Космические катастрофы. Странички из секретного досье - Михаил Ребров

В переговоры с Землей включились и "Протоны" (позывной В.Ляхова и В.Рюмина, которые находились на станции "Салют-6").

— Коля, ты чем стучать будешь? — весело спросил Ляхов.

— Как и положено, — отозвался Рукавишников. — У нас для вас гостинцы, отличный гостевой набор для дружеского ужина.

— Тогда ждем, люк откроем без задержки.

— Внимание всем! — голос дежурного руководителя смены Центра управления полетом вдруг стал тревожным и отрывистым. Он обратил внимание, что "Игла" и двигатель выключаются самостоятельно. Сближающе-корректирующий двигатель недорабатывает: вместо расчетных шести секунд проработал лишь три. Что это — случайный сбой в системе "Игла" или неполадки в самом двигателе?

Любая заминка на участке сближения может привести к срыву стыковки, а вместе с этим и всей программы полета. Такое уже бывало. Версия о двигателе казалась маловероятной: он еще ни разу "сюрпризов" не преподносил. Да и сейчас первые шесть включений прошли без замечаний. А вот на седьмом… Рукавишников скажет потом:

— То, что двигатель недоработал, я заметил сразу, да и почувствовал, что пусковой толчок был неровный. Как будто корабль начал вибрировать, я даже протянул руку и "успокоил" пульт, попридержал его… Трижды включал двигатель и понял, что давление в камере сгорания меньше нормы. Но тогда грешил на систему управления…

Время торопило. Пройдена точка минимального расстояния, которое удалось достигнуть. С этой секунды "Союз-33" и "Салют-6" начали расходиться. Но сближение еще было возможно, и руководитель полета Алексей Елисеев передал в эфир:

— "Сатурны", включите "Иглу", разрешение СКД от БУС.

Двигатель включился на разгон и сразу же выключился. Значит сбой не был случайным, есть какой-то скрытый дефект, надо искать.

— "Сатурны", — прервал паузу Елисеев, — режим сближения прекращаем. На следующем витке сообщим наше решение. Он интуитивно чувствовал, что произошло нечто более серьезное, что вряд ли удастся так быстро разобраться в ситуации и потому добавил: "Снимите скафандры".

Руководитель полетом Алексей Елисеев умеет

Руководитель полетом Алексей Елисеев умеет "держать нервы" даже в сложнейших ситуациях

Наступило тягостное молчание. Минуту или две слышалось легкое потрескивание в динамиках, потом голос Рукавишникова:

— Может быть, пока не снимать скафандры?

— Если примем другое решение, — уклончиво ответила Земля, — вы успеете их надеть…

— Понял, — повторил "Сатурн-1". — Мы перейдем в орбитальный отсек, но динамик будет включен, вызывайте. И уже обращаясь к Георгию Иванову добавил:

— Отдыхай, будем летать.

Главный зал Центра управления полетом

ЦУП вызвал на связь "Протонов": "Уточните. Вы четко наблюдали боковое свечение?" — спросил Елисеев.

— Да, — подтвердил Ляхов. — Двигатель корабля работал в сторону. Видели свечение из агрегатного отсека…

"Сатурны" слышали этот разговор. Иванов не во всем разобрался, а Рукавишников понял: дефект серьезный, двигатель барахлит, использовать его дальше нельзя.

… Шел второй час ночи. Приближался очередной сеанс связи, которого так ждали "Сатурны". Но что могла им сказать Земля? Существует жесткое правило: если шанс на успех сопряжен с риском, пусть даже самым малым, программе дается отбой.

— "Сатурны", повторное включение СКД не разрешается. Надо продумать дальнейшие действия. Спуск завтра, а пока — спать, — подытожили из ЦУПа. Легко сказать: спать. Впереди у экипажа была сложная ночь, думать нужно было о предстоящем. Позже Рукавишников расскажет: "Я знал, что завтрашний день будет нелегким, но не хотелось обострять обстановку. На Земле и так переживали за нас… Как командир, я отвечаю не только за себя и корабль, но и за Георгия. Он после слов Елисеева загрустил и даже сник немного. "Командир — говорит, — неужели мы не попадем на станцию?" Я пожал в ответ плечами, а про себя подумал, что дело может кончиться значительно хуже, и мы можем остаться пленниками орбиты"…

… Спать не хотелось. Надо думать, думать и ничего более. Рукавишников прогнозировал каждое свое действие и все то, что выполняла автоматика корабля. Из головы не выходил двигатель: что же не сделали они с Ивановым, чего не учли? Вспомнил компоновку двигательной установки. В ограниченном объеме плотно прижаты друг к другу камеры основного и дублирующего двигателей, множество трубопроводов, кабелей. Основной двигатель поврежден, это ясно. А если и дублирующий?..

На Земле тоже не спали. Специалисты сходились во мнении, что пробовать работать с опасным двигателем — риск большой. Есть резервный, но он не пригоден для сближения. Операторы ЦУПа, разработчики, баллистики перебирали десятки вариантов. Спорили до хрипоты. Временами казалось, что оптимальный вариант найден, но находились оппоненты, которые убедительно его опровергали.

Ситуация требовала четкости и определенности. Если резервный двигатель работоспособен, то экипаж не только вернется на Землю, но и попадет в обусловленный район. Если же не сработает, остается надежда на двигатели малой тяги, те самые, что используются для ориентации и причаливания. Может быть, удастся заставить их погасить скорость корабля. "Время непрерывной работы этих двигателей ограничено", — возражали оппоненты. Им отвечали: "Включим несколько раз и получим достаточный тормозной импульс". "Достаточный ли?" — не сдавались сомневающиеся. И были правы. Малый остаток топлива не гарантировал благополучный сход с орбиты, и потому этот вариант отвергли.

Было и совсем "лихое" предложение: попытаться навести на корабль саму станцию, задействовать двигатели "Салюта-6" для стыковки с "Союзом-33". Если это получится, то тогда "Сатурны" перейдут на борт станции, а корабль можно "отбросить". Пока два экипажа будут работать на "Салюте", есть время для подготовки нового корабля. Он состыкуется со станцией в автоматическом режиме, а затем на нем можно будет возвратиться на Землю.

Этот вариант назвали "экзотическим". И вовсе не потому, что он требовал сложнейших баллистических расчетов, время работало против него с неумолимой жестокостью: с каждым часом "Союз-33" и "Салют-6" расходились на сто километров. А это уже много!

Наступило утро 12 апреля. За полтора часа до назначенного времени, не вытерпев пытки ожидания, Рукавишников вышел на связь:

— С добрым утром, как дела? — начал спокойно, словно ничего не случилось.

— Разбираемся, — ответили из ЦУПа.

— Ясно. Готовы принять данные на посадку.

— Тогда слушайте, — Елисеев стал излагать выбранный вариант. — Обратите внимание на предпусковые операции. Вместо основного двигателя — резервный… Из всех режимов мы не проверили автоматическую стабилизацию при его работе. Концовку обговорим позже.