Тенебрариум - Raptor

Мы поддержали тост.

Да, вот ведь неожиданность, — думал я. — Этот Латуриэль вовсе не безумное чудовище, каким я его представлял. Ему приходится быть твёрдым, чтобы держать в узде разношёрстных и волевых изгнанников. Но он не выходит за рамки, и в его риторике действительно прослеживается здравый смысл. Что лучше? Потерять своё 'Я', влившись в общий поток, или найти своё предназначение, примкнув к коллективу? Он выбрал второе. Это было его право. В любом случае, кем бы он ни был на самом деле, его персона явно не соответствовала гуляющим по городу страшилкам.

— О чём задумался, Писатель? — прервал он мои мысли.

— Думаю о Хо. Кто оно? О чём оно хочет со мной говорить? А вдруг оно причинит мне боль?

— Ты его сильно боишься?

— Да.

— Хм-м, — Латуриэль поставил бокал. — Знаешь, когда я начал искать человека для Хо, я и представить себе не мог, что мне будет так тяжело им жертвовать… Всё потому, что из живых людей, проникающих в город, доселе были доступны лишь мародёры, бандиты, преступники… Отбросы вашего общества. У меня к ним такое же отношение, как, наверное, и у тебя. Поэтому я был уверен, что жертва будет непременно каким-нибудь негодяем. И тут вдруг ты: Писатель, интеллигентный человек. Как существо глубоко духовное, я не имею права приносить в жертву другое духовное существо. Да простит меня Даркен Хо! И пусть накажет, если я заслужил. Но я не могу…

— То есть, Вы не отдадите меня Хо? — я не поверил собственным ушам.

— Нет. Оно долго ждало жертву. Подождёт ещё немного. Авось попадётся мне какой-нибудь нехороший человек. А тебя я отпущу с миром. Не просто отпущу. Покажу потайной выход из города.

— Я даже не знаю, как и благодарить Вас, мастер Латуриэль! Никто не мог мне помочь, а Вы…

— Не нужно меня благодарить. Лучше выпей со мной.

Мы выпили ещё немного.

— Эх, как же всё-таки необычно и замечательно общаться, когда не имеешь возможности прочитать собеседников! — Латуриэль стукнул донышком бокала по столешнице. — Только в этих случаях ты понимаешь, что такое доверие, и насколько оно ценно. Глупцы мне говорят, 'мастер, неужели можно быть таким доверчивым в нашем безжалостном мире, сплошь состоящем из лжи?' А я отвечаю, — 'можно… Да, можно! Потому что доверие — это единственное святое зерно, которое в нас осталось. Читая вас, я не доверяю вам. Это как читать чужие письма. Низко и мелочно. Это порождение внутреннего страха, который заставляет нас идти на низость, вновь и вновь проверяя вполне порядочных и честных братьев. А тот, кто доверчив — действительно силён духом, потому что он пренебрегает собственным страхом, вытравляя из своей души червя недоверия!' Мы сильны потому, что доверяем друг другу.

Глава суларитов немного помолчал, глядя куда-то в сторону, а затем продолжил.

— Другие глупцы наивно полагали, что раз я доверчив, значит можно этим пользоваться, можно держать меня за идиота, застилая ложью мои глаза. Всех, кто так думал, постигла страшная участь. Такова расплата за пренебрежение искренним доверием.

Он посмотрел на нас и рассмеялся.

— А что вы так напряглись? Я же не вас имею в виду. Расслабьтесь, друзья. Эти слова касаются лишь врагов и предателей. Вы же к ним не относитесь? Правда, Райли? Ну конечно правда. Я вижу это в твоих глазах. Глаза, которые не лгут. И моё сердце открыто. Я не хотел напугать. Честное слово. Просто поделился своими мыслями. По-дружески. Мы же теперь друзья. А между друзьями не должно быть тайн. Вот я сейчас поделился с вами сокровенным. Потому что я уверен, вам можно доверять. А ты, Райли, ничего не хочешь мне рассказать?

— О чём, мастер? — взглянула на него та.

— Ну, я не знаю, мало ли. Что у тебя в душе. Что тебя гложет. Поделись со своим новым другом.

— Мне нечего сказать.

— Правда? Как печально. А я надеялся, что мы поговорим по душам. Ну да ладно. Как говорится, ещё не вечер, верно? — и он рассмеялся.

Совершенно неожиданно, охранник, подошедший к нам сзади, ухватил Райли за затылок и изо всех сил ударил её лицом об стол.

— Отличный удар, брат! — восторженно хлопнул в ладоши Латуриэль. — Но зачем бокал разбил?

— Это не я, мастер. Это её рожа, — суларит намотал волосы девушки себе на руку, и дёрнул их назад, задрав её окровавленное лицо.

— Вы чего творите?! — я попытался вскочить, но тут же задёргался от электрических импульсов, пронзивших всё моё тело.

Потеряв равновесие, я упал на пол, но меня продолжали яростно жечь чем-то вроде шокера. В глазах всё рябило. Безвольно корчась на полу, я не мог даже умолять своего мучителя, чтобы он прекратил эту пытку. Наконец, Латуриэль произнёс:

— Достаточно, Никтус. Ты испортишь такое прекрасное тело.

— Да, старший брат.

Наконец-то меня перестали бить током, но тело продолжало самопроизвольно дёргаться ещё какое-то время. При этом не было возможности пошевелить ни рукой, ни ногой. Сквозь опадающую пелену на глазах, я видел, как неподалёку от меня, вместе со стулом, на пол грохнулась Райли. Её начали пинать тяжёлыми ботинками. Первой мыслью было — связаться с сумеречниками, но изо рта вырывались лишь пустые хрипы.

— Куда её, мастер?

— В подвал. Разомните немного, чтобы стала помягче. Заодно и талукан из неё выйдет. Но а потом я с ней потолкую. Когда с этим разберусь.

— Слушаюсь.

Райли поволокли к выходу. Я беспомощно протянул к ней руку.

— Да не переусердствуйте там! — продолжал доноситься как будто откуда-то издалека голос Латуриэля. — Из трупа никакой информации не извлечь.

— Конечно, мастер.

Когда мою избитую подругу вытащили за дверь, Латуриэль перешагнул через меня, и присел напротив, склонив голову.

— Ну что, Писатель? Ты наверное скажешь, что я поступаю грубо. И будешь прав. Но что поделать? Сейчас всем тяжело. Суровый мир диктует суровые условия. Неужели вы думали, что я настолько примитивен и глуп, что проглочу вашу ложь? Мой простодушный человечек, если бы я был таким примитивным и глупым, я бы и дня не прожил вне Апологетики! И уж тем более не стал бы светочем Суллара! О, нет, мой друг, меня не провести. Да, я заранее знал об истинной причине вашего визита, и ждал вас здесь с распростёртыми объятиями. С радостью и удовольствием поиграл в предложенную вами игру. Вот только вы не учли, что это игра на моём поле.

Я хотел ему ответить, но из горла вырвалось лишь 'Кх-х-х!'

— Ась? — Латуриэль картинно, по-стариковски приложил палец к уху.

— Кха-х…

— Ничего не понимаю, извини. У тебя явные проблемы с произношением. Когда я тебя вытесню, первым делом начну отрабатывать дикцию… — он выпрямился, и теперь я видел только его ноги. — Чем ты его, брат? Гальваноидами мушенбрука?