Копье и Лавр (СИ) - Кукин Федор

Лук распался надвое. Она была безоружна, не считая жалкого кинжала. Рот зверя оскалился в улыбке.

Убегать от такого противника по палубе было бы верным самоубийствам. Поэтому Тигона, повинуясь скорее чутью, нежели разуму, бросилась к канатам и принялась взбираться на главную мачту. Так кошка лезет на дерево, спасаясь от клыков собаки.

К сожалению, эта собака могла последовать за ней.

***

Баррад Дарафалл вгляделся в сцену побоища. Каждый сейчас бился за свою жизнь, и на фигуру в тени навеса никто не обращал внимания.

Девушки совсем еще юные, не видевшие ни одной битвы. Когда они сталкиваются с врагом, на их лицах ужас. Это атака отчаяния.

И все же они бьются и убивают. Они сражаются вместе, друг за друга, спина к спине. Они напуганы, им некуда отступать, но тем они и опасны. Отчаяние рождает мужество.

Сил у него оставалось на одно смертельное проклятие.

Нужно найти их вождя. Обезглавишь отряд, и мужество сменится безысходностью.

***

Ариста ударила противника коленом в пах и, не давая опомниться, вонзила гладий в горло. Кровь полилась по лезвию, молодой сатрапид в зерненом доспехе рухнул к ее ногам. И тут сверху раздался крик.

Тигона лезла по канатам к главной мачте, а за ней гнался с окровавленным скимитаром высокий юноша с черными волосами, в залитом кровью доспехе червонного золота, с золотым диском на груди. Острием сабли он только что полоснул девушку по ноге.

Вот он. Принц Хеменидов, о котором говорила Тамриз. Их шанс на победу.

— Окаста!

Дочь капитана, только что обезглавившая вражеского бойца в двух шагах от нее, обернулась. На лице Окасты застыло свирепое выражение. Нижняя губа была разбита.

Ариста махнула рукой на канаты, пальцами подала условный знак: прикрой меня, сестра.

Окаста кивнула. Вместе, поскальзываясь на окровавленных досках, они бросились к канатам. Позади Ариста услышала звон стали, но удара в спину не последовало.

— Шевели задницей, Гракх, их тут слишком много!

Все хорошо. Сестра прикрывает ее. Она успеет.

***

«Попалась», — подумал Дарафалл.

Жилистая русоволосая девчонка выкрикнула команду и понеслась через палубу, прикрытая верной подругой. Ее спину закрывают без промедления, её приказу подчиняются. Несомненно, она и привела сюда этот безумный отряд.

Пора с этим покончить.

Баррад Дарафалл выскользнул из тени и, шагая через разбросанные по палубе трупы, двинулся девчонке наперерез.

***

Раненая нога соскользнула, тело потянуло вниз. Тигона повисла над волнами, держась одной рукой за жесткий канат.

Она успела подтянуться за миг до того, как скимитар преследователя вспорол бы ей бок. Юноша проворно лез за нею. Их отделяло не более ладони.

Тигона плюхнулась животом на брус мачты и поползла на четвереньках прочь от страшного противника. На середине мачты она встала на ноги, остановилась, оглянулась.

Юноша с глазами барса уже стоял на краю мачты и с усмешкой наблюдал за нею. Он игриво показал пальцем вниз. Тигона без слов поняла его мысль.

Под ними двадцать локтей высоты. Единственный безопасный путь вниз — канаты, по которым они только что поднялись. Бежать на узкой мачте некуда. У нее кинжал и дрожащие коленки против его длинного скимитара и многолетней боевой выучки.

Это конец.

Юноша шагнул вперед по мачте и двинулся к ней.

***

Ариста была уже у самых канатов, когда движение справа, в уголке глаза, заставило ее обернуться.

Фигура в черном плаще шла к ней, не глядя на хаос битвы вокруг, не теряя равновесия на скользких от крови досках. На неё глядел внимательный, черный как морские глубины глаз. Второй глаз, из серого стекла, таращился холодно и бессмысленно.

Снова это странное чувство, как в день казни на площади. Тепло, покой, рокочущий смех отца. На миг Ариста забыла о битве, захваченная этим детским блаженством.

Человек в черном остановился в пяти-шести шагах от нее. По лицу его пробежала безрадостная, презрительная улыбка. Он протянул к ней открытую ладонь.

