История казаков со времён царствования Иоанна Грозного до царствования Петра I - Андрей Гордеев

После перемирия с Польшей последовала грамота донским казакам, в которой им устанавливалось царское жалование. Решено было ежегодно отпускать: 7000 четвертей муки, 500 ведер вина, 260 пудов пороха, 150 пудов свинца, 17142 рубля денежного жалования, да на будары 1169 рублей 60 копеек. Для принятия этого жалования установлено было ежегодно зимою присылать из Черкасска в Москву атаманов с сотней казаков из отличных по службе и уважаемых товарищами. Эта ежегодная командировка в Москву была названа «зимовой станицей», но для сношения с Москвой были установлены и «легкие станицы», состоявшие из одного атамана и 4–5, а не больше казаков, посылавшихся в Москву во всякое время с донесениями, отписками и со всяким вестями по делам службы и по казенной надобности. Прием казаков происходил в Иноземном Приказе. Станицы в пути и в Москве содержались царским иждивением, получали жалование, прогонные и корм. Принятое жалование было первым шагом по пути превращения донских казаков в служилое войско московского царя.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ПОЛЬШИ В МОСКВУ ПАТРИАРХА ФИЛАРЕТА И ВЛИЯНИЕ ЕГО НА УПРАВЛЕНИЕ СТРАНОЙ (1619 год)

После заключенного мирного договора с Польшей в половине июня 1619 года ив Польши возвратился Филарет. Он был поставлен патриархом Всея Руси, и как отец царя, человек с большим характером, большим жизненным опытом, занял положение соправителя царя, а фактически управление страной оказалось в его руках. Главною целью патриарха была война против Польши. Пережив унижения со стороны польского короля Сигизмунда и все его «неправды», Филарет направлял все усилия установить мирные отношения с Турцией и втянуть ее в войну против Польши Но мирные отношения с Турцией зависели от отношений донских казаков с Крымом и турецкими владениями.

Донские казаки в отношении своих соседей были совершенно не связаны московской политикой, и действовали независимо. Филарет именем царя должен был принимать решительные меры против казаков и требовать от них покорности, чтобы жипгь в мирных отношениях с крымцами Он просил не делать самочинных нападений, как на владения Крыма, так и Турции.

Угроза московским границам со стороны крымской орды не прекращалась, мирные отношения с Крымом были маловероятны, но Филарет был настолько одержим ненавистью к Сигизмунду, что шел на решительные меры против казаков, своими действиями мешавшими Москве установить дружеские отношения с Турцией, возможной союзницей против Польши.

Одновременно с посольствами в Турцию на Дон посылались строгие грамоты с требованием мирных отношений с крымцами. С Турцией был заключен мир, и султан Осман решил отправить полумиллионную армию против Польши, с целью окончательно раздавить Польшу и превратить ее в турецкую провинцию. Патриарх требовал от донских казаков не только мирных отношений с Турцией, но и приказывал казакам выступить в составе турецкой армии, и быть под начальством турецких пашей. Мера эта встретила со стороны казаков решительное возражение. Казаки писали: «С воеводами царскими, а не с пашами бусурманскими против всякого врага великого государя итти готовы поголовно, но не против христианских народов, под начальством пашей нечестивых в обычае донских: казаков никогда не бывало».

Турецкая армия подошла к Хотину. Польский король, видя надвигавшуюся опасность, обратился за помощью к Сагайдачному. Сагайдачный выступил против Турции, имея под своим начальством около 40 000 казаков. Турецкая армия потерпела поражение и отошла, — переговоры Москвы с Турцией продолжались. С посольством на Дон присылалось жалование и требование сопровождать послов и жить в мире с азовцами и крымцами. Но после отражения турецкой армии польскими войсками, днепровские и донские казаки начали делать не только набеги на Крым, но выходить в море и нападать на владения Турции на южном побережье Черного моря.

Получая жалование, донские казаки выполняли обязанности сопровождения послов, и в первое время правления Филарета обещали послам, что до возврата их ив Турции будут воздерживаться от походов в море. Польский король тоже поставил себе целью установить мирные отношения с Турцией и направить ее против Москвы. Он стал делать строгие наказы днепровским казакам не нападать на турецкие владения и жить в мире с Крымом, — мера по условиям того времени также не достижимая. Москва, как и Польша, в целях временной передышки со стороны постоянных и непримиримых своих врагов, приносили в жертву казаков и требовали от них отказа защиты своих земель и существования. В этом отношении та и другая сторона старались, в угоду Турции, проявить возможно более решительные меры против казаков, будучи бессильными защитить их земли и даже обеспечить границы собственных владений от общего с казаками врага. Видя вражду между Москвой и Польшей и стремление их к союзу с Турцией, донские и днепровские казаки поддерживали отношения с Крымом и Турцией, независимо от них. В то время, когда Польша и Москва принимали меры, чтобы установить мирные отношения с Турцией, казаки начали вести с ней решительную войну, нападая не только на Крым, но прорывались в море и доходили до Синопа и других турецких городов, отдельными ватагами, или же соединяясь в ватаги донских и днепровских казаков.

