гракха его друг и соратник философ Блосий пробрался к Аристонику в Малую Азию и сражался бок о бок с ним. Когда вождь восстания попал в руки врагов, Блосий не пожелал его пережить и покончил с собой.

Чтобы ликвидировать восстание, римляне были вынуждены дожидаться конца первого сицилийского мятежа, в 131 году до н. э. Но и тогда им потребовалось объединение сил всех рабовладельческих государств.

Консул П. Лициний Красе мобилизовал силы Никомеда II Вифинийского, Митридата V Понтийского, Ариарата V в Кападокии и Филимона I в Пафлагонии, но был разгромлен и убит в сражении с рабами. Лишь его преемник, консул Марк Перперна, сумел взять верх над Аристоником в 130 году до н. э. и отправил его в Рим, где Аристоник был по повелению сената задушен в тюрьме.

Так были рано или поздно потоплены в крови все подобные восстания. Пергамское царство превратилось в «провинцию Азию». Владельцы и торговцы рабами вздохнули свободно. В Сицилии был установлен режим террора: каждого раба, захваченного с оружием в руках, даже если он был вынужден взяться за него для защиты своего господина от смертельной опасности, осуждали на пытки и смерть. За сто лет до Христа был воздвигнут крест для вечного устрашения мятежников.

Успешное установление Августом принципата отчасти обусловлено его предложением последовательно применять во всем средиземноморском мире основной принцип римского рабовладения: безусловность и неприкосновенность власти рабовладельца[149].