Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

три вопроса, Гастингс. Почему мадемуазель Ник плохо спала в последнее время? Зачем она купила черное платье, если она никогда не носит черного? Почему она сказала вчера: «Мне теперь незачем жить»?

Я оторопел. На мой взгляд, все это не имело никакого отношения к делу.

— Ну отвечайте же, отвечайте, Гастингс!

— Э… э, что касается первого, она ведь сама говорила, что нервничает.

— Совершенно верно. А по какой причине?

— Черное платье… что ж… всякому хочется какой-то перемены.

— Для женатого человека вы плоховато разбираетесь в женской психологии. Если женщина думает, что какой-то цвет ей не к лицу, она ни за что не станет его носить.

— Ну а последнее, ее слова… вполне естественны после такого страшного удара.

— Ни капли, мой друг. Если бы она была поражена ужасом, стала бы укорять себя в смерти двоюродной сестры — все это было бы вполне естественно. Но она ведь реагировала иначе. Она говорила о жизни, как о чем-то надоевшем, утратившем для нее цену. Прежде она не высказывала таких взглядов. Она держалась с вызовом — верно; бравировала — тоже верно; потом выдержка ей изменила, и она испугалась. Заметьте, испугалась, ибо дорожила жизнью и не хотела умирать. Но чтобы жизнь ей надоела? Нет. Еще перед обедом я не заметил ничего подобного. Произошел психологический сдвиг. И это очень любопытно, Гастингс. Что же могло так на нее повлиять?

— Потрясение, вызванное смертью кузины.

— Ой ли? Оно, конечно, развязало ей язык. Однако перемена могла наступить и раньше. Что же еще могло ее вызвать?

— Ума не приложу.

— А вы подумайте. Пошевелите мозгами.

— Право же…

— Когда, по-вашему, мы с вами наблюдали ее в последний раз?

— Пожалуй, за обедом.

— Вот именно. Потом мы видели лишь, как она встречала гостей, занимала их разговором — словом, играла вполне официальную роль. А что было в конце обеда?

— Она пошла звонить, — вспомнил я, подумав.

— Ну, слава богу! Вот наконец-то. Она пошла звонить и долго отсутствовала. Не меньше двадцати минут. Для телефонного разговора совсем немало. С кем она говорила? О чем? Был ли это действительно телефонный разговор? Нам с вами просто необходимо выяснить, что произошло за эти двадцать минут. Ибо я убежден, что именно здесь находится ключ к разгадке.

— Да полно вам!

— Ну да, ну да. Я с самого начала говорил, что мадемуазель что-то скрывает. По ее мнению, это не связано с убийством, но мне, Эркюлю Пуаро, видней. Здесь обязательно должна быть связь. Ведь с самого начала я чувствовал отсутствие какого-то звена. Будь оно на месте, мне все было бы ясно. А раз уж мне не ясно — ну что ж, значит, отсутствующее звено и есть ключ к тайне. Не сомневаюсь, что я прав. Я должен получить ответ на те три вопроса. И тогда… тогда уж я начну понимать.

— Ну ладно, — сказал я, потягиваясь. — Мне просто необходимо помыться и побриться.

Приняв ванну и переодевшись, я сразу почувствовал себя лучше. Перестало ныть уставшее, затекшее за ночь тело. Подходя к столу, я ощутил, что чашка горячего кофе приведет меня в нормальное состояние.

Я заглянул в газету, но в ней не было ничего, если не считать сообщения о смерти Майкла Сетона. Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что отважный пилот погиб. Мне пришло в голову, что завтра, может быть, на газетных листках замелькают новые заголовки: «Загадочная трагедия. Девушка, убитая во время фейерверка». Что-нибудь в этом роде.

Как только я позавтракал, к моему столику подошла Фредерика Райс. На ней было простенькое платье из черного марокена с белым гофрированным воротничком. Она казалась еще красивее, чем всегда.

— Мне нужно повидать мсье Пуаро, капитан Гастингс. Он уже встал, не знаете?

— Он сейчас в гостиной, — ответил я. — Пойдемте, я вас провожу.

— Благодарю.

— Надеюсь, — заговорил я, когда мы вышли из столовой, — вы не слишком плохо спали?

— Это было ужасно, — произнесла она задумчиво. — Но я ведь ее не знала, бедняжку. Иное дело, если бы это случилось с Ник.

— Вы никогда с ней прежде не встречались?

— Один раз… в Скарборо. Ник приводила ее к ленчу.

— Ужасный удар для родителей, — заметил я.

— Да, страшный.

Но ее голос прозвучал без всякого выражения. Я подумал, что она, наверно, просто эгоистка. Все, что ее не касалось, было для нее не очень реально.

Пуаро уже позавтракал и читал утреннюю газету. Он встал и приветствовал Фредерику с присущей ему галльской учтивостью.

— Мадам, — проговорил он. — Я в восторге!

И пододвинул ей кресло.

Она поблагодарила его едва заметной улыбкой и села. Сидела она очень прямо, облокотившись на ручки кресла и глядя перед собой. Она не торопилась начать разговор. В ее спокойствии и отрешенности было что-то пугающее.

— Мсье Пуаро, — сказала она наконец. — Мне кажется, можно не сомневаться в том, что вчерашняя печальная история связана с тем, о чем мы с вами говорили. То есть… что в самом деле убить хотели Ник.

— Я бы сказал, что это бесспорно, мадам.

Фредерика слегка нахмурилась.

— Ник словно заколдовали, — сказала она.

Что-то странное почудилось мне в ее голосе.

— Говорят, людям выпадает до поры до времени счастливая полоса, — заметил Пуаро.

— Возможно. Во всяком случае, судьбе противиться не стоит.

Теперь в ее голосе звучала только усталость. После небольшой паузы она опять заговорила:

— Я должна попросить у вас прощения, мсье Пуаро. У вас и у Ник. До вчерашнего вечера я вам не верила. Я не могла себе представить, что опасность так серьезна.

— В самом деле, мадам?

— Теперь я понимаю, что все должно быть тщательно расследовано. Я догадываюсь, что и ближайшие друзья Ник тоже окажутся под подозрением. Смешно, конечно, но ничего не поделаешь. Я ведь права, мсье Пуаро?

— Вы очень умны, мадам.

— На днях вы спрашивали меня о Тэвистоке. Поскольку рано или поздно вы сами выясните правду, скрывать ее бесполезно. Я не ездила в Тэвисток.

— Вот как, мадам?

— В начале прошлой недели мы с мистером Лазарусом приехали сюда на автомобиле. Нам не хотелось давать повода для лишних толков, и мы остановились в деревушке, которая называется Шеллакомб.

— Милях в семи отсюда, если не ошибаюсь?

— Да, около того.

— Могу я позволить себе нескромный вопрос, мадам?

— А они существуют… в наше время?

— Вы, может быть, и правы. Как давно вы с мсье Лазарусом стали друзьями?

— Я встретила его полгода назад.

— И… он вам нравится?

Фредерика пожала плечами:

— Он богат.

— О-ля-ля! — воскликнул Пуаро. — Вы говорите кошмарные вещи.

Его слова, казалось, ее немного позабавили.

— Лучше уж