Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович Владимир Черный-Седой

Цу Кенброк! Вот кто захватил Лерею. Он ищет его, Граппа. Князь стремится избавиться от соперника, так как узнал, что Алеш покинул преддверие. Князь пытается в ожидании войны снизить риск неучтенных факторов. А Грапп может представлять для него дополнительную проблему, и кто знает, не станет ли его присутствие на слое той каплей, что переломит ход событий не в его пользу.

Князь не уверен в себе и страхуется! Озарение, словно беззвучный выстрел, прострелило мозг скрава.

Он не может сейчас ее спасти, но он может попытаться встретиться и поговорить с кем-то из сенгуров, может быть, они донесут сведения о Лерее до Листи. Она княгиня и должна иметь хоть какое-то влияние на мужа.

Алеш на глазах удивленных ведьм и крысанов превратился в демона и, повернувшись к сенгуркам, сказал:

– Я в город, вызнать и осмотреться. Если тоже не вернусь, через десять кругов уходите. Вот камень телепорта, откроете окно и уходите к Ровану. С крысанами без меня вам лучше не оставаться.

Он развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Вскоре ему пришло сообщение от Вейса.

«Я рад, племяш, что ты здоров. Если пойдешь на рыбалку, то поймай и для меня штучки три ормунов[59]. Пиши, не забывай. Мой новый адрес 1234575 крондис 34 центури 9876».

Дешифратор, внедренный не в нейросеть, а прямо в сознание метаморфа, через пять рисок выдал результат.

«Родственники Племяннику.

Из достоверных источников поступила информация. В сектор переправлены чистильщики. Ориентировочно трое. Сотрудники ЦО. Они вышли на контакт с агентами синдиката и будут переправлены на нижний слой. Твоя задача – постараться осуществить захват агентов и передачу их спецназу ССО.

Надеюсь, ты понимаешь, как это важно! Дядя»

Глава 8

Степь. Возвращение

Мы вышли на торговый тракт, на дорогу, наезженную в степи, с вытоптанной и примятой травой и комками сухого грунта, размолотого до состояния песка проходящими караванами. Затем долго и нудно, поднимая пыль, двигались вдоль довольно широкой реки, которая начиналась где-то в горах Вангора и продолжала неспешный бег своих мутных желтых вод по орочьей степи. Дальше мы пойдем вдоль нее до самого пограничного города Бродомира. Я больше не покидал свою необычную компанию, которая образовалась у меня за время моего похода в составе посольства. Во избежание, так сказать, недоразумений.

Магистр, посрамленный в качестве детектива, ехал насупленный и ни с кем не разговаривал, зато, видимо, в отместку съедал за раз по две порции того, что готовила Ганга. Она самым решительным образом отстранила от кухни Фому, на которого возложил обязанности готовить Гради-ил, на которого в свою очередь эти обязанности возложил я. При этом все остались довольны, а магистр особенно. После недели неспешного путешествия мы и достигли реки.

Жаркое южное солнце сменилось ласковым и теплым, а затем стало почти негреющим, равнодушно-холодным, частенько прячась за набегающие тучи. Становилось холоднее, особенно это чувствовалось по ночам. Привалы стали длиннее, а путь, который посольство проходило днем, – короче. На одном из привалов к нам пришел снабженец. Осмотрелся и по-хозяйски уселся на скамейку. Мы с недоумением смотрели на него.

– Я поговорить, студент, – сказал он, заметив, какое впечатление произвело его появление в нашем лагере.

Я улыбнулся и с искусственной добротой в голосе, словно заботливый отец, произнес:

– Слушаю тебя, сынок.

Жулик захлопал глазами, уставился на меня, как на неведомое чудо, и возмутился:

– Какой я тебе сынок, студент? Ты не перегрелся у костра, случаем? – Он раздраженно заелозил на скамеечке, которая жалобно заскрипела под его весом. Маленькие глазки походного интенданта открылись шире и стали меня буравить.

– Ну как же, любезнейший! Еще не так давно вы изволили заметить, что я для вас отец и мать, и даже больше! – Я постарался изобразить удивление и с отеческим осуждением, как взрослый на малолетнего проказника, вперил взгляд в снабженца.

