Дарданеллы 1915 - Александр Больных

Штаб генерала Бриджеса перед 2-й битвой за Критию. Уже несколько больше порядка.

Перед 2-й битвой за Критию. Передовые посты АНЗАК на подходах к высотам Ачи-Баба. 3 мая 1915 г.

Достаточно быстро уже обоим командующим стало понятно, что без подкреплений не обойтись, ведь за первые 10 дней боев к 5 мая союзники потеряли 13979 человек. Однако ни Гамильтон, ни Лиман фон Сандерс пока еще не представляли, что полуостров Галлиполи превратится в бездонную воронку, засасывающую солдат десятками тысяч. Впрочем, англичане уже стянули туда 4 своих и 1 французскую дивизию, хотя ранее намеревались обойтись партиями подрывников. Теперь Гамильтон уже отдал приказ перевезти из Египта 29-ю индийскую бригаду и готовить к отправке 42-ю дивизию, однако на это требовалось время, поэтому индийцы появились на плацдарме 12 мая, а дивизия еще позже. В июне прибыла 52-я дивизия, в первой половине июля — 13-я дивизия. В первую неделю августа высадились сразу две дивизии — 10-я и 11-я, а буквально следом за ними — 53-я и 54-я. Французы направили на помощь союзнику 2-ю дивизию Восточного экспедиционного корпуса. Да, недаром Черчилль потом заметил, что подозревай он, что потребуется отправить на Галлиполи 100000 солдат, он ни за что не начал бы операцию. Отправить пришлось в конечном счете полмиллиона солдат, половина из которых была убита или ранена.

Впрочем, турки были вынуждены реагировать соответственно, и Лиман фон Сандерс сначала перевел на полуостров дивизии своей 5-й Армии, разбросанные вдоль побережья Эгейского моря. Сначала к мысу Хеллес направилась 7-я дивизия III корпуса, за ней 5-я дивизия из армейского резерва. После этого он забрал часть сил 3-й и 11-й дивизий, находившихся на азиатском берегу пролива, оставив район Кум-Кале под чисто символической охраной. Впрочем, французы оттуда уже эвакуировались. После этого Лиман фон Сандерс надавил на Энвер-пашу, и на полуостров двинулись части 1-й и 2-й армий, дислоцированных во Фракии. Сначала это были 13-я, 15-я и 16-я дивизии V корпуса 2-й Армии. За ними проследовала 4-я дивизия II корпуса 1-й Армии. 2-ю пехотную дивизию забрали из гарнизона Константинополя, ушла также 12-я дивизия.

Однако следующее сражение — Второй бой за Критик) с 6 по 8 мая — противникам пришлось вести прежними силами. Генерал Гамильтон решил все-таки постараться захватить высоты Ачи-Баба. Наступление планировалось в три фазы. Сначала предполагалось продвижение по всему фронту на 1,5 километра, после чего французская дивизия должна была окопаться и ждать. Затем повторялось захождение левым флангом — англичане наступали, чтобы захватить Критию. После этого планировался штурм Ачи-Баба. На всякий случай Гамильтон решил подкрепить измотанную 29-ю дивизию 2-й австралийской и Новозеландской бригадами, которые были выведены с плацдарма Анзак, где положение стабилизировалось. Это прекрасно характеризует стиль действий британских генералов: сначала с мыса Хеллес на север отправляются батальоны Морской дивизии, а потом с севера на мыс перевозятся австралийские бригады. И вообще план был совершенно нереальным с учетом сложившейся обстановки, но британские генералы всегда отличались… назовем это «упорством».

«Потери? А почему я вообще должен думать о потерях?». Извлечение пули под хлороформенным наркозом из руки раненного в госпитальной палатке 42-й дивизии на мысе Хеллес.

Кладбища растут.

Еще одна проблема плацдарма. Нехватка воды. Носильщики канистр 6-й артиллерийской батареи.

Одна из пока немногочисленных союзных 18-фунтовых пушек на плацдарме. Проблему нехватки артиллерии будут решать уже после майских боев.

Хотя на плацдарм выгрузили еще несколько орудий, их было по-прежнему слишком мало. Артподготовка началась 6 мая в 10.30, а в 11.00 войска двинулись вперед. Но продвижение быстро застопорилось, столкнувшись с сильным сопротивлением турок. Впрочем, французы сумели выйти на намеченный рубеж, захватив турецкую траншею, и постарались закрепиться. Теперь настал черед англичан. 88-я бригада и части Морской дивизии в центре сумели пройти только 400 метров, но при этом так и не подошли к турецкой линии обороны, остановленные пикетами.

7 мая союзники попытались наступать дальше, но не сумели. Хуже того, фланговый огонь турецких пулеметов со стороны лощины Гулли приковал бригады к месту, не позволяя ей двинуться ни назад, ни вперед.

Утром 8 мая генерал Хантер-Уэстон бросил на помощь 88-й бригаде новозеландцев, которые ценой чудовищных потерь сумели отвоевать еще 400 метров. Вот как это смотрелось для участников: «Мы пробежали 200 ярдов, и меня посетила странная мысль: какие здесь красивые маки и лютики. Затем, вконец уставшие, мы рухнули на землю в небольшой впадине, задыхаясь. Сначала между солдатами было около 10 ярдов, но постепенно промежутки заполнялись солдатами, которые сумели добежать до нас. Но тут начался шторм, который с каждой секундой становился все сильнее, пока на нас не обрушился настоящий ливень раскаленного свинца. Мы в ужасе извивались на земле, судорожно стараясь хоть как-то зарыться с помощью наших примитивных инструментов. Вскоре пострадали четыре человека, лежавшие рядом со мной: один был убит, двоим сломало ноги, последний получил тяжелую рану в плечо. Вдруг меня ударило по ноге словно молотом. Я оглянулся со странным чувством облегчения, потому что решилась моя судьба, но это была только царапина. Затем другая пуля пробила мою шинель, третья оторвала два фута ремня моей винтовки. Затем раненый справа от меня получил пулю в голову, и его страдания закончились».

Несмотря на это, Хантер-Уэстон приказал в 17.30 возобновить наступление. Командир бригады полковник Джонстон попытался протестовать, но командир дивизии повторил приказ. Более того, генерал Гамильтон приказал начать общую атаку с целью захватить Критию и Ачи-Баба, бросив в бой 2-ю австралийскую бригаду. Атака захлебнулась, причем австралийцы потеряли половину состава. Бой превратился в бойню. На правом фланге французы, учитывая общее развитие ситуации, отошли назад.

В результате после трех дней боев союзники сумели продвинуться в среднем на 600 метров, но при этом потеряли более 6000 человек, треть участвовавших в наступлении. Причины были те же самые — полное отсутствие сведений о противнике, которое делало артподготовку совершенно бесполезной.

Именно во время этого сражения, когда генерал Гамильтон предложил Хантер-Уэстону попробовать наступать ночью, как это делали турки, чтобы снизить потери, тот произнес историческую фразу: «Потери? А почему я вообще должен думать о потерях?» Помните, что мы уже говорили об английских генералах? Наверное, эти обвинения имели под собой почву. При этом сам Гамильтон своей вины не видел. В беседе с Китченером он во всем обвинил турок, которые слишком умело прятали свои пулеметные гнезда.

В результате боев первой недели мая обе стороны понесли большие потери, им пришлось «зализывать раны». Как уже говорилось, началась подвозка подкреплений и подготовка к новым боям. Поэтому все следующие значительные события происходили на море в районе плацдармов союзников.

7,5-см орудие Круппа обр. 1906 года. Одно из лучших полевых орудий турецкой армии.

От мысли использовать «Гебен» адмирал Сушон отказался достаточно быстро, ведь возле Галлиполи находился страшный противник. 2 мая линейный крейсер вышел в Мраморное море, чтобы обстрелять транспорты союзников у Галлиполи, но был обнаружен британским привязным аэростатом. Одного сообщения о появлении линкора «Куин Элизабет» хватило, чтобы «Гебен» бросился искать укрытие за скалистыми берегами Узостей. Вообще-то Сушон был целиком занят нейтрализацией активных действий русского Черноморского флота контр-адмирала Эбергарда, с которым германские корабли имели несколько стычек, не давших решающего результата. Русские поставили на входе в Босфор мины, на которых «Гебен» подорвался в декабре 1914 года, а «Бреслау» — в июле 1915.

Корабли союзников оказывали артиллерийскую поддержку высаженным войскам, но порядка на море было ничуть не больше, чем на суше. «Наглухо заблокированные» Дарданеллы, перед которыми были сосредоточены десятки кораблей, на самом деле больше напоминали проходной двор. Старые турецкие миноносцы свободно входили и выходили из пролива, а ведь следовало еще ждать и немецкие подводные лодки, их появление на Средиземном море было просто неизбежно. Впрочем, лодки союзников также орудовали в Мраморном море почти без помех. Главной опасностью для них были сильные течения и мели, но не турецкие корабли.

Однако беспечность союзников однажды должна была сказаться. 7 марта из пролива выскочил миноносец «Демирхисар», но на сей раз для блокирующей эскадры все кончилось благополучно, хотя мы еще узнаем о подвигах этого корабля.