Последний полет «Жар-птицы» - Эдуард Семенов

Но он до сих пор помнит хмурые, сведенные в один суровый изгиб брови отца при виде его паспорта. И молчание, которым он наградил его, возвращая ему его первый документ.

За праздничным столом сидели их многочисленные родственники, слетевшиеся со всего света. Они уже держали в руках бокалы с вином, готовые слушать тост за здоровье нового полноправного члена общества, но …

Отец молчал. Замолчали и гости. В старинном зале их трехэтажного дома на берегу Черного моря возле Алупки воцарилась мертвая тишина.

Положение спасла бабушка, уважаемая Ситора Алиевна, которая, заглянув через плечо своего внука, глянула в еще раскрытый паспорт и, как будто ничего не случилось, хмыкнула.

— Ну вот, он тоже повторил твой подвиг, Рауф! Нечего этому удивляться. Он твой сын.

И его отец впервые в жизни при всех разразился громкой бранью. Чем очень удивил Рината. Раньше такого отец никогда не допускал.

— Какого черта! — кричал он, белый от гнева, — какого черта! Тогда я был вынужден это сделать. Неужели ты не понимаешь! Вы-нуж-ден! Мы жили при таком строе, когда наша княжеская фамилия могла только помешать! А зачем он это сделал сейчас? Нет, Вы мне объясните? Зачем это было ему нужно сейчас?

Бабушка Ситора дождалась, когда ее сын выплеснется, и невозмутимо ответила:

— Не волнуйся, придет время, и он также, как и ты, все поймет и сам впишет твою фамилию к себе в паспорт. Еще не пришло время, Рауф! Подожди…

Отец извинился перед гостями, поднял бокал вина, произнес короткий тост: «За моего сына!», потом до белизны сжал губы и опустился на свое место.

Он никогда не спорил со своей матерью, мудрейшей женщиной. Но и пить из бокала не стал, только слегка коснулся его края губами.

Ситора Алиевна Регулаева была дочерью благородного Али Регулаева, известного в Крыму торговца и промышленника, одного из самых влиятельных и богатых членов татарской диаспоры в России.

Трехэтажный дом Али испокон веков стоял на краю Алупки у самого моря и служил маяком для всех контрабандистов Черного моря еще в те времена, когда одна шестая часть суши называлась Российской империей.

Разные корабли приставали к скалистому берегу возле его дома, но чаще всего это делали небольшие и юркие фелюги, которые ходили под флагом одноглазого Сегебека, отважного мореплавателя и главы древнего и могущественного княжеского рода Фаради.

Никто не знал, какому племени принадлежали эти Фаради. Кто-то говорил, что они ассирийцы, кто-то — цыгане, а кто-то — потомки финикийцев. Но для самих Фаради это было не важно. Для этой семьи никогда не существовало никаких запретов и границ. Они никогда никому не платили дани и никогда не имели никаких паспортов, потому что знали все тайные тропы и пути через все границы мира. И по этим дорогам, как по кровеносным сосудам, день и ночь текли их караваны с товарами, с грузами, с информацией, которая двигала тайными рычагами, управляющими миром….

И ничто не могло остановить этого течения.

Люди говорили, что если лодки и караваны князей Фаради перестанут пересекать границы, то земля встанет и провалится в тартарары. Это была, конечно, легенда, красивая сказка, но…

Даже когда железный занавес Советского Союза был наброшен на побережье Крыма, фелюги Сегебека продолжали приставать к берегу Али с завидным постоянством. Почти каждую ночь они, ведомые по звездам твердой рукой опытных капитанов, выныривали из морского тумана и подавали условный знак встречающим на берегу…

В ту пору Сегебек Фаради поставлял Али из Турции тонкую кожу. Али же покупал ее оптом и шил из нее обувь, которая пользовалась большим спросом на всем побережье. Одновременно Али продавал Сегебеку посуду из бронзы и женские украшения собственного производства из серебра, которые всегда хорошо шли на базарах Анкары и Константинополя.

В общем, у них было все хорошо и по-семейному отлажено, как в хорошем механизме. И когда старшему сыну Сегебека Рауфу приглянулась Ситора, дочь Али, никто не стал им препятствовать. Даже наоборот, все были несказанно рады. Наконец-то два древних рода объединятся кровными узами. Свадьба была пышная и веселая.

Но порадоваться жизни молодые не успели…

Как оказалось, над их судьбой уже нависла жестокая рука Сталина! Он приказал в двадцать четыре часа выселить всех крымских татар в казахские степи. Выселение проводилась как большая войсковая операция. В это время Рауф как раз находился в море. Он даже не догадывался о страшной беде, которая нависла над его женой и тестем, и ничем не мог им помочь.

