Падение Царьграда. Последние дни Иерусалима - Льюис Уоллес

Желая придать особый блеск своему празднику рыбаков, княжна Ирина, естественно задумала окончить его гонкой, для участия в которой необходимо было быть греком и рыбаком.

Со времени оповещения об этой гонке и до того дня, на который она была назначена, все тридцать рыбачьих селений были переполнены приготовлявшимися к состязанию. Судя по разговорам и хвастовству, можно было подумать, что явится столько соискателей приза, что они не поместятся в бухте Терапии, но к моменту начала гонки выстроились только шесть лодок. Оспаривался приз — большой крест черного дерева с золоченым распятием, который предназначался для украшения лодки, одержавшей победу.

В три часа эти шесть лодок, каждая с пятью гребцами, спокойно колыхались перед балдахином княжны, и на корме каждой из них виднелся флаг с обозначением того местечка или селения, представителем которого она являлась. Флаги были разного цвета, так чтобы их можно было заметить издали: так Уенимихали выбрала для себя желтый цвет, Буюкдере — голубой, Терапия — белый, Стения — красный, Балту-Леман — зеленый и Бебек — белый и красный. У гребцов были белые рубашки, такие же шаровары, обнаженные ноги и руки, а куртка цвета флага.

Снаружи лодки были выкрашены в черную краску и блестели на солнце словно лакированные, а внутри у них не было ничего лишнего, чтобы не увеличить тяжести.

Гребцы казались спокойными и хладнокровными, но ясно было видно, что они, решились употребить все усилия, чтобы одержать победу.

Вдали у азиатского берега стояла галера, которая обозначала поворотную точку гонки. Гребцы должны были, достигнув этого пункта, обогнуть его и вернуться ко дворцу, сделав всего три мили.

Направо от балдахина княжны стояла высокая мачта, на которой поднимался белый флаг для оповещения, что началась гонка.

Все лодки выстроились в ряд справа налево, занимая места по жребию. На берегу и на воде воцарилась тишина. Еще минута, и лодки двинулись бы в путь, но неожиданно произошло событие, отсрочившее начало гонки.

Рука княжны уже взялась за веревку, которая была протянута к ее стулу от флага на мачте, чтобы дать сигнал, как вдруг показалась седьмая лодка с четырьмя гребцами в черной одежде, которые гребли изо всех сил и громко оглашали воздух криками. Княжна не подняла флага и с удивлением смотрела на новых состязателей.

Лодка с черным флагом на корме и черными гребцами быстро пристала к пристани, один из гребцов, выскочив на нее, преклонил колени и громко воскликнул:

— Помилуй, княжна, и задержи немного гонку.

Все четыре гребца были видные, здоровенные мужчины, но они не походили на греков, и зрители громко приветствовали их криком:

— Цыгане! Цыгане!..

Хотя в этом крике слышался презрительный сарказм, но в нем не было злобной ноты. Никто не мог допустить мысли, чтобы эти неведомые, чуждые люди могли представить серьезную опасность к завоеванию победы избранными греками, а потому их появление не возбудило в толпе ни малейшего негодования.

— Кто вы такие? — спросила княжна.

— Мы живем в Буюкдере.

— Вы рыбаки?

— Если судить по количеству рыб, которое мы наловили в прошедшем году, и по ценам, за которые мы их продали на рынке, то никто на обоих берегах Босфора, от Фанара до Принцевых островов, не может сравниться с нами.

Это хвастовство возбудило всеобщий взрыв смеха.

— Но вы не можете принять участия в гонке, — сказала княжна, — вы не греки.

— Нет, княжна, это зависит от того, с какой точки зрения ты посмотришь. Если ты будешь решать вопрос не по происхождению, а по рождению и по месту пребывания, то мы греки почище многих знатных особ при дворе его величества. Водой из потока, пробегающего через нашу долину, утоляли свою жажду наши отцы сто лет тому назад, как мы утоляем ее теперь.

— Хорошо сказано. Отвечай также на мой новый вопрос, и я допущу вас до участия в гонке. Что вы сделаете с призом, если одержите победу? Я слышала, что вы не христиане.

— Мы не христиане! — произнес гребец, впервые подняв голову. — Я мог бы сказать, что вопрос о религии не поставлен в число условий гонки, но я не крючкотвор, а рыбак, и потому скажу прямо: если мы одержим победу, то поставим свой приз в громадное дупло старинного гигантского платана, растущего в нашем селении, и превратим это дерево в храм, который не уступит святой Софии в глазах всех, кому природа дороже человеческого искусства.

