Особый контроль - Василий Головачев

– Нельзя было обойтись без дождя? – буркнул Томах.

– Это не мы, – виновато проговорила Велиава, обернувшись на его голос. – Северный гидрометцентр предупреждал еще утром, что Таймыр попадет в зону штормовой отдушины.

– Ты что? – шепнул Богданов на ухо другу. – Форму потерял?

– Меня все раздражает, – буркнул Томах. – Кажется, что мы что-то упустили из виду, какую-то важную деталь. Не аукнулось бы нам другим манером, ведь вслепую играем… неизвестно с кем. Но уж то, что этот «кто-то» не слабее нас, это наверняка.

– Ну-ну, не паникуй. Эксперимент нужен, ты сам прекрасно понимаешь. Не пройдет груз на Историю – значит, будем думать, пройдет – все твои страхи напрасны.

– Ой ли? Больно категоричен ты в своих суждениях сегодня, на себя не похож. Посмотрим. Есть такая интересная штука – интуиция, так вот она мне шепнула по секрету, что груз пройдет нормально, однако тревогу с души не сняла.

Богданов мельком посмотрел на угрюмо-спокойное лицо Томаха и шагнул в дверь, открывшуюся в малом куполе.

Зал управления метро изнутри представлял собой стандартный куб со встроенным в стену пультом и радугой экранов над ним. Видимо, он давно не подвергался капитальному ремонту, потому что здесь стояли не виомы, а старые плоско-мозаичные световые экраны, создающие слабый стереоэффект.

– Располагайтесь. – Велиава радушно указала гостям на кресла, принесенные скорее всего заранее.

– Все рассчитали? – еще раз спросил Морозов. – Не хотелось бы неприятных сюрпризов.

– Предусмотрели все, что может предусмотреть современная наука прогноза, – неожиданным басом отозвался Кими Озава.

Морозов неопределенно покачал головой.

– Верю, но… лучше десять раз проверить, чем один ошибиться.

– Кредо теоретика, – сказал Богданов задумчиво.

– Что?

– Кредо теоретика: семь раз отмерь, один отрежь. Есть еще кредо практика: один раз отмерь, семь раз отрежь.

Все присутствующие в зале засмеялись. Морозов тоже улыбнулся, хотя было заметно, что смеяться он не умеет.

– Поехали, что ли? – буркнул Керри Йос, переждав смех. – Корреспонденты на Истории готовы?

– Еще вчера, – подтвердил диспетчер станции.

– Системы контроля?

– Готовы. – Это уже Кими Озава, общавшийся с работниками своего ведомства посредством рации.

– Старт!

Илона Велиава, оглянувшись на «высокое начальство», сделала три быстрых переключения на пульте, рявкнул гудок, и белый диск над пультом загорелся дрожащим зеленым светом.

По залу прокатился общий вздох.

– Груз прошел, – доложил диспетчер. – Потери в норме, поле по глубине струны ниже интервала трансляции.

– Спасибо, Ник, – прервала его Велиава. – Груз прошел нормально, джентльмены.

Морозов встал.

– Я ждал этого. Спасибо и вам, Илона. Надеюсь, своим экспериментом мы не очень выбили вас из графика?

– Какие могут быть претензии? – развела руками Велиава. – Наверстаем. Я понимаю, что безопасность УАСС не экспериментирует зря.

– Вот это уж точно! До свидания.

Они вышли из зала. Дождь лил вовсю.

– В пятнадцать ноль-ноль совещание, – напомнил Морозов. – У вас есть ко мне вопросы? Соображения относительно сегодняшнего запуска?

– Нет, – сказал Керри Йос, поднимая воротник куртки. – Соображения еще надо обдумать.

Морозов кивнул и удалился к пассажирской камере метро в сопровождении Озавы и его инженеров.

– Ну и что теперь? – спросил Керри Йос, глядя ему вслед.

– Будем продолжать работу. – Богданов остался спокоен. – Искать. Грузы почти такого же назначения не проходили еще к Шемали и к планетам Суинберна. Проведем экспериментальные запуски, убедимся, что эффект исчезновения не повторяется.

– Действуйте. Я в отдел, понадоблюсь – найдете. Людей дам, но не больше группы.

Керри, пряча лицо в воротник куртки от колючего дождя, пошел к парусу метро.

– Я на базу, – сказал Томах. – Мои мальчики заканчивают работу по каналу поиска особой срочности. Система дорогая, зато отдача великолепная. А главное – не надо тратить недели и месяцы на поиск документов в архивах.

– Будут новости, сообщи. Кстати, заметил, у Морозова те же выводы, что и у тебя? Он сказал, что ожидал благополучного исхода с запуском груза на Историю.