Тот почесал лысый затылок и, подумав немного над моими словами, с кривой улыбкой, которая показывала его недовольство, ответил:

– Так это… я образно выразился. Так сказать, в знак благодарности за помощь.

– А-а, – разочарованно протянул я, – тогда другое дело. Что на сей раз привело вас, уважаемый, к нам в табор?

– Приданое орчанки, студент, – незамедлительно и по-деловому ответил толстяк, сложил пальцы, похожие на сосиски, в замок и продолжил: – Хочу его выкупить у тебя.

Ганга, хлопотавшая у костра, и магистр, который всегда крутился рядом с нашей поварихой, когда она готовила, внимательно на него посмотрели. Я покосился на них, перевел взгляд на толстого жулика и протяжно произнес:

– Интересно… Миллион золотых, уважаемый, и это не обсуждается, – с самой доброй улыбкой, какую мог натянуть на свое лицо, ответил я.

– Что-о-о? Студент, ты не ударился головой? Ему цена тысяч пятьдесят – шестьдесят, а ты миллион просишь! – Толстяк даже подпрыгнул на скамейке, услышав мое непомерное требование.

– Тогда вон с Гангой разговаривай. – Я сразу стал равнодушным и потерял интерес к снабженцу. – Это ее приданое.

Вытянул ноги и стал греться у костра, больше не обращая на снабженца внимания. Тот согласно кивнул и повернулся к орчанке.

– Рена, что у вас в повозках? – пропел он.

Девушка гордо вскинула голову и резко ответила:

– Я – тана!

– О, простите великодушно! – засуетился толстяк. – Конечно, конечно, тана. Так что в повозках? – Его голос сочился патокой, а пухлые щеки раздвинулись в улыбке.

– Я не знаю, – ответила орчанка и кивнула в мою сторону, – он знает.

Снабженец вновь повернулся ко мне, несколько сбитый с толку, но весьма решительно настроенный продолжить разговор.

– Может, вы, тан, скажете, что там? – быстро сориентировался пройдоха, вместо «студента», как обычно он обращался ко мне, называя меня таном.

– А вам зачем? – сделал я вид, что не понимаю, для чего ему нужна эта информация.

– Как – зачем? – Толстяк стал терять терпение. – Я уже сказал, что хочу купить содержимое обозов.

– А я уже ответил вам, уважаемый, что это стоит миллион. – Я говорил обманчиво устало и безразлично, хотя знал, что в повозках товара наберется тысяч на сто – сто пятьдесят. Шелк и жемчуг были только в фургоне Ганги, в остальных – отлично выделанные шкуры, парусина и пеньковые канаты, что очень ценились в Вангоре и в империи у корабелов. По качеству не уступали тем, что делали лесные эльфары, но стоили гораздо дешевле.

– Но это же несерьезно! – воскликнул снабженец и зло зыркнул на меня. Но через мгновение его взгляд опять стал обычным. – Там не может быть товара на мил-ли-он. – Последнее слово он произнес по слогам и очень твердо.

– Не может, – согласился я и еще больше удивил толстого торгаша.

– Тогда зачем… вы, тан, просите миллион? – Он был сбит с толку.

Я пожал плечами и ответил:

– Торговаться я не умею, вот и назначаю сумму, от которой можно немного спустить.

Снабженец снова сложил пальцы в замок и уставился на меня. Он некоторое время что-то обдумывал и наконец спросил:

– Немного – это сколько?

– Ну не знаю… – Я поднял глаза к небу, ища там ответ, потом вернулся к толстяку. – Для начала тысяч пять, наверное, – вроде как нерешительно ответил я.

– Пять! – ахнул снабженец. – Пять тысяч! Да мы сто лет так торговаться будем. Умрем и не успеем порешать, – подвел он итог моему предложению, сложив губы куриной гузкой.

– А что вы хотите? – сделал удивленное лицо я. – Я не хочу, чтобы мою невесту обманули.

Услышав это, Ганга одарила меня самой очаровательной улыбкой, какую только могла сыскать у себя где-то глубоко в запасниках души. Блеснули небольшие клыки и скрылись за маской скромницы, потупившей взгляд.

Толстяк беспомощно огляделся, остановил свой взор на магистре и сказал: