Девочка, кот и штурман - Матильда Вудс

– Что такое, Барнакл? – спросила она. Кот явно пытался что-то сказать, только она не могла понять, что именно.

Кот отбежал от девочки и стал ходить взад-вперед по палубе. Пару раз он запрыгивал на перила и указывал лапой на небо. Наконец, проделав все это шесть раз, он вернулся к Уне и издал протяжный заунывный крик.

– Понимаю, – сказала Уна, потом наклонилась и хотела погладить Барнакла, но кот отскочил от нее. Конечно, сейчас девочка нравилась ему гораздо больше, но он по-прежнему не позволял ей прикасаться к себе. – Я тоже скучаю по Харойльду. Надеюсь, что он скоро очнется.

Два дня команда безуспешно высматривала кита. На третий день из моря вырвалась струйка воды.

– Кит в море! – закричал один из моряков с самой высокой мачты корабля. Он заметил белые брызги, когда вода падала сверху вниз. – Кит! – кричал он. – Кит по правому борту!

Капитан изменил курс в течение нескольких секунд после того, как они заметили новую жертву. «Отважный леопард» повернул на восток. Дул попутный ветер, и команда бодро погналась за добычей.

Кит пытался уйти от судна с замерзшими и уставшими людьми. Однако корабль с привязанными к носу фонарями продолжал преследование. Огоньки пламени мерцали над водой, освещая путь.

Когда «Отважный леопард» приблизился к добыче, люди стали готовить лодки.

– Осталось недолго, парни! – весело прокричал в ночь капитан. – Похоже, мы все-таки вернемся домой с китом.

Пока отец Уны покрикивал на команду, Барнакл схватил золотой штурвал и резко крутанул его вправо. Через секунду ботинок командира пнул его сзади, и кот растянулся по палубе.

– Вали отсюда, безмозглое животное! – заорал мистер Бритт. Его глаза сверкали от ярости. – Никто не смеет прикасаться к моему штурвалу.

Барнакл вскочил на лапы и снова прыгнул на штурвал. Капитан схватил его за шкирку и швырнул на пол. Прежде чем он успел пнуть его так, что кот мог вылететь в море, Барнакл удрал.

«Проклятье!» – выругался он про себя. Барнакл мог играть на скрипке, читать список команды и забираться на самую высокую мачту менее чем за пять секунд, но не умел говорить по-человечески. Прежде это его совершенно не волновало. Но сейчас эта способность ему бы очень пригодилась. Ситуация была критическая. Впереди находился айсберг: он и девочка его учуяли. И вот его корабль, девятый и последний, несся прямо на него.

Как только кит был замечен, капитан приказал Уне оставаться внизу. Он не хотел, чтобы она испортила еще одну охоту. Вместо того чтобы идти в кладовую, девочка пошла в каюту штурмана. Она села возле Харойльда и развернула его новую карту.

– Я почти закончила, – сказала она.

С тех пор как штурман нырнул в море, прошло уже две недели, а он по-прежнему не шевелился. Однако его кожа больше не была синей, и дышал он свободно. Уна надеялась, что Харойльд скоро очнется и сумеет найти путь домой.

– Я отметила все места, которые есть на моей карте, и даже нарисовала таверну, чтобы показать Нордлор.

Она продолжала чертить карту, когда корабль содрогнулся. Девочке показалось, будто у «Отважного леопарда» вырвали сердце и бросили его в море. Уна вскочила с пола, подбежала к иллюминатору и выглянула наружу.

Вместо моря она увидела стену снега.

«Оставить корабль!»

Когда Уна выбежала на палубу, кругом сыпались кусочки льда. По пути наверх ей встретился один из членов команды, спешивший вниз, чтобы оценить повреждение. Он вернулся с плохими новостями.

– Там пробоины, – сказал моряк. – Штук десять как минимум. Все в корпусе. И каждая шире человека.

Капитан велел морякам выстроиться в линию от корпуса корабля к палубе и вычерпывать ведрами ледяную воду. Они работали быстро, но это было бесполезно.

«Отважный леопард» погружался в море.

Глядя на прибывающую воду, отец Уны принял решение.

– Оставить корабль! – приказал он. – Пересесть в лодки! И, как говорится в северной поговорке, подбежал к ближайшей шлюпке и первым покинул свое судно.

Пока все остальные члены команды «Отважного леопарда» спешно покидали корабль, Уна побежала вниз.

– Харойльд, – звала она. – Харойльд, просыпайся.

Девочка потянула штурмана за руку, но он не пошевелился.

– Пожалуйста, Харойльд, – взмолилась она, и по ее лицу покатились слезы. – Я слишком мала, я тебя не донесу.

К этому времени вода уже бурлила у ног Уны. Ей показалось, что она снова стоит на булыжной мостовой в родной деревне, только эта вода все прибывала и никакие камни ее не удерживали.

Вода уже доходила Уне до колен, когда дверь в каюту штурмана распахнулась. Ей стало интересно, кто же из мужчин все-таки пришел ей на помощь. Обернувшись, она поняла, что никто.

– Барнакл? – удивилась Уна. – Что ты здесь делаешь?

Спасаясь от прибывающей воды, кот прыгнул на сундук штурмана, а оттуда – на его кровать. Он нес с собой скрипку. Сначала девочка подумала, что кот будет играть, пока корабль идет ко дну, но вместо того, чтобы коснуться струн, он поднял инструмент и ударил им штурмана по голове.

Дерево треснуло и развалилось. Любимая скрипка Барнакла разломилась надвое. Штурман застонал и открыл глаза.

– Уна, – сказал он, – ты жива.

Он слабо улыбнулся, медленно сел в кровати и тут заметил воду.

– Скорее, Харойльд, – девочка дернула штурмана за руку. – Надо выбираться отсюда. Корабль тонет.

Вода уже поднялась ей до талии, а вещи штурмана плавали по каюте.

Уна помогла моряку встать с кровати. Барнакл, не желая мокнуть, прыгнул штурману на плечо. Потом они добрели до двери и, с трудом пробираясь в воде, направились к лестнице. Выбравшись на палубу, они взглянули туда, где обычно хранились лодки.

У Уны оборвалось сердце. Все четыре лодки пропали. В панике покидая тонущий корабль, команда «Отважного леопарда» сбежала, оставив их на произвол судьбы.

Летающий «Леопард»

– Вернитесь! – крикнула Уна. – Вернитесь за нами! – раздавался над морем ее голос.

Лодки были так близко, что она видела, как люди внутри сбились в кучу. Но, вместо того чтобы развернуться и спасти их, все четыре шлюпки продолжали уплывать прочь. Вскоре они растворились в ночи, оставив после себя лишь тень воспоминаний.

– Наверное, они нас не слышали, – мягко сказал моряк. Хотя и он, и Уна прекрасно знали, что их голоса далеко разносились по морю.

Звезды в небе становились все ярче, пока корабль погружался в воду. Она поднялась и хлынула на верхнюю палубу. Теперь, хотя Харойльд и знал дорогу домой, их