С ладони сорвалась слепящая молния и полетела к Аристе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ни отскочить, ни увернуться она бы не успела. Времени хватило только на то, чтобы поднять меч в жалкой попытке защититься.

Молния выбила гладий из рук и ударила Аристу прямо в сердце.

***

Битва на корабле замерла и застыла. Все — и сатрапиды, и дочери Стратегикона — с ужасом воззрились на девушку, которую поразила молния.

Ее нагрудник раскалился добела. Кожаные части доспеха оплавились в безобразную черную массу. С волос и обнаженной кожи падали на палубу язычки багрового пламени.

Девушка открыла зажмуренные глаза и взглянула на своего врага. Целая и невредимая.

***

Баррад Дарафалл отказывался верить своему глазу.

Девчонка пережила его проклятие. Ее поразила сама смерть, жар загубленных душ — а она даже не упала.

Невозможно. Немыслимо. Никто не смог бы превозмочь его чары!

Никто, кроме…

***

Ариста ощущала легкое головокружение, как от долгого бега в жаркий день. Под левой грудью пульсировал жар, будто туда приложили раскаленную в огне монету. Но в остальном она чувствовала себя сносно.

И это, учитывая обстоятельства, было просто невероятно.

Единственный глаз ее врага расширился в изумлении. Рот приоткрылся, челюсть задрожала от потрясения.

— Ариста, — позвал он со смесью благоговения и ужаса в голосе.

Откуда он знает ее имя?

Человек в черном шагнул к ней, как зачарованный. На его лице снова появилась улыбка — не холодного презрения, но удивленной радости. Как будто он встретил давно потерянного друга.

Только отработанный месяцами навык сражения вывел разум Аристы из хаоса смятения и непонимания. Взгляд ее сфокусировался на стеклянном глазе.

Не сложнее, чем метнуть диск в Окасту.

Ариста перехватила кинжал за лезвие и бросила вперед. Заточенная сталь просвистела в воздухе.

Острие кинжала раскололо стекло, вошло в череп и вышло из затылка Баррада Дарафалла.

Чародей пошатнулся. Губы исторгли булькающий хрип. Прежде чем он упал, тело его охватило багровое пламя. Полыхнула вспышка, и кости, жилы, кожа рассыпались густым ворохом багровых искр, завитками черного дыма. Огненные останки устремились в небо. Алые язычки упали на палубу и быстро потухли.

Морок отступил, смех отца стих. Вернулась ясность мысли.

Ариста вздернула голову наверх, к главной мачте, где ее лучшая подруга спасалась от принца Хеменидов.

***

Тигона уперлась спиной в столб мачты. Смерть в человечьем обличье, улыбаясь, шла к ней. Восемь шагов. Семь.

Колени как студень, в горле сухо.

Шесть шагов.

— Не думал, что резать орифийских девок так интересно, — сказал Джохар на родном языке. Его не волновало, поняла ли его жертва. Он говорил это для себя.

Тигона собрала остатки мужества и встала с кинжалом в защитную стойку. Она, конечно, не выстоит против такого врага, но не умирать же покорной овцой. Свободная рука зависла на уровне пояса…

Пять шагов.

…пальцы нащупали что-то твердое в кармане доспеха.

Шар лазурного камня для игры в петтейю. Подарок нежданного любовника на ночь Тоскара.

Четыре шага. Джохар прокрутил скимитар в пальцах.

— Прощай, дикарка. Спасибо тебе за охоту.

В последней надежде Тигона метнула лазурный шар в лицо врага. Юноша поймал его свободной рукой без всякого усилия.

Лезвие скимитара поднялось, готовое обезглавить жертву. Животный ужас и отчаяние охватили Тигону, в глазах потемнело от страха и…

…и вопль боли на два голоса разнесся над мачтой.

Лазурный шар в руке Джохара лопнул, разлетевшись раскаленными как в огне осколками. Они насквозь пробили ладонь принца, рассекли лицо, вонзились в обнаженную шею. В тот же миг на правой руке Тигоны проступил дымящийся бурый ожог, будто бы она сунула руку в пламя свечи. Ладонь пронзила жгучая боль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

От боли принц Джохар пошатнулся, и равновесие изменило ему. Неловко взмахнув руками, он сорвался с мачты и с пронзительным криком ужаса и неверия полетел вниз.