Николай Кровавый. Трилогия (СИ) - Аббакумов Игорь Николаевич

Так что ничего нового, в технологиях маневренной войны в европейских армиях не появилось.

Но не появилось сейчас, это не значит, что не появится в будущем. Думать людям не запретишь. Всегда найдется умненький мальчик, способный стать Бонапартом. И что с ним делать? Идея про убить никак не прокатит. Талантливые люди появляются на свет постоянно. Всех заранее не ликвидируешь. Значит, нужно эти самые гениальные мозги испортить. Да так испортить, чтобы им и в голову не пришло действовать так, как надо. Ну что же, напрягаем наш "сливной бачок", а шпаргалку для слива писать придется самому. Последующие три недели я был занят написанием этой самой шпаргалки. Много думать особо не пришлось.

В результате появился на свет еще один мыслитель, названный мной Генрихом фон Тяпкеным. Именно ему я приписываю авторство труда "Aufmerksamkeit! Blitzkrieg!".

"Скоротечные войны очень редко приводят к окончательной победе нападающей стороны над стороной обороняющейся. Но тем не менее, именно такие войны планируют Генеральные штабы всех европейских стран. Понять логику такого подхода нетрудно. Наше время – это время господства капитала. А господа капиталисты не любят огромных и непроизводительных трат. И потому, являясь истинными хозяевами своих стран, они требуют от военных снижения издержек на ведение войн. Поставленное в такие условия, военное руководство вынуждено при планировании войны, брать за основу стратегию сокрушения и отбрасывать прочь стратегию войны на истощение. При этом населению заранее внушается мысль о том, что война будет вестись малой кровью, на чужой территории и долго она не продлится.

Это опасная иллюзия. Такое возможно лишь тогда, когда удается разгромить все силы противника в одном единственном генеральном сражении. Но такое не получалось даже у Наполеона. Смотрим на его войны с Австрийской империей. Побеждать австрийцев в генеральных сражениях у него получалось. Но дальше ему приходилось заключать мир. Не от хорошей жизни, а потому, что не получалось разгромить в одном единственном сражении ВСЕ силы противника. Затевать новые сражения чтобы добить противника окончательно? Не получалось это у него. Потому что победы обходились дорого, а сам победитель оказывался в такой сложной ситуации, что лучшим выходом из нее было своевременное прекращение боевых действий. В результате, заключался мир с НЕДОБИТЫМ противником, который в течении пары лет восстанавливал свою армию и был готов попытаться отыграть все назад. Австрия участвовала во всех коалициях против Наполеона и всякий раз выставляла более мощную армию. При этом, австрийская армия от войны к войне становилась опытней и конечно же опасней. Вместо одной единственной победоносной войны, французы получили множество войн, прерываемых короткими перемириями, которые почему то считали миром".

Писался текст одновременно легко и трудно. Легко, потому что любые доводы в пользу излагаемой позиции найти было нетрудно. А тяжело потому, что текст я писал сразу на немецком языке. Владел я этим языком очень даже неплохо, при нужде мог спокойно изображать из себя природного пруссака. Но в этом случае, собеседник видел бы во мне штафирку, а не барабанную шкуру. Так и с написанием текста. Лермонтов, Достоевский, Толстой… их литературное мастерство общепризнанно, но рапорта и донесения они писали совсем иным языком, тем который безжалостно внедряет в их мозги военная служба. Штабная культура – вот как называется применяемый военными людьми стиль изложения. В каждой армии она своя. И если хочешь изобразить свою причастность к той или иной армии, то будь добр изучать тот стиль, что принят в ее деловой переписке и ту терминологию, что в ходу на данный момент. Немецкий военный читатель должен из текста понять, что выдуманный мной Генрих фон Тяпкин вовсе не посторонний для армии человек. Что он честно трамбовал плац сапогами и на его счету немало правильно заточенных карандашей. А что фон Тяпкиных при всем своем желании не найти в "Готском Альманахе", так это не беда. С незапамятных времен, даже коронованные особы иногда пользуются псевдонимами.