Томах отвернулся и глухо ответил:

– Значит, и у него развита интуиция. Ну, потопали, а то промокнем насквозь, мне такой климат не по нутру.

Издали здание оперативного центра Управления аварийно-спасательной службы напоминало подсвеченную изнутри кристаллическую глыбу аквамарина. Однако, подлетая ближе, Филипп все меньше находил сходства здания с кристаллом, пока наконец оно не выросло в исполинский горный хребет, сверкающий на гранях холодным голубым огнем.

Километра три в длину, прикинул Филипп, и метров шестьсот в высоту! Что ж, объемы центров организации, ответственной за безопасность и нормальную работу цивилизации, должны соответствовать и размаху ее деятельности…

А уж в полукилометре от здания Филипп понял, что оно не сплошное, а состоит из тысяч модульных блоков, соединенных хитроумным способом в ажурную конструкцию, напоминающую атомную решетку какого-то минерала. В следующее мгновение из дна чашки, венчающей «отросток минерала», метнулась ввысь гибкая лапа, подхватила пинасс и втянула его в глубину здания.

– Приехали, – сказал Томах, первым выпрыгивая из кабины на пол эллинга. Вслед за ним вылез Богданов, потом Филипп.

Следуя указателям, они нашли нужный лифт и через минуту стремительного падения сквозь сплетение лифтовых линий центра стояли перед входом в зал совещаний, откуда в коридор доносился странный рокочущий гул.

Филипп вошел и остановился. Стен и потолка в зале не было. Амфитеатр с рядами кресел нависал над грохочущим двойным водопадом, левая часть которого, шириной около трехсот метров, была гораздо выше правой – километровой подковы, полускрытой под громадным облаком водяной пыли.

«Ниагара! – догадался Филипп. – Красиво, надо признаться!»

– Пошли, пошли, не останавливайся на пороге, – потянул его за рукав Томах. – В первый раз, что ли?

Усевшись, Филипп принялся рассматривать водопад с высоты птичьего полета, созданный иллюзией хорошо настроенного видеопласта. Однако насладиться зрелищем в полной мере не успел: сначала кто-то выключил звуковое сопровождение, предупреждая собравшихся, а затем исчез и водопад. Зал замкнулся золотистыми стенами со множеством ниш, решеток и круглых щитов.

Трибуны в зале не было: по желанию каждый выступавший включал на подлокотнике своего кресла систему спик-визора, и автоматика воспроизводила его объемное изображение в нижнем круге амфитеатра, откуда он был виден всем.

Совещание начал генеральный секретарь Совета безопасности ВКС и он же директор УАСС Норман Спенсер, громадный, темнолицый, с гривой седых волос, скрывающих уши и лоб. Он вкратце коснулся проблем, стоящих перед аварийно-спасательной службой, привел статистику аварий и катастроф на Земле и в зоне космоса, осваиваемой землянами. Самой крупной из них была катастрофа на космотроне, в результате которой погибло сорок семь человек, а громадная область Солнечной системы между орбитами Земли и Марса оказалась загрязненной радиоактивным газом.

Затем очень кратко ответственные руководители служб и секторов доложили о результатах своей работы, принимаемых мерах и методах контроля за безопасностью человеческих коллективов.

Предпоследним выступал Дикушин. Руководитель первого сектора был явно озабочен, потому что обычная его бесстрастная насмешливость переросла в язвительность.

– С космотроном все ясно, – сказал он. – Это образец человеческого «авось», когда зло, содеянное предками, отражается на потомках, но самое обидное – оно создано нами против нас же! Расчистка зараженной зоны продвигается успешно, а также принимаются меры по розыску подобных «сюрпризов» во всех уголках Системы и за ее пределами.

– Однако патрульная служба проморгала-таки ракетоносец? – сказал кто-то в зале.

– Самое интересное, что его обнаружили, – отрезал Дикушин. – Но сочли за автомат, какими полно пространство Системы. Так что в дополнение к сказанному необходимо провести еще и чистку пространства от громадного количества отслужившей свой век техники. Но мы отвлеклись.

Не секрет, что с января следующего года управление строительством планетарных сооружений, Центроземстрой, планирует начать строительство ЗСК – зоны солнечных конденсаторов в орбитальном поясе Меркурия. Дело чрезвычайно нужное, ибо человечество как никогда нуждается в энергии: пояса надземных гелиоэлектростанций уже на пределе возможностей, а мы еще далеко не завершили освоение Системы, да и другие миры ждут своих исследователей. Однако требуется специальная система мер по предотвращению несчастных случаев, а не простое указание отдела прогнозирования: «Усильте контроль». Масштабы новой работы грандиозны, а мы только люди, способные ошибаться, да еще как ошибаться!