— Хорошо. Не допустить вас к гонке после такого обещания, данного при всем народе, означало бы покрыть себя стыдом в глазах Пресвятой Девы. Но отчего вас четверо?

— Нас было пятеро, но один из нас заболел, и по его совету мы хотим вызвать из присутствующих еще одного желающего!

— Хорошо. Вызывайте, — кивнула княжна.

Цыган выпрямился во весь рост и громко воскликнул:

— Сто нумий за гребца!

Ответа не было.

— Если не за деньги, то ради благородной княжны, щедро угощавшей ваших жен и детей, кто-нибудь выходи!

— Я! — произнес кто-то в толпе, и из нее выдвинулся цыган со своим медведем. — Возьмите кто-нибудь моего приятеля и подержите, а я займу место в лодке.

Громкий смех был ответом на эти слова, но княжна спокойно спросила у четырех цыган, довольны ли они своим новым товарищем. Они посмотрели на него с сомнением, а один из них спросил:

— Ты гребец?

— Нет лучше меня на всем Босфоре, и я это докажу. Возьмите кто-нибудь медведя. Не бойтесь, его ворчанье так же безопасно, как гром без молнии.

Он бросил ремень в руки человеку, вызвавшемуся подержать медведя, и спрыгнул в лодку. В одно мгновение он скинул с себя верхнюю одежду, засучил рукава рубашки и так ловко схватил весла, что его товарищи сразу успокоились насчет его умения грести.

— Не бойтесь, — сказал он вполголоса, — я обладаю двумя качествами, которые обеспечат нам победу: умением и выдержкой. Княжна, — прибавил он, обращаясь к Ирине, — позволь мне сделать вызов желающим биться со мной об заклад.

Сергий заметил, что цыган, говоря с княжной, обнаруживал необыкновенно учтивый, почтительный тон.

— Слушайте меня все, — продолжал цыган, вставая в лодке после того, как Ирина разрешила ему говорить, — вот кошелек с сотней нумий. Кто хочет биться со мной об заклад, что наша лодка выиграет?

Никто не принял его вызова, и он тогда прибавил, обращаясь к своим товарищам:

— Все равно. Если никто не хочет биться со мной об заклад, то этот кошелек будет ваш в случае победы. Пусть мы не христиане, но мы покажем себя и осрамим Буюкдере, Терапию, Стению, Бебек, Балту-Леман и Уенимихали. Ну, теперь, княжна, позволь нам занять седьмое место слева.

Вскоре княжна дернула за веревку, флаг взвился на мачте, и лодки двинулись при громких рукоплесканиях толпы.

Очень недолго лодки держались рядом, а вскоре выстроились одна за другой длинной лентой, причем впереди виднелся красный флаг. Обитатели Стении подняли победный крик, болея за своих, а когда стало видно, что цыгане оказались позади всех, то отовсюду раздались насмешливые презрительные возгласы:

— Ишь, хвастался-то цыган!

— Лучше бы вам сидеть дома и пасти коз!

— Они плетутся как черепахи!

— Одно дело болтать, а другое грести!

— Ха! Ха! Ха!..

Все эти насмешки хотя и долетали до цыгана, но не лишали его хладнокровия. Чтобы доказать превосходство своей лодки, он с товарищами приналег на весла и быстро очутился впереди всех. Но оставаться в этом положении всю гонку стоило бы слишком большой траты сил и могло помешать окончательной победе, а потому он крикнул товарищам:

— Хорошо, ребята, приз и мой кошелек ваши! Ну, отдохните немного. Пусть вас перегонят, мы успеем взять свое.

Таким образом, снова цыгане пошли последними, и так они держались до самой галеры, означавшей поворотный пункт гонки. По правилам надо было обогнуть справа, так что прямая выгода была первым обогнуть ее, потому что первая лодка могла выбрать себе путь и описать наименьшую дугу. За четверть мили до галеры гребцы на всех лодках стали напрягать свои силы, чтобы прийти к галере первыми, и только одни цыгане, по указанию своего руководителя, держали левее, так что им приходилось сделать наибольшую дугу.

На повороте, однако, обнаружилась вся ловкость этого маневра. Пять лодок так круто повернули, что столкнулись между собой, и между гребцами произошла жестокая свалка, причем была пролита кровь. Этим воспользовались цыгане и спокойно обогнули галеру вторыми.

Толпа на берегу замерла. Все-таки впереди виднелся флаг Стении, но за ним близко следовал черный флаг цыган.

— Что это? Кажется, цыганская лодка идет второй, — спросила княжна Ирина, и, получив утвердительный ответ, прибавила: — Пожалуй, христианский Бог найдет себе слуг среди неверных!