Опусов, подобных тем, что я пишу сейчас, будет несколько и под разными названиями. "Aufmerksamkeit! Blitzkrieg!" – это для немцев, а для французов будет написан труд с названием – "Souvenez‑vous de Bйrйzina!" Ну и англичан забывать не след. Сухопутные войска у них не настолько мощные как у французов и немцев, но законодателями военной моды могут и они стать. Поэтому им для чтения труд "Motor War".

Но основной объект воздействия – немцы. Почему именно они? А потому, что именно они способны осуществить глубокое вторжение. Французы, при всем моем к ним уважении, сейчас на подобные фокусы не способны. Да и помнят они, чем закончился поход их армии на Москву. Так хорошо запомнили, что во время Крымской войны отказались заходить вглубь нашей территории на сколь‑нибудь большое расстояние. Про англичан и речи нет. Лезть на Россию в одиночку они не станут, а найти желающих составить им компанию – трудно. Немцы еще могли бы согласиться, да только сами англичане против такого союза. В общем, из всех кандидатов, только немцы могут решиться на войну с нами. Правда, о вторжении вглубь нашей территории они не заикаются. Их БГШ и без моей агитации считает это безнадежным занятием и планирует лишь сдерживание России в случае войны на два фронта. Но ведь при появлении новых возможностей, изменить намерения нетрудно.

"Опыт войны на больших пространствах говорит о том, что армии не стоит отрываться от своих баз снабжения. Давайте не будем поддаваться тем соблазнам, которые одолели русского Суворова и француза Бонапарта. Один оказался оторван от баз снабжения в Швейцарии, второй – под Аустерлицем. Оба в итоге оказались в сложном положении и дело могло закончиться полным уничтожением их армий. Вы скажете, что этого не произошло. Да, этого не произошло, потому что их выручило собственное мастерство. Но уже в России оно не помогло Наполеону уберечь свою армию.

Соблазн, одолевавший этих полководцев, понять можно. Разгром главных сил противника дает возможность беспрепятственно захватить его базы и арсеналы в глубине территории государства и тем самым лишить его возможности быстро восстановить свои силы. Практика же войн показывает, что такое проходит только в отношении противника, настолько деморализованного поражением, что он отказывается использовать имеющиеся возможности для продолжения борьбы. Пруссия после поражения при Йене яркий этому пример. И совсем иной результат получается в случае, если противник обладает решимостью продолжать борьбу. Разгром под Седаном не лишил французов желания повернуть ход войны в свою пользу. Благодаря энергии Леона Гамбетты, французы решились на применение принципа перманентной мобилизации и вскоре, против 200 тысяч пруссаков выставили 500 тысяч бойцов своей народной милиции. Началась война на истощение, к которой Пруссия была совершенно не готова. Прусская армия могла и дальше одерживать победу за победой над этими рыхлыми формированиями. Но это не смущало "Одноглазого Каналью". Взамен разгромленных батальонов он бросал в бой новые. Они были хуже прежних, но они были. Выжившие после разгрома бойцы становились командирами и вели в бой новобранцев. Рано или поздно, но силы Прусской армии уменьшились бы до такого предела, когда пришлось бы думать не о капитуляции врага, а о достойном отступлении в пределы своего государства. Именно это вовремя понял Хе́льмут Карл Бе́рнхард фон Мо́льтке и не пытался достичь большего, чем удалось. Кто знает, чем бы закончилась эта война, если бы французам не испортили все дело восставшие в Париже коммунары. Пруссия могла и проиграть войну."

Дальше я от имени этого самого фон Тяпкина начал рассматривать возможный ход "молниеносной войны" применительно к Восточно‑Европейскому ТВД. Естественно, что с применением всех современных средств вооружения.