Женщин обижать опасно - Диля Еникеева

Это объяснение, хоть и потрясло её - лишиться всего, чему они с мужем отдали тринадцать лет жизни! - но все же выглядело более-менее достоверным и в основных чертах кореллировало с Гошиным характером - он по жизни был склонен к авантюризму. Все же фанфаронство и рисовка, метко подмеченные покойным Симиным отцом, были присущи ему не только в молодости.

Все это время Серафима ни разу не поговорила с детьми. Тогда Регина с Сережей ещё жили с нею, в квартире на Ленинском проспекте, в которой она прожила всю свою жизнь, за исключением периода, когда они с мужем скитались по чужим углам. Последний разговор с Гошей состоялся днем, когда он привез её из больницы. Регина в то время была на работе, Сережа - на занятиях. Потом Серафима недвижимо лежала в спальне, на расспросы детей отвечала, что плохо себя чувствует, дочь приносила ей еду, но тарелка оставалась нетронутой. Все эти дни Регина с Сережей, вернувшись домой, ходили на цыпочках, чтобы не беспокоить больную мать.

"Знают ли они о том, что их отец от нас ушел?" - спросила себя Серафима. И не смогла ответить. Если знают, то почему молчат? А если нет, то почему не спросят, где он?

Вечером она решила поговорить с детьми, но не знала, как начать разговор. Сказать, что Гоша ушел к другой? Теперь ей в это уже не верилось. Как за спасительную соломинку, Сима ухватилась за подброшенную ей версию, что муж весь в долгах и скрывается от кредиторов.

"Он нарочно сказал мне, будто уходит к другой женщине, чтобы кредиторы не требовали у меня отдать долг, - придумала ему оправдание Серафима. Пусть это жестоко по отношению ко мне, но мир бизнеса вообще жесток. Кредиторы увидят, в каком я состоянии, и не станут тормошить еле живую женщину, от которой ушел муж. Я ведь и в самом деле не знаю, куда делся Гоша. Может быть, уехал заграницу, у него шенгенская виза. Или отсиживается в чьем-то загородном доме". У них тоже был загородный дом, но вряд ли муж столь непредусмотрителен, чтобы прятаться там.

Так ничего и не придумав, она дождалась прихода детей и вышла на кухню.

- Вы знаете, где ваш отец? - Сима решила не ходить вокруг да около.

Сережа отвел глаза, а Регина ответила:

- У своей сучки.

У неё подломились ноги, и сын едва успел её подхватить.

- Пойдем к тебе, мама, тебе нужно прилечь, - сказал он и, бережно поддерживая её, повел в спальню.

Она механически переставляла ноги, а в голове был туман. Значит, дети все знали? Все знали и молчали? Лишь она одна была слепа?

Когда сын уложил её на кровать и укрыл одеялом, а дочь присела рядом, взяв за руку, Серафима тихо спросила:

- Вы знали?

- Знали, - за обоих ответила Регина.

- Почему же вы мне не сказали?

- Ты болела, - лаконично пояснила дочь.

Сима не нашлась, что возразить. И в самом деле, может быть, дети поступили правильно, избавив мать от волнений, - она часто лежала в больнице, ей предстояла операция.

- И что теперь? - спросила она больше себя, чем своих детей.

- Он уже подал на развод, - сказала Регина, а сын по-прежнему молчал.

- Сережа, почему мне отвечает только Регина, а ты не сказал ни слова? - обратилась к нему Серафима.

- А что я могу сказать? Он мой отец, ты - моя мать, я вас обоих люблю. Но не могу же я заставить его жить с нами, если он сам этого не хочет.

Она едва не расплакалась, но все же сдержалась. Дети никогда не видели её слез, не увидят и сейчас.

Сережа присел на корточки перед кроватью и положил голову ей на грудь. Так он делал, когда был маленьким, и сейчас Сима опять почувствовала, что вот-вот разрыдается. Ощутив, что её грудь судорожно вздымается, сын тихо произнес:

- Не плачь, мам. Все обойдется.

- Да как же может все обойтись, когда ваш отец меня бросил? прерывающимся голосом вскричала Серафима.

- Он тебя не бросил, а ушел к другой.

- Есть разница? - иронически поинтересовалась у брата Регина.

Сима ощутила благодарность дочери за эту, пусть и символическую, моральную поддержку и за то, что та назвала любовницу отца "сучкой". Все ж недаром каждая женщина мечтает о дочери. Сын - это сын, он чаще всего солидарен с отцом. И Сережа, скорее всего, тоже проявляет чисто мужскую солидарность, - мол, дело житейское, поменял одну женщину на другую. А дочь - это почти подружка. Только она способна понять мать как женщина женщину.

Сережа пожал плечами и оставил вопрос сестры без ответа.

- Ты считаешь, что все в порядке вещей? - тихо спросила его Сима.

- Мам, но ведь ты не первая...