Он просто вел свою фелюгу прямым и выверенным курсом к дому Али. И мечтал о том, как пристав к берегу, сначала обнимет свою любимую жену, а потом снова спустится с мудрым Али, в подземелье, и тот будет ему рассказывать о тайнах мироздания и неисповедимых путях господних, которыми, оказывается, руководит его отец…

В последнее время Али и его отец часто говорили ему об этом, готовя посвятить в какую-то тайну, которой владели их семьи…

С такими мыслями он совершенно забыл о бдительности.

Не дождавшись условного знака с берега, Рауф причалил прямо на пустынном пляже напротив дома Али. Когда же он выскочил из фелюги, то вместо радостных криков жены и тестя, его встретили ружейные выстрелы чекистов…

Рауф чудом уцелел, был арестован и осужден за подрыв экономики Советского Союза. В тюрьме его долго допрашивали на предмет тайных кладов семьи Фаради и семьи Регулаевых, которые якобы были сокрыты в Крымских горах, но он ничего не знал про это, вернее не успел узнать, и поэтому не мог ничего сказать следователям.

В конце концов, ничего не добившись от него, его отправили на урановые рудники искупать свой грех перед Советским союзом. На рудниках он прожил недолго и умер, так и не узнав, что у него родился сын, которого в его честь назвали Рауфом.

Отец Рината, Рауф Рауфович Фаради-Регулаев, родился в 1947 году в казахских степях. Воспитанный в духе коммунистической морали, он до зрелого возраста относился к рассказам матери о своем князе-отце и его многочисленных богатых родственниках за границей, которые были якобы хранителями великого знания бытия и несметных сокровищ, как к сказке, которую мать придумала, чтобы скрыть истинную биографию отца.

Рауф всегда считал, что, на самом деле, его отец был самым простым контрабандистом и вором, которого осудили за кражу народного имущества. И очень стыдился этого.

Его больше всего привлекали рассказы матери о своем дяде, дважды Герое Советского Союза Амет-Хан Султане, и о другом их родственнике, Герое Советского Союза, пехотинце Абилове. Портреты этих воинов висели тогда во всех домах крымских татар.

А что князья! Что за пути? Какой маяк? Какие клады? Сказки все это! Все знания мира сосредоточены в другом месте. После армии, не возвращаясь домой, он поступил в Московский авиационный институт имени Серго Орджоникидзе. И уже в ранге студента председателя комсомольской организации курса принял самое активное участие в организации и проведении Международного фестиваля молодежи и студентов.

Вот во время этого фестиваля и произошла почти случайная встреча с его дядей Фазилем Фаради. Почти, потому что Фазиль специально приехал в СССР, чтобы отыскать своих пропавших родственников. Честно говоря, шансов у него было не так уж и много, и тем не менее они встретились.

Во время одной из конференций, куда Фазиль пришел в составе делегации курдской молодежи, он услышал выступление молодого парня по фамилии Регулаев, очень похожего на его старшего брата Рауфа. Конечно, он его никогда не видел. Фазилю просто не раз показывали фотографию погибшего в России брата.

Фазиль подошел к Рауфу и поинтересовался, не имеет ли он какого-то отношения к древнему княжескому роду Фаради.

Рауф рассмеялся и ответил, что ему часто задают такой вопрос в компетентных органах, на что он всегда отвечает, что ничего не знает насчет князей. Фамилия Фаради действительно стоит в паспорте его матери, но только у нее. Она взяла эту фамилию, когда выходила замуж. Но ее муж, мой отец, никогда не был князем. Он был простым рыбаком. Рауф постеснялся произнести вслух слово «контрабандист».

Фазиль не стал с ним спорить. Он понимал, почему Рауф так говорит, поэтому просто предложил ему прогуляться по ночной Москве.

Так началось их знакомство.

Они были практически одногодками. Фазиль бы младшим сыном Сегебека, от последней жены. И родился всего лишь на три года раньше Рауфа. Поэтому единственное, чем они занимались в Москве, было ухаживание за девушками и употребление крепких, чаще всего иностранных, алкогольных напитков, которые Фазиль легко и непринужденно доставал, используя свои связи в посольских кругах.

Уже этим он выделялся в среде коммунистической молодежи, не считая дорогой одежды и благородной осанки. Для Рауфа также было большой дикостью то почтение, с которым к нему относились все члены делегации. Они были чуть ли не его слугами, готовыми выполнить любое его желание. Однажды Рауф пошутил по этому поводу, но Фазиль шутки не понял и сказал, что здесь нет ничего смешного.