Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис

До моей двери он не доходит. Кажется, кто‑то из крыс нашел РПГ – в коридоре грохочет, коротко шипит струя, и меня накрывает удушливым смрадом пыли и горечи. Порох? Отгоревший напалм? Назовем это так. Я же не знаю, как называется то, что остается после разрыва гранаты РПГ… В комнату валит дым – кентавра завалили прямо у меня под дверью. Я откидываю ветошь…

– Это мой! Я взял!

– Хули ты гонишь! Это я вальнул! Лапы, сука, убрал!

Короткая очередь, булькающий звук… Не поделили. Ублюдки! Кентавра не поделили! Куда его вам?!.. Вы сможете снять оружие? Боезапас? Но даже если да – разве мало их теперь валяется вокруг?.. Кучи! Бери – не хочу! Но наша крысиная алчность не даст нам пощады… Гексагон не победить силами крыс не только потому, что мы не умеем воевать. Прежде всего потому, что, даже победив врага, крысы будут драться за добычу. Сводить друг с другом счеты. Слишком многое накопилось – и я уверен, что многие сейчас просто ищут своих врагов. Природу крыс не победить, не исправить, не перевоспитать с полпинка – даже и ради общего дела. Здесь нет настоящих людей. Здесь есть только ублюдки, забывшие о своей природе ради крох тепла, сытого желудка и опустошенных яиц. Гексагон сделал свое дело с каждым из нас, превратив в настоящих крыс и уничтожив человеческое. И ты знал это, Комбриг. Знал с самого начала.

А раз так – туда вам всем и дорога.

В проеме двери мелькает черное тело – и я вбиваю в него пулю. Теперь каждый сам за себя. Извини, бро. Сдохни ты сегодня – а я завтра. Я поднимаюсь, выглядываю наружу – и осматриваюсь, не решаясь продолжить мой бег. Коридор полон дыма; засасываемый вентиляторами коробов, он быстро течет по центру под потолком и почти стоит у стен – и мне плохо видно окружающее пространство. Тот кентавр появился неожиданно. Может быть, рядом притаился еще один? По мою душу…

Наконец я решаюсь. Встаю, выхожу в коридор. Обхожу кучу мяса, оставшуюся от карлов… Кстати – а что у них с собой? Нет ли полезного? На одном болтается кое‑как сшитая сбруя под магазины пять‑сорок пять, в карманах – три магазина. Говно… Зачем они мне, если у меня семера? Я отбрасываю их – и на втором вдруг вижу рюкзак. Внутри – о радость! – три широких прямых магазина под семь‑шестьдесят два! Подойдут к моему триста восьмому! Я вдруг ухмыляюсь – а ведь я начинаю узнавать их с первого взгляда. Так, глядишь, и профессионалом стану…

Третье и четвертое тело – пусты. Пятое… кентавр, падая, придавил его – и я, завидев, что могло бы мне достаться, прихожу в бешенство. Дергаю кентавра… еще раз… тяну его вверх и на себя, напрягая силы и срывая жилы… Куда там! Разве поднимешь две тонны? На пятом карле – ПКМ; он влип в тело, вплющенный сверху двухтонной тушей, и теперь только дразнит меня своими матовыми воронеными боками. Гадство! А не помешал бы пулемет…

Вскинув калаш поперек груди, я начинаю движение дальше. Мне осталось не так уж и много – но Гексагон сейчас разворошенный улей, и продерусь ли я через его злющих стальных шершней, убивающих все вокруг? Я не знаю. Что главное в драке? Понимание своих сил. Что важнее всего в бою? Не потерять голову. А еще – удача… И я медленно крадусь вдоль стены, всматриваясь вперед, в дымное пространство. Пусть мне повезет. Пусть мне повезет! Пусть… Хотя грех искушать судьбу – до сих пор мне везло дьявольски.

Поворот. За поворотом – очередной длинный коридор, полный огня и дыма.Слева у стены догорает пятисотый, справа и чуть дальше – замер паук. Кажется, его окатили молотовым – он весь черный от копоти, темнеет иссиня‑черным панцирем, под которыми кроются пулеметы. Скорее всего, его подожгли уже пустым, без боезапаса – иначе, сдетонировав, он разорвал бы паука на тысячи кусков. Короба тоже висят под панцирем, и боезопас не выдержал бы страшного жара напалма…

