Блог «Серп и молот» 2014–2016 - Петр Григорьевич Балаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А когда мне рассказали знакомые, которые слышали радиопередачу, что в ней было озвучено, то сначала я даже удивился: а по какому поводу претензии мне были выставлены? Героями были сотрудники ФСБ и контрразведки погранвойск. Об участии таможни в операции вообще не упоминалось. Какая «всероссийская известность»? И причем тогда я?
Но вот когда я связался со знакомыми ребятами из конторы во Владивостоке, из УФСБ по Приморскому краю, и они мне, по дружбе, сказали — кто пустил слух о том, что я журналистам слил инфу, стало всё понятно.
Вечером, после рабочего дня, я собрал у себя в кабинете актив оперативно-розыскного отдела: Решетнева и старшего оперуполномоченного по особо важным делам Куклина Сергея Викторовича. Для совещания под бутылочку коньяка с лимончиком. Обсудили ситуацию…
— Это тебе за Коробчучку месть, Григорьич, — сказал Куклин: — Её они тебе не простят. Такого источника лишил.
— Может, и за неё. Хотя, я не понимаю: Катя чуть было весь турбизнес местный под китаезов не положила, эти смотрели на всё её паскудство, как бараны. За информацию что ли? Я реально не могу до сих пор понять, зачем она к ним бегала и что они от неё могли получить? Ходила же в ФСБ на виду всего поселка, она же этим просто рисовалась в открытую. Не, я понимаю, там могли быть свои замуты какие-то, но реально — что им Коробчук могла дать? Агентом явно не была — как-то не ходят агенты на встречи среди бела дня прямо в контору.
— Ну а зачем она тогда ходила? Её же принимали, калитку ей открывали. И на взятку судье сподвигли же.
— Да просто Катя по спискам от всех турфирм отправляла «помогаек» (местное название «челноков»), там все турфирмы были подвязаны и заинтересованы, вот вам и ФСБэшный интерес, — предположил Решетнев.
— Да вообще они на нас молиться должны. Если бы этот «помогайский» бизнес мы не прихлопнули в таком его развитии, здесь уже и власть китайская была бы. Их бы руководство вообще разорвало за это. Так ситуацию упустить!
— Как бы то ни было, но подстава эта с журналистами, Григорьич, конкретно под тебя. Я там вообще ни с какого бока. И, похоже, чтобы вывод был: Балаев, дав в СМИ информацию, предупредил бандитов. Фактуры реальной нет, но осадочек нехороший, — Решетнев высказал своё мнение.
— У меня такое же предположение, — согласился я: — Тем более, что на Тюпина ушли документы на первого зама в Уссурийск. Мурашко пока намерен меня за него здесь оставить.
— Сам же всё понимаешь, — Сергей Викторович разлил по рюмкам коньяк: — За Серегу Тюпина! Чтоб срослось. А по тебе — если бы вы уехали с «Рассыпной» чуть раньше, и алиби у тебя не было, Григорьич, болталась бы гнусненькая справка: «возможно что-то чего-то…» — вот и кранты карьере навсегда. А нам бы прислали какого-нибудь мудака по рекомендации Бойко и настало бы здесь веселье.
— И прощать такое нельзя, мужики, — сказал я: — дело не в моей карьере, мне она как-то до одного места. Это дело принципа…
— Как это не в твоей карьере дело? — прервал меня Куклин: — ты это брось! Только сработались, пошли разработки, устаканилось всё… Не-е, Григорьич, если тебя с назначением опрокинут, я уйду. Пойду хоть «помогайкой» ездить. Я уже хлебанул с начальниками разными. Хватит.
— Да ты, Викторович, уйти не успеешь. Тебя с твоим залупастым характером пнут раньше, чем до авторучки дотянешься рапорт написать.
— Сам-то сколько просидишь, герой? — подколол Викторович Решетнева: Тебе сколько уже говорили — пальцы не гни, веди себя скромно! Это тебя Григорьич просто терпит.
— Где я пальцы гнул?
— В п…!
— Э-э, хорош вам, — я успокоил горячих парней: — Вердикт будем выносить?
— Будем. Наливай!
— Давай так определимся, Григорьич, — Куклин закусил лимоном: — Мы с тобой друг друга понимаем, задницу тебе лизать не собираемся, да тебе это и не надо, работать с тобой комфортно, без тебя нас схавают. Поэтому оставлять эту подлянку безнаказанной нельзя. Предлагай.
— Да чего здесь предложишь? Рубить гидре головы! Пока не сдохнет. Все их, так называемые, «оперативные позиции» похерить к чертям собачьим. А то уже сунуться некуда — везде уши конторы. Блин, с Управлением — никаких проблем. При Пискунове нормально всё было. Понкратов — вообще человек. Но — эти! Кого ни тронешь — бегут «интересоваться».
— Я — только за! Вздрогнули! — Куклин набулькал «Белого аиста»: — Хватит уже на них любоваться.
— Покуражимся, — поддержал Валерьич.
— Тогда вердикт: карать! Карать беспощадно!..
В 2009 году мне в руки попала книга о противостоянии российских и китайских спецслужб, даже названия уже не помню (можно будет поискать, если есть у кого такое желание), потому что после прочтения да короткого обсуждения с операми, эта печатная дрянь была сразу выброшена на помойку.
Упомянутая мною операция в этой книге нашла отражение. Понятно, что участие в ней сотрудников оперативно-розыскного отдела таможни не упоминалось. Но задело меня не это. Там был такой момент: оказывается, что бы не позволить машинистам тепловоза вывезти боеприпасы в Китай, оперативники ФСБ провели сложную операцию, целью которой было — организовать пожар на тепловозе, с тем, чтобы контрабандисты выбросили взрывоопасный груз по дороге.
Когда мы с Решетневым Сергеем Валерьевичем читали эту галиматью, смеялись до колик. Это какую же они такую хитрую операцию провернули, что бы пожар в локомотиве возник? Бежали за поездом по рельсам и зажженные спички в тепловоз бросали? Или из гранатомета по нему шмальнули? Почти ежедневные возгорания в изношенных до предела дизельных локомотивах того времени — тоже всё происки наших спецслужб?
В реальности, из-за этого пожара чуть была операция не провалена, но «старшим братьям» настолько важно показать свою крутизну, что собственное головотяпство они описывают в виде хитрейшей оперативной разработки.
Мои слова — не поклеп на всю Федеральную Службу Безопасности. Такой момент: когда судили фигурантов этого дела, меня, естественно, вызвали для дачи свидетельских показаний. И, отвечая на вопросы судьи, я заметил нервную реакцию прокурора и обостренный интерес к моим словам адвоката. Да и сам судья был немного