Регина одарила брата зверским взглядом, а Серафима зажмурилась: "Господи, ну и слепая же я... Оказывается, совсем не знала, не только своего мужа, но и своего сына..."

- Слушай, заткнись, а! - рявкнула Регина, заметив, что брат уже открыл рот, намереваясь продолжить свои "успокаивающие" речи. - Мам, не слушай ты его! Мужчины всегда горой стоят друг за друга, когда дело касается женщин. Поглядела бы я на своего братца, если бы его, больного, после операции, бросила жена, которую он считал близким человеком и даже настоящим другом.

Сима благодарно сжала руку дочери - как хорошо та её понимает... Именно это и потрясло её больше всего. Ну неужели нельзя было подождать хотя бы месяц-другой, пока она окрепнет!

- В одном братец прав, - продолжала Регина. - На это нужно наплевать и растереть. Все, мам, поезд ушел.

- Я не могу... - жалобно простонала Серафима.

- Ну хочешь, я пойду и расцарапаю морду этой сучке? - чисто по-женски решила проблему дочь.

- Ты её знаешь? - удивилась Сима.

- Знаю.

- И кто она?

- Бывший референт в "Новаторе".

- Тогда я тоже должна её знать.

- Знаешь. Катька Зинчук. Правда, эта прохиндейка с амбициями и именует себя Клеопатрой. Клеопатра! - фыркнула дочь. - Акулина она или Авдотья, а не Клеопатра. Мнит себя богиней секса и царицей спальни. А на самом деле элементарная подстилка. Из тех, кто сразу ложится, когда ей велят сесть.

Серафима и в самом деле знала Катерину Зинчук. Правда, видела её редко - это не её вотчина. "Красивая девушка, - вспомнила Сима. - Правда, взгляд неприятный, ищущий какой-то... Или хищный?.."

- А почему ты говоришь, что она бывший референт?

- Потому что теперь Катька стала папиной секретаршей и ревниво пасет, как бы другая его не увела.

- Так значит, у них началось давно?

- Точно не знаю. Полагаю, примерно полгода.

- А ты как познакомилась с Катериной?

- Мы с ней учились в институте.

- Откуда ты знаешь, что они любовники?

- Случайно увидела их в папином "Крайслере". Они проехали мимо меня, гляжу - папик за рулем, а рядом Катька. Догнала их и покатила за ними. Отец остановился, и я тут как тут. Подошла и говорю ей: "А ты что делаешь в машине моего отца?" А он сразу замельтешил, начал оправдываться, мол, всего лишь подвез её. А я: "С какой стати генеральный директор подвозит всяких шалав?" И тут Катька выпятила грудь: "Выбирай выражения! Я не шалава!" А я ей в ответ: "Раз тебе не нравится слово "шалава", пусть будет подстилка. Тебя драли все, кому хотелось, и хором, и по очереди, и вертолетом, и прочими способами". Смотрю, папик пошел красными пятнами. Тогда я не знала, что эта соска работает в вашей фирме, думала, он просто подцепил её где-то, и она ему время от времени отсасывает. Ты тогда болела, лежала в больнице, а отец ещё в полном соку, ну, я и решила, что мужская физиология требует своего. Даже не подозревала, что эта пиявка так крепко в него вцепится.

Почему-то от слов дочери Серафима успокоилась. Та говорила о любовнице отца в столь уничижительных выражениях, а Сима, будучи верной женой, относилась к доступным девицам с презрением порядочной женщины и теперь уже не считала Катю серьезной соперницей.

И в самом деле, последние годы между нею и мужем практически не было интимных отношений. О каком сексе может быть речь, когда чуть ли не каждый месяц попадаешь в больницу на выскабливание, а низ живота постоянно болит, да и вообще - ощущение полного дискомфорта! А Гоша мужчина, полный сил, это Регина правильно отметила. У него всегда были высокие сексуальные потребности. Вот он и реализовал свои потребности с доступной девушкой, раз жена не в состоянии исполнять супружеский долг.

Сознавать это тоже больно, но все же, по мнению Серафимы, секс - ещё не все. Между нею и Гошей сложились крепкие отношения, и какая-то развратная девица не может стать разлучницей. А то, что муж ушел и скрывается, - вполне укладывается в сценарий: их фирма обанкротилась, и ему приходится прятаться от кредиторов.

Поначалу Сима не задумывалась о материальной стороне проблемы. Пусть они теперь без средств, но это ещё не катастрофа. И у нее, и у Гоши есть профессия, без работы не останутся.

Она не сомневалась, что муж рано или поздно вернется, когда разберется со своими долгами. В конце концов, не миллионные же у Гоши долги! А минимум пять-шесть сотен тысяч долларов они по сусекам наскребут, да ещё займут под проценты.

Как всегда, верная соратница своего мужа Серафима Новицкая уже прикидывала, как помочь ему выпутаться из опасной ситуации.