Copy-Paste - Андрей Валерьев

Недостатков в этом мужчине было хоть отбавляй, но, странное дело, чем больше она о нём думала, тем сильнее притягивал её этот человек.

Екатерина встряхнулась, вздохнула, взяла свою сумку и решительно пошла в ближайшие заросли переодеваться.

Первым делом было решено перевезти по морю к новому месту жительства немцев. Гнать пешком избитых и измученных людей у Мельникова не поднялась рука. Немцы, узнав о том, что 'русские' (а среди десантников, почему-то, большинство составляли азиаты) нашли роскошное место на дальней стороне острова, собрали делегацию, которая от имени всего германского народа заверила Сенсея в любви, дружбе и преданности и попросила разрешения перебраться на новое место жительства.

Мельников крякнул. Среди полусотни выживших немцев у, как минимум, десяти человек, были серьёзные проблемы с психикой. Видеть в своём будущем доме сумасшедших Дима-сан не желал, хотя, чисто по-человечески, сочувствовал этим беднягам и жалел их.

Переезд немцев занял два дня. Людей не торопясь, небольшими партиями везли вокруг острова и тут же отправляли на 'стройку века'. Остававшиеся на старом месте разбирали навесы и добывали еду, которой требовалось очень много. Надо было кормить переселенцев-строителей и, кроме того, русский начальник велел собрать в дорогу полный короб копчёной и вяленой рыбы.

Место для нового посёлка выбрал лично Сенсей. В полукилометре от моря, в самом центре долины. Пальмовая роща здесь была особенно редка, так что создавалось впечатление, что это просто чистое поле, на котором, по какому-то недоразумению, растут отдельные деревца. Самым приятным сюрпризом было наличие отдельного источника, бившего из земли неподалёку от речки. Когда Витя увидел этот ручеёк, то мысленно сказал себе.

'Здесь'

– Здееееесь!

Дима-сан указал себе под ноги и объявил о том, что вот тут-то они и будут теперь жить.

– Витя, надо поговорить, – Мельников возник из темноты и присел возле костра Егорова, многозначительно покосившись на Олега и Йилмаза, который прочно прилепился к их небольшой компании, – лично.

Витька пожал плечами.

– Говори. У меня от друзей секретов нет.

Олег прошептал турку на ухо перевод. Тот белозубо улыбнулся и закивал.

– В общем, дело такое… – Мельников старательно формулировал свои мысли – портить отношения с Егоровым и Ко ему было не с руки. – Ты – хороший человек. Правильный. Я уверен, мы с тобой подружимся, так?

– Хм. Так.

– Но есть одно но. Данияр. Пойми – он мне не просто друг. Мы вместе выросли и он мне брат. А человек он злой и память у него хорошая, понимаешь?

– Понимаю.

– В ваши дела с Игорем я не полезу, так что сам понимаешь – у тебя здесь есть пара недругов, которым ты поперёк горла. На Игоря мне насрать, но когда Даник полезет с тобой разбираться, а он обязательно полезет, когда переезд закончится…

– Обломится он.

Олег скрипнул, прокашлялся и продолжил.

– Я ему башку оторву.

Дима-сан сжал кулаки, закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти.

– Вот о чём я и толкую. Будете убивать Гошу – нет проблем, но за брата я впрягусь. И тебе, – Сенсей мрачно посмотрел на дизайнера, – я голову сам оторву. А это нам не нужно. Никому.

Витька закатил глаза к небу, пересчитал пару десятков звёзд, всё понял и поинтересовался.

– И?

'Интересно, мы одинаково думаем или нет?'

– Виктор Сергеевич, давайте обсудим один бизнес-план.

Они договорились. Витька и Олег уходят вместе с Мельниковым на Большую землю и остаются там.

– Кого с собой уговорите – ваше дело.

Сенсей прозрачно намекнул на Олю и Катю.

– Вы потрошите самолёт. Я раз в неделю прихожу к вам на остров и привожу еду. Рыбу, креветки. Здесь для вас мы строим жильё. Когда с самолёта уже будет нечего брать – переберётесь сюда. Даник к тому времени остынет, да и я с ним потолкую. С Гошей – сам разбирайся. Как хочешь. Идёт?

Мельников протянул руку. В свете костра заросший густой щетиной мужчина выглядел как настоящий дикарь. Большой, сильный, страшный.

Егоров усмехнулся. Раньше, в прошлой жизни, он, конечно, согласился бы только из-за одного внешнего вида собеседника. Но не теперь.

Чувствуя себя равным, он пожал каменную ладонь качка.

– Договорились.

С Дмитрием Мельниковым они думали совершенно одинаково и от этого уважение к Сенсею у Вити только выросло.

– Да… и вот что, Вить, – Мельников смущённо потёр свой сломанный нос, – ТВОЮ лодку я у тебя, всё-таки, экспроприирую.

Обустройство лагеря на Новой земле заняло у команды Димы Мельникова четыре дня. Всё это время Сенсей не отпускал от себя Витю ни на шаг, опасаясь за его жизнь. Следом за другом хвостом ходил Олег, а за Олегом, почему-то, турок. Вот так вчетвером они и руководили закладкой посёлка.

Мельников разметил при помощи немцев улицу. Указал, где будет находиться общественная кухня, где будет помывочная, а где – общественный туалет. После чего, свалив все дела на Данияра, велел друзьям грузить на лодку продовольствие, заготовленное местными аборигенами, и грузиться на неё самим. Все остальные десантники должны были оставаться уже на новом месте, помогая строить навесы и добывая пищу. Сенсей посчитал, что их троих будет достаточно, чтобы дойти на вёслах до своих.

– Течение нам поможет. Дикари втроём дошли и мы дойдём.

Витька только пожал плечами. Всё уже было тысячу раз обговорено, и дальше толочь воду в ступе не имело смысла. Они везут туда еду, оттуда – людей.

Ленинградская 'дорога жизни' в тропическом варианте.

Действительно, до острова, где их с тревогой ожидали, лодка добежала всего за одни сутки. Ветер был попутным, и работать на вёслах практически не пришлось. Витька периодически сменял на рулевом весле Диму, а Олег и увязавшийся с ними Йилмаз всю дорогу продрыхли, укрывшись от солнца циновкой.

Желание турка уехать с ними назад всех очень сильно удивило. Лётчик упёрся и ни в какую не желал оставаться в новом посёлке, мотивируя это тем, что ему непременно надо обо всём доложить командиру. Сенсей удивился, но дал добро.

Они прошли, не останавливаясь, обезлюдившую Малую землю. Мимо торчащего из воды кончика хвостового оперения самолёта. Проскочили, бешено орудуя вёслами, бурный пролив и вышли к бухте, возле которой был разбит лагерь.

На берегу их встречало всё население острова. Увидев, что на лодке всего четыре человека, толпа заволновалась. Раздались крики и причитания.

Егоров чертыхнулся, вылез на нос корабля и, сложив ладони рупором, заорал.

– Всё хорошо! Все живы-здоровы, всё…

Ликующий рёв встречающих заглушил его последние слова, которые едва не застряли у него в горле. В стороне от основной массы одетых 'по пляжному' людей, стояла ОНА.