Осколки наших сердец - Мелисса Алберт

– Да, – хрипло ответила я.

Шэрон размяла шею.

– Сегодня? Хочется покончить с этим побыстрее.

– Сегодня не та фаза Луны, – коротко ответила Марион. – В следующую пятницу. Идет?

Через пять дней, значит. Пять дней, чтобы придумать другой выход. Марион мы больше доверять не могли. Я сжала руку Фи и кивнула в знак согласия.

Марион смотрела куда-то поверх наших голов.

– Слышала? – произнесла она. – Мы не бросим тебя, Астрид.

Глава двадцать вторая

Пригород

Сейчас

Я снова проверила замки на дверях, как велела Шэрон. Но я знала, что запертые двери ее не остановят. Девушка, преследовавшая мою мать, дважды сумела проникнуть в дом и смогла бы сделать это и в третий раз.

Я слишком долго не спала. Лежа в кровати за запертой дверью, я смотрела, как рассветное небо меняет цвет с пурпурного на предгрозовой зеленый, а воздух, как пухлый кошелек, полнился ощущением непролитого дождя. Потом небеса разверзлись. Наступила тишина, первые капли зашипели, ударившись об асфальт, жара отступила. Я закрыла глаза.

Пока я спала, дождь затопил поля, прибил ветки и наводнил ручьи, черневшие, как глаза, наполнившиеся слезами. Дождь просочился сквозь щели в оконных рамах, и мои волосы закудрявились от влажности. Когда я проснулась, в голове была блаженная пустота. Потом я вспомнила обо всем, от чего пыталась сбежать во сне.

К горлу подкатила тошнота. Я схватила телефон, но экран был пуст. Тогда я отбросила его в сторону, вышла в коридор и распахнула дверь родительской спальни. Мне так хотелось, чтобы она оказалась там, чтобы вернулась домой целой и невредимой, что на миг мне почудилась ее фигура под покрывалом и ее лицо на подушке. Потом иллюзия развеялась. Комната была пуста.

Часы показывали половину четвертого, и, казалось, настал конец света. Дождь лил, не переставая, дом погрузился во тьму, будто ушел под воду. Я пошла на кухню и стала есть сухие хлопья прямо из коробки. Подошла к окну и увидела Билли. Он бегал между домом и машиной, носил набитые доверху пакеты с продуктами. Футболка прилипла к телу, волосы промокли и потемнели.

Я вышла на улицу с ним поздороваться. Пик грозы миновал, в воздухе уже не пахло электричеством, а дождик лил ласковыми струями, мягкими, как бумага. Уже на середине дорожки я промокла до нитки. Билли увидел меня и, видимо, задумался, не спрятаться ли в доме. Но остановился, закрыл дверь машины и подождал меня. Я приблизилась, по-прежнему не зная, что собираюсь сказать. Вокруг шумел дождь, мир окрасился в глубоководный зеленый.

– До вчерашней ночи я с тобой ни разу не разговаривала. Видела на улице, помню, что случилось в седьмом классе… Но до этой ночи мы никогда толком не говорили.

Он молчал и сверлил меня взглядом.

– Но на самом деле я все помню неправильно, – тихо продолжала я. – Теперь я это знаю, но клянусь, вчера не знала. И главное… главное, это даже не кажется мне странным. Ведь все эти годы меня тянуло к тебе, а я лишь отмахивалась. Когда я тебя видела, у меня каждый раз возникало это странное ощущение. Все в тебе – твоя внешность, жесты – все казалось слишком знакомым. – Я посмотрела на него – его веснушки, густые брови, волосы, зачесанные назад мокрыми волнами. – Я тебя знаю. Откуда я тебя знаю?

Он резко вдохнул. А потом обнял меня и крепко прижал к себе. Мед разлился в голове, я встала на цыпочки, и мы так и стояли, обнявшись под зеленым дождем. Он опустил голову, прижался губами к моему плечу. Я чувствовала облегчение, прокатившееся по его телу протяжной дрожью.

Он поднял голову – совсем немного, так, что его губы оказались около моего уха.

– Когда я тебя поцелую, – шепнул он, – это будет не первый наш поцелуй. Ты должна знать… прежде чем позволишь мне поцеловать тебя еще раз, я должен рассказать, как это было в первый раз.

Я кивнула и стала слушать. В моем сердце бушевал ураган, а он рассказывал о моем альтернативном прошлом с абсолютной уверенностью, что так все и было.

– Пять лет назад, – сказал он слегка дрожащим голосом, – мне было одиннадцать, а тебе – двенадцать. Это было лето накануне старшей школы, и я волновался, что теперь все изменится. Мы всегда дружили по-соседски. Больше летом и по выходным. А в старшей школе были танцы. Я боялся, что у тебя появится парень, какой-нибудь модник, с которым вы будете зависать в торговом центре, а со мной ты разговаривать перестанешь.

– Я никогда бы не стала встречаться с модником, который зависает в торговом центре! – воскликнула я и покраснела, вспомнив Нейта. Хотя тот скорее был модником, который зависал в кинотеатре, где показывали европейские фильмы.

Билли рассмеялся.

– И я решил сам стать твоим парнем. Вот только не знал, как подступиться. Я даже погуглил «как стать парнем девчонки, которая тебе нравится» и «как понять, что вы больше, чем просто друзья», и прочел кучу дурацких статей о том, как цеплять девчонок, думая – ну нет, я не стану этого делать. В общем, я, дурак одиннадцатилетний, который не отличит дырку в земле от своей задницы – так отец говорит, – вконец растерялся и отчаялся настолько, что пошел просить совета у отца. Кстати, на будущее: никогда не советуйся с Джоном Пэкстоном о любовных делах. Был самый конец лета, солнце клонилось к закату. Мы играли у ручья, в той его части, которую называли блюдцем, помнишь? Там, где после наводнения нашли кучу крошечных головастиков. – Он нахмурился. – Ах да, ты же ничего не помнишь. Ну вот, мы стояли в воде, солнце почти закатилось, и мне очень хотелось тебя поцеловать. Но я знал, что если потянусь к твоим губам, то буду выглядеть полным идиотом… А потом ты нырнула, с головой, вынырнула и затащила меня под воду. И поцеловала. И я… – Он описал дугу в воздухе, словно запуская бумажный самолетик. – Я пропал.

Я ясно представила эту картину. Глядя на него, промокшего под дождем, увидела юного Билли в ручье. Тот стоял и улыбался мне.

– Это было в понедельник, – сказал он, – за неделю до начала школы. На следующий день твою маму увезли в больницу – кажется, с аппендицитом – и мы некоторое время не виделись. А потом я вдруг забеспокоился, что, может, ты и не хочешь меня видеть. Зашел в субботу, а мама сказала, что ты не выйдешь. В воскресенье заходил два раза. И во второй раз…

Я немного отстранилась, чтобы получше его разглядеть. Когда он стоял так близко, мне хотелось зажмуриться.