Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

Сердце и Желудок, с их вечной вялотекущей грызней, то и дело старались перетянуть Оргротора на свою сторону. Только вчера Мазекресс наведывалась сюда Ярлыком, и они долго обсуждали искусство как часть философии духа, вели задушевные беседы.

Ближайшая соседка. Мазекресс тоже обитает в Туманном Днище, хотя и на другом его конце. Оргротор симпатизировал Сердцу, хотя Мозг и Желудок ему тоже были приятны. Оргротор любил все живое.

В отличие от других Органов, он выглядел не чудовищем, не кошмарным монстром, рожденным из трансформировавшегося куска плоти. Они претерпели самые удивительные метаморфозы, части Древнейшего. Саа’Трирр, Мазекресс и Гламмгольдриг разрослись до громадных размеров, стали искаженными, гипертрофированными версиями того, от чего произошли. Мизхиэрданн немыслимо распластался вширь, а Кхатаркаданн вовсе эволюционировал до тучи насекомых.

Он тоже обитал в Туманном Днище. Здесь много влаги, много растений – и для его жуков тут самые лучшие условия. Кхатаркаданн, будучи изначально всего лишь придатками кожи, совокупностью роговой ткани, в свое время прошел по грани, был очень близок к тому, чтобы вовсе не обрести сознания, рассыпаться на множество мелких неразумных тварей. Стать чем-то средним между Жиром и Кровью.

Но он сумел. Обрел единство в миллиардах крохотных тел. Стал живым роем – само его имя означает «Туча Жалящих и Кусачих».

А ведь изначально он мог стать живым лесом. В день Разделения подсознание Древнейшего меняло их всех самым причудливым образом – и многие преобразовались неожиданно.

Вот Бекуян и Согеян. Глянешь на них, и сразу видишь, что это пара Глаз. Они и сейчас Глаза, просто во много раз увеличенные. Зато Ралев и Мазед имеют лишь отдаленное сходство с Носом и Языком, гохерримы и нактархимы мало похожи на Зубы и Ногти, а Рвадакл, Великий Очиститель... ну да неважно.

Оргротору повезло с внешним обликом, как никому более. Гипертрофированная форма того, от чего он произошел, выглядела бы воистину гадко – а породившее их божество никому не желало такой судьбы. Многие из Органов чудовищны и ужасны – но во всех есть гармоничное совершенство, какая-то монструозная красота.

Даже в Гламмгольдриге.

Оргротор же... Оргротор был прекрасен. Он воплотил в себе все представления людей о плотском и возбуждающем. Одновременно являл собой возвышенную прелесть небесного создания, что дарует свет жизни, и обладал животной притягательностью демона-совратителя. При виде него сердца бились быстрее, праведники отрекались от своих богов, а проклятые души забывали о всех прочих страстях.

Он был двупол, прекрасный Оргротор. Андрогин, гермафродит. Был нежен и одновременно дерзок, нес в себе признаки мужского и женского, мог по своему выбору становиться тем или другим. Это смущало умы и вызывало смешанные чувства – но в его случае они лишь сильнее обостряли влечение. Его безупречный лик окаймляли светлые кудри – они спускались по белоснежной коже, падали на грудь, струились по точеным бедрам.

Музыка смолкла, наступила тишина. Несколько минут Оргротор внимал тишине. По-своему она не менее прекрасна, чем музыка, в ней есть то недостижимое совершенство, которое так ценит Бекуян. В безмолвии Оргротор воспарил над балконом и поплыл в ночь, поплыл к буйству жизни. Во тьме мерцали сапфировые глаза.

Отец Чудовищ летел, наполняя окружающее своим светом. Тернии расступались перед ним, а позади расцветали лиловые цветы. Вокруг царила вечная ночь, а от земли поднимался пар – с другой стороны ее жарил Центральный Огонь. В этом изобилии влаги буйствовала жизнь – дикая, жестокая, насыщенная эманациями Тьмы, но удивительно прекрасная.

Кое-где почву расчерчивали арыки, тянулись каменные стены и торчали световые вышки. Фермы сурдитов, Мышц Древнейшего. Эти неуклюжие силачи знали толк в тяжелом труде – они строили и пахали, валили лес и пасли стада.

В отличие от гохерримов и нактархимов, что добывали еду охотой и грабежом, сурдиты прирастали хозяйством. Когда сурдит встречал зверя, то не убивал его, а бил по башке, тащил в крааль и пытался расплодить.

- Как храки мастов, что ли? – осклабился Бельзедор.

У Дегатти аж пиво носом пошло.

- Нет, - сухо ответил Янгфанхофен. – Как селекционеры.

- «Я и сам своего рода селекционер», сказал бы тебе Бубоч, - не мог успокоиться Бельзедор.

Оргротор с удовольствием отметил, что во многих фермах высятся мясные горы и растут деревья мавоша. Он сам их породил, применяя свою силу Оплодотворения. Просто экспериментировал – использовал почвенный субстрат, использовал всякие растения. Произойдя от репродуктивной системы божества, Оргротор содержал в себе бесконечную энергию жизни – и не переставал делиться ею с окружающими.

В разных формах. Та же мясная гора – это просто немного изначального Жира, той субстанции, что питала первые порождения Древнейшего. Оргротор собрал его и дал способность вечно идти в рост, а сурдиты научились заботиться о его творениях и сами стали ими питаться.

Но все порождения Оргротора были неразумны. Он не владел божественной силой в полной мере, но лишь одной из ее граней. Даже когда он однажды в рамках эксперимента оплодотворил самого себя, то произвел на свет нечто очень странное, но определенно неразумное.

Оргротор поморщился, увидев под собой одно из этих деревьев. Они каким-то образом распространились за пределы его сада, стали хаотично прорастать по всему Туманному Днищу. Их слышно издали – вместо плодов на их ветвях растут отталкивающие твари, своего рода огромные мокрицы с карикатурным лицом Оргротора.

Что сказать – это было даже гаже инцеста. Ничего удивительного, что получилась такая пакость. Но часть способностей отца-матери это древо унаследовало, поскольку для других демонов его плоды оказались безумно привлекательны.

В гастрономическом смысле. Демоны не могут устоять перед запахом этих личинок. Они уже стали их любимой едой, самым изысканным деликатесом Паргорона. Их даже прозвали «хлаа» - «восторг».

Но Оргротор хотел иного. Он хотел обзавестись детьми – настоящими, полноценными детьми. Теми, что станут его свитой, его друзьями и собеседниками. Наследниками – сказал бы он, не будь бессмертен.

Ибо Оргротор был одинок. Он жил в роскошном дворце, уступал в могуществе только Триумвирату и был любимцем всего Паргорона – но у него не было близких. Не было ему подобных.

Получить он мог любого демона или демоницу. Гохерримы и гохерримки, нактархимы и нактархимки, сурдиты и сурдитки... любые