Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

— Тебя все еще влечет к той дряни? — поинтересовалась графиня, заметив, как я, задумавшись, провел несколько раз ладонью по сгибу локтя.

— Нет. — я покачал головой. — Хотя дрянь та мне все еще частенько снится.

— Ты сильная девочка. — заявила графиня. — Нарколог, которую пригласили для тебя, говорила мне, что избавиться от той зависимости, коей ты страдаешь…в смысле страдала, практически нет шансов. Надеюсь, ты, и правда, окончательно справилась с этой напастью…

Судя по интонациям в ее голосе, «окончательно справилась» — это не надежда, а прямое повеление мне. За те десятки минут, что я знаком с ней, стало очевидно, что графиня — такой же дракон, как и ее дочка, царская любовница. Вернее, наоборот, графиня куда опаснее, ибо очень уж матерый она дракон. Впрочем, там, куда я так стремлюсь попасть, они, драконы, как раз таки и обитают.

— Возможно, я и сильная, но… — я взял чайную ложечку и начал вертеть ее, играясь бликами. — Знаете, Ваше Сиятельство, той дряни нет никакого дела до того, насколько человек силен. Она как болото, и чем сильнее ей сопротивляешься, тем быстрее она засасывает. Нужны иные качества. Может, мои слова и звучат чрезмерно пафосно, но это так, поверьте на слово, ибо я испила эту чашу до самого дна. Не сразу, конечно, но я победила в той схватке, даже не сомневайтесь, мадам.

Оторвав взгляд от ложки, взглянул на собеседницу, и мы некоторое время поиграли в игру: «кто кого переглядит». Однако же я опустил взор на стол в тот самый момент, когда заметил, что еще чуть-чуть и Ее Сиятельство сочтет мое поведение дерзостью по отношению к ней, после чего продолжил.

— Правда, как я слышала от одного знакомого своего дедушки, что ежели человек — алкоголик, то он алкоголик до самой смерти, даже если и не берет в рот ни грамма выпивки…

Графиня кивнула, соглашаясь.

— …так что, думаю, со мной та же ситуация, хотя без чьей-то «помощи» я травить себя не стану.

Кристине тема разговора явно не понравилась, и она ее сменила.

— Поедешь чуть позже в Петербург, навестишь отчий дом. С Розой, после того как она с детьми погуляет. Немножечко развеешься, а заодно, может, и кто-нибудь из твоих родных там будет, повидаетесь. — сказала Кристина, добавив. — А вечером вернешься.

Не-е-ет, очевидно, что царская любовница не доверяет мне, и посему посылает со мной своего верного соглядатая. Или может…

— Мне бы хотелось поехать домой одной, без Розы. — произнес я.

— Тебе что, не нравится наша дорогая Роза? — поинтересовалась графиня.

Не то, чтобы «розовый куст» не нравилась мне, я теперь вообще перестал оперировать такими понятиями, как «нравится — не нравится», однако, не очень бы хотелось, к примеру, быть застреленным ею, когда и если она увидит коробочку с микросхемами памяти и узнает, что там. Ставки во всем происходящем таковы, что за свою жизнь я не дам и ломаного гроша. Да и спрятать от лишних глаз маленький архивчик станет гораздо сложнее.

— Нет, но… — начал было я.

Графиня взглянула на меня взглядом, который возможно интерпретировать лишь как: «заткнись, Кайа!», ну, я и замолк, а затем взяла доску.

«Мы задумали дело, которое решит судьбу Отечества, не говоря уже про наши собственные. А то, что ты нашла в доме этого…». — перестав писать, она стерла последнее слово, продолжив затем. — «…графа Блумфельдта, возможно, станет одним из ключевых элементов всего дела».

— Тех, кого бы мы сочли недостойными, за этим столом нет. Равно как нет и тех, кому бы мы не доверяли. — продолжила она вслух. — Ведь из-за этого ты упорствуешь? Из-за кажущегося отсутствия доверия?

Налив в чашку уже изрядно остывший чай, дал себе немножечко времени, чтобы подумать. Общаться с людьми дворянского сословия, особенно такими, как Кристина и ее мать, это словно бы общаться с «тяжелыми» бандитами. Разница лишь в форме, а не в содержании. Одно неверное слово, либо же просто неверно истолкованное, и я из названой сестры царской любовницы превращусь в…

— У меня большие планы на эту жизнь, в том смысле, что у меня есть цель, которую я сумею достичь лишь с покровительством таких могущественных людей, как Вы и моя названая сестра.

— Очень интересно. — вставила слово графиня.

— Я надеюсь однажды завоевать Ваше полнейшее доверие, мадам.

Произнеся это, я взял дощечку и маркер.

— Деловой подход, мне нравится. — довольным тоном произнесла графиня, пока я писал. — Ну а мы…

Она кинула взгляд на дочь.

— …поспособствуем тому, чтобы планы наших ближних воплотились в жизнь.

На слове ближних она сделала акцент, что значит: «будь хорошей девочкой, Кайа, не ерепенься и принеси нам ту коробочку с подарками. И тогда…».

«Я поклялась даме Кристине в верности, и предателя в моем лице она не найдет. Однако, как ее названая сестра, я прошу относиться ко мне с должным уважением, иначе таковой я отказываюсь быть». — написал я.

Учитывая взаимоотношения внутри сословия, не сообщить сейчас этого было невозможно, иначе бы они меня попросту презирали, и не на какие «плюшки», когда и если царская любовница победит в «партии», от результата которой зависит имя следующего правителя России, рассчитывать не стоит. И в таком случае быть их «фигурой» в схватке за престол — значит идти на неоправданный риск. Хотя требовать от царской любовницы и ее матери — графини уважения — это еще та дерзость с моей стороны, учитывая и разницу в положении Семейств; и мой юношеский возраст; и мою репутацию, вернее, отсутствие оной. Нет, шибко уважать они меня никогда не станут, естественно, тут нельзя питать иллюзий, в конце концов, они «продукт» своей среды, своего сословия. Плюс к этому, я всего лишь инструмент, такой же, как и Роза, пусть нас и приблизили к себе, но…

Роза… — я поглядел в панорамное окно в ту сторону, куда ушло веселое трио. — «Погуглив» вчера вечером, выяснил, что девица эта происходит из баронского рода, как, собственно, и я. И так же, как и моя Семья, ее — неприлично богата.

Вопрос, только ли своими успехами заинтересовала Роза Кристину? Очень сомневаюсь, ибо Россия совершенно не обделена талантами ни здесь, ни там.

— Надеюсь, это не попытка все переиграть? — ровным тоном поинтересовалась графиня. — Я слышала, что ты решительная до безобразия, склонная совершать нестандартные и авантюрные поступки, вот только…

Она недоговорила, но и без того все было понятно.

Она не разговаривает со мной как с подростком. — мелькнула в голове мысль, и я обратил внимание на это только сейчас. — Интересно, почему?

— А разве не по этой причине одна из двух могущественнейших женщин империи захотела