Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я оторопел. На мой взгляд, все это не имело никакого отношения к делу.
— Ну отвечайте же, отвечайте, Гастингс!
— Э… э, что касается первого, она ведь сама говорила, что нервничает.
— Совершенно верно. А по какой причине?
— Черное платье… что ж… всякому хочется какой-то перемены.
— Для женатого человека вы плоховато разбираетесь в женской психологии. Если женщина думает, что какой-то цвет ей не к лицу, она ни за что не станет его носить.
— Ну а последнее, ее слова… вполне естественны после такого страшного удара.
— Ни капли, мой друг. Если бы она была поражена ужасом, стала бы укорять себя в смерти двоюродной сестры — все это было бы вполне естественно. Но она ведь реагировала иначе. Она говорила о жизни, как о чем-то надоевшем, утратившем для нее цену. Прежде она не высказывала таких взглядов. Она держалась с вызовом — верно; бравировала — тоже верно; потом выдержка ей изменила, и она испугалась. Заметьте, испугалась, ибо дорожила жизнью и не хотела умирать. Но чтобы жизнь ей надоела? Нет. Еще перед обедом я не заметил ничего подобного. Произошел психологический сдвиг. И это очень любопытно, Гастингс. Что же могло так на нее повлиять?
— Потрясение, вызванное смертью кузины.
— Ой ли? Оно, конечно, развязало ей язык. Однако перемена могла наступить и раньше. Что же еще могло ее вызвать?
— Ума не приложу.
— А вы подумайте. Пошевелите мозгами.
— Право же…
— Когда, по-вашему, мы с вами наблюдали ее в последний раз?
— Пожалуй, за обедом.
— Вот именно. Потом мы видели лишь, как она встречала гостей, занимала их разговором — словом, играла вполне официальную роль. А что было в конце обеда?
— Она пошла звонить, — вспомнил я, подумав.
— Ну, слава богу! Вот наконец-то. Она пошла звонить и долго отсутствовала. Не меньше двадцати минут. Для телефонного разговора совсем немало. С кем она говорила? О чем? Был ли это действительно телефонный разговор? Нам с вами просто необходимо выяснить, что произошло за эти двадцать минут. Ибо я убежден, что именно здесь находится ключ к разгадке.
— Да полно вам!
— Ну да, ну да. Я с самого начала говорил, что мадемуазель что-то скрывает. По ее мнению, это не связано с убийством, но мне, Эркюлю Пуаро, видней. Здесь обязательно должна быть связь. Ведь с самого начала я чувствовал отсутствие какого-то звена. Будь оно на месте, мне все было бы ясно. А раз уж мне не ясно — ну что ж, значит, отсутствующее звено и есть ключ к тайне. Не сомневаюсь, что я прав. Я должен получить ответ на те три вопроса. И тогда… тогда уж я начну понимать.
— Ну ладно, — сказал я, потягиваясь. — Мне просто необходимо помыться и побриться.
Приняв ванну и переодевшись, я сразу почувствовал себя лучше. Перестало ныть уставшее, затекшее за ночь тело. Подходя к столу, я ощутил, что чашка горячего кофе приведет меня в нормальное состояние.
Я заглянул в газету, но в ней не было ничего, если не считать сообщения о смерти Майкла Сетона. Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что отважный пилот погиб. Мне пришло в голову, что завтра, может быть, на газетных листках замелькают новые заголовки: «Загадочная трагедия. Девушка, убитая во время фейерверка». Что-нибудь в этом роде.
Как только я позавтракал, к моему столику подошла Фредерика Райс. На ней было простенькое платье из черного марокена с белым гофрированным воротничком. Она казалась еще красивее, чем всегда.
— Мне нужно повидать мсье Пуаро, капитан Гастингс. Он уже встал, не знаете?
— Он сейчас в гостиной, — ответил я. — Пойдемте, я вас провожу.
— Благодарю.
— Надеюсь, — заговорил я, когда мы вышли из столовой, — вы не слишком плохо спали?
— Это было ужасно, — произнесла она задумчиво. — Но я ведь ее не знала, бедняжку. Иное дело, если бы это случилось с Ник.
— Вы никогда с ней прежде не встречались?
— Один раз… в Скарборо. Ник приводила ее к ленчу.
— Ужасный удар для родителей, — заметил я.
— Да, страшный.
Но ее голос прозвучал без всякого выражения. Я подумал, что она, наверно, просто эгоистка. Все, что ее не касалось, было для нее не очень реально.
Пуаро уже позавтракал и читал утреннюю газету. Он встал и приветствовал Фредерику с присущей ему галльской учтивостью.
— Мадам, — проговорил он. — Я в восторге!
И пододвинул ей кресло.
Она поблагодарила его едва заметной улыбкой и села. Сидела она очень прямо, облокотившись на ручки кресла и глядя перед собой. Она не торопилась начать разговор. В ее спокойствии и отрешенности было что-то пугающее.
— Мсье Пуаро, — сказала она наконец. — Мне кажется, можно не сомневаться в том, что вчерашняя печальная история связана с тем, о чем мы с вами говорили. То есть… что в самом деле убить хотели Ник.
— Я бы сказал, что это бесспорно, мадам.
Фредерика слегка нахмурилась.
— Ник словно заколдовали, — сказала она.
Что-то странное почудилось мне в ее голосе.
— Говорят, людям выпадает до поры до времени счастливая полоса, — заметил Пуаро.
— Возможно. Во всяком случае, судьбе противиться не стоит.
Теперь в ее голосе звучала только усталость. После небольшой паузы она опять заговорила:
— Я должна попросить у вас прощения, мсье Пуаро. У вас и у Ник. До вчерашнего вечера я вам не верила. Я не могла себе представить, что опасность так серьезна.
— В самом деле, мадам?
— Теперь я понимаю, что все должно быть тщательно расследовано. Я догадываюсь, что и ближайшие друзья Ник тоже окажутся под подозрением. Смешно, конечно, но ничего не поделаешь. Я ведь права, мсье Пуаро?
— Вы очень умны, мадам.
— На днях вы спрашивали меня о Тэвистоке. Поскольку рано или поздно вы сами выясните правду, скрывать ее бесполезно. Я не ездила в Тэвисток.
— Вот как, мадам?
— В начале прошлой недели мы с мистером Лазарусом приехали сюда на автомобиле. Нам не хотелось давать повода для лишних толков, и мы остановились в деревушке, которая называется Шеллакомб.
— Милях в семи отсюда, если не ошибаюсь?
— Да, около того.
— Могу я позволить себе нескромный вопрос, мадам?
— А они существуют… в наше время?
— Вы, может быть, и правы. Как давно вы с мсье Лазарусом стали друзьями?
— Я встретила его полгода назад.
— И… он вам нравится?
Фредерика пожала плечами:
— Он богат.
— О-ля-ля! — воскликнул Пуаро. — Вы говорите кошмарные вещи.
Его слова, казалось, ее немного позабавили.
— Лучше уж