Движение! Четырехсотые! Они выходят из дымовой завесы прямо на меня, в лоб – я вижу, как растекается дым по их стальным нагрудникам – и понимаю, что мне уже не скрыться… «…У самых мелких только зрительные камеры. Ни лазерников, нихрена , – как наяву слышу я голос Комбрига. – Спрячься, затихни – и они могут упустить тебя… » Я вжимаюсь в стену – и вдруг чувствую спиной угол. Оглядываюсь… связная потерна! Стальной лист, обычно прикрученный болтами, снесло и задрало – и вглубь стены уходит черный лаз. Он не велик – ну так и я не косой сажени в плечах! И лаз принимает меня со всей моей броней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я лезу, продираюсь вперед; в какой‑то момент я цепляюсь чем‑то из своей снаряги и чувствую, как меня накрывает ужас… Рывок – и я снова свободен! Быстрее! Еще быстрее! Лаз вдруг расширяется – и я вваливаюсь в бетонный куб коллектора. Падаю влево, за угол, выглядываю, стараясь не упустить сектор коридора, видимый из дыры… проходящий мимо лаза КШР поворачивает ствол с подствольным фонарем – и я еле успеваю убрать голову. Пули долбят в бетон и крошат его, выбивая белые, в лучах фонаря, облачка. Я замираю, пытаясь не дышать и унять бешеные удары сердца. Заметил? Нет? Или это лишь проверка?..

Мехи, топоча лапами, уходят дальше – и я бессильно сползаю на пол. Минут десять я лежу, чувствуя, как колбасит в крови адреналин, унимая крупно дрожащие руки. Еще одна смерть прошла мимо… И минус еще одна жизнь. Как у кошки. У нее их девять вроде бы? Интересно, сколько осталось у меня? И снова надо идти. И снова я собираю себя по частям – все, что осталось, жалкую кучку силенок, выдержки и дрожащей от страха смелости – а может, безумия? – и, выталкивая перед собой автомат, выбираюсь из коллектора наружу.

– Лис?!..

Стоя на коленях, я поворачиваю голову и смотрю вверх. Сперва мне кажется, что я помер и на меня смотрит Бог, порой упоминаемый самыми тупыми номерами. Потом до меня доходит, что Бог не может выглядеть как Технолог.

– Эй, организм! Слышишь меня?!..

Я киваю и сажусь, привалившись спиной к бетонной стене. В ушах все еще стоит свист, голова кружится и страшно не хочется подниматься. Технолог, с трубой РПГ на плече, окружен еще какими‑то номерами. Наверняка своими, с цеха. Я их не знаю – но метку узнаю: оружейники. Скрещенные пушки не плече… Мой автомат уже у них, и что‑то подсказывает – его мне не вернут.

– Лис! Что нам делать? Что случилось? Где Комбриг и подмога?! – трясет меня бугор. – Я слышал, что наверху идет бой… Нас выручат? Они дойдут?..

Я смотрю на него. Я все равно не скажу тебе правды, Технолог. Ты хочешь, чтоб я подписал себе смертный приговор? И я вру, понимая, что ничего другого мне не остается.

– Внешний удар провален. Завод оказался слишком силен. Он ввел в дело боевых мехов, тех, что для поверхности – и их оказалось куда больше. Атака захлебнулась, теперь им не пробиться. Комбриг сказал, что в таком случае Завод может включить протокол полного уничтожения. Да ты и сам видишь, что вокруг. Не берут они пленных…

– А сам Комбриг? Где он?

Я качаю головой.

– Не знаю. Кажется, погиб. На Медчасть сразу пошла орда – было пять или даже шесть платформ, двухтонники, куча пехоты… Нас смахнули разом. Один удар – и ничего не стало. Да ты же и сам был там… Комбриг оттолкнул меня, остался прикрывать – и больше я его не видел.

Технолог сплевывает и кивает.

– Я был в глубине блока и саму атаку пропустил. Но херануло адски… Ладно. Что теперь? Куда?

Я пожимаю плечами.

– Куда глаза глядят…

Технолог какое‑то время молчит – а потом кивает… и возвращает мне автомат.

– Я пойду к выходу, постараюсь пробиться, – говорит он и смотрит куда‑то в сторону, играя желваками. – Не хочешь с нами?

– Я в Нору, – говорю я. – Где‑то в Лабиринте есть ход на Тайные Тропы. Попробую отыскать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– А дальше? Блудить в кромешной тьме?

– На что надеешься ты?

– Поверхность, – говорит он и поднимает палец. – Вдруг прорвемся. У нас есть фонари, у нас есть оружие и патроны. И есть немного пожрать. Со всем этим шансы сильно возрастают… Идешь?

Я качаю головой.

– Нет. Я пойду в Нору.

Технолог кривит щекой.

– Там ад. По дороге. На первом. Не пройдешь. Посреди Парка торчит платформа – и работает на триста шестьдесят градусов. Она намолотила уже тысячи полторы – но крысюки как безумные, все лезут и лезут.