Турция со своей стороны также принимала меры, чтобы избавиться от угрозы нападений казаков, и требовала от Польши и Москвы изгнания казаков с их рек. С 1622 года между Турцией и Москвой начались дипломатические переговоры относительно донских казаков. Из Турции с возвращавшимися московскими послами в Москву прибыл в качестве посла Кангакузен Фома. Кантакузен принадлежал к древнему греческому царскому роду и в сношениях с Москвой занял прочное положение. Деятельность его имела важное значение в отношении донских казаков и их внутреннего быта. Он был сторонником сближения Турции с Москвой и коренного изменения быта донских казаков. Появившись в Москве, Кантакузен делал предложении царю и патриарху принять меры приведении казаков к послушанию. Он предлагал или принять против них военные меры, или же взять их на содержание. Если Москва не может им платить жалование и обеспечить их существование, то турецкий султан будет содержать казаков на своем жаловании, переселил их в Анатолию и позволит им промышлять против его врагов. Патриарх Филарет не мог принять такого решении и заявил, что царь может и сам унять казаков, а виновных в разбоях и грубостях накажет великою опалою и смертною казнью.

Настойчивые требовании в отношении казаков со стороны Кантакузена влияли на патриарха Филарета, он стал принимать более решительные меры и грозить опалой царя к непослушным. Казаки почувствовали, что виновником в строгостях Москвы является Кантакузен, и начали присматриваться более внимательно. При повторном его появлении на Дону в 1624 году, при проезде в Москву, он был задержан, свита его подверглась тщательному осмотру и наблюдению. Кантакузен заявил жалобу в Москве на учиненные ему казаками обиды, и в Москве находившийся с легкой станицей атаман Родилов был вызван боярами и они его и «все войско лаяли и позорили, а наше войско вольное из неволе не служит…», — жаловался потом атаман Родилов.

Из Москвы с Кантакузеном были отправлены в Турцию послы во главе Ивана Кондырева и дьяка Бормасова. Приблизившихся к Дону послов встретил атаман Родилов и заявил им: «Вы, посланники, идете к Дону не во-время, и не известно, как войско порешит и что с вами сделают…». К этому времени относится самая активная деятельность донских и днепровских казаков против Крыма и, преимущественно, Турции. Послы доносили в Москву, что на Дону живут запорожские черкессы, возвратившиеся только что с Черного моря, и волжские — с атаманом Чернушкиным, человек 50. «Ходят в рубашках тефтяных и кафтанах бархатных. Они были на море и грабили персидские суда».

Когда послы приехали в казачьи юрты, то они оказались пустыми. Все казаки ушли в море, и привезенное послами царское жалование принять было некому. Оставшийся атаман Исай Мартьянов заявил им, чтобы они ждали казаков с моря. Когда казаки возвратились в Монастырский городок, то послы, передавая жалование, говорили казакам, чтобы они замирились с азовцами, и по царскому велению требовали, чтобы мирно жили до возвращения их из Турции. Казаки заявляли, что пока они с азовцами не управятся, послам отправиться с Дона нельзя.

Получив жалование, казаки на следующий день отправились на 50 стругах в море, по 30–40 человек в каждом. Другая группа казаков, в количестве 700 человек на 25 стругах, под начальством атамана Шилы, возвратилась с моря и рассказывали, что «они были за морем за полтора днища от Константинополя. Повоевали в Царьградском уезде села и деревни, многих жителей пленили, но турки побили у ник на море до 400 человек».

Послы были отпущены в Азов, в Константинополе в это время происходила страшная смута. Султан был убит янычарами, а в Багдаде поднялось восстание и всех янычар перерезали. Когда послы явились в Константинополь, то им заявили, что туркам теперь не до них. Послы должны были покинуть Константинополь, но к ним явились янычары и потребовали плату за корабль с товарами, захваченный казаками, а в противном случае угрожали расправой. Прибыв в Кафу, послы были задержаны, потому, что были получены сведении, что донские казаки вышли в море. Сведения не подтвердились и послы были отправлены в Керчь. Но когда они прибыли в Керчь, то к городу на 30 стругах подошли казаки в составе 1 000 человек. В городе поднялось волнение, посланников сняли с корабля и посадили в городскую башню. Посол Иван Кондырев послал к казакам сказать, чтобы они ушли, иначе татары расправятся с послами. Казаки, хотя и ответили, что они без добычи не возвращаются, но послушались и ушли. Послы были отпущены и отправлены степью. В степи послы были схвачены ногайцами, которые потребовали от них возврата 2 000 золотых, уплаченных ими донским казакам за выкуп захваченного ими сына Таманского хана. Сопровождавшие послов турецкий и азовский проводники должны были отправить послов в Темрюк, где они были снова посажены в башню. За подарки послы были освобождены. К Азову в это время подошли донские казаки и турки грозили послов побить. Посол снова отправил послание казакам с просьбой уйти от Азова; казаки послушались и послы были отпущены.