Когда Мой Мир узнает об Этом. Письмо третье - Спартак Масленников

и он пройдет всего лишь как свидетель. Двое написали на вас, одному вы сломали нос, а второму поправили челюсть, но хочу вам сказать, что им это совсем не выгодно, иметь свидетеля в лице вашего друга. — закончив свою речь этими словами он дернул ручку входной двери и вышел на улицу, дверь за ним закрылась, а я наблюдал в окно как он подходит к задней части джипа и говорить в открытое окно что-то лицам, смотрящим на него из салона автомобиля. Затем уходя к своей патрульной машине, он бросил сочувствующий взгляд в окно, из которого я следил за происходящим.

Я знаю, он видел меня, открыв дверь и садясь в салон своего автомобиля. он вздохнул как мне показалось как-то разочарованно, словно желая нам с Максом удачи, и затем резко сел на переднее пассажирское сидение, сказав что-то своему напарнику.

Сначала поехал дорогой джип, и следом за ним поехала полицейская машина. В этот момент, когда я провожал эту колону взглядом дверь резко открылась.

— Ну что там? — встревоженно спросил Макс.

Я посмотрел на него и увидел сзади стоящего охранки с сигаретой в зубах не понимающего совершенно ничего что происходила на тот момент.

— По-моему Макс, мы в жопе… — пытаясь подбодрить его улыбкой ответил ему я.

На самом деле все было как-то слишком просто, нас никуда не увозили, ничего не сказали, что делать дальше и в каком мы статусе. У меня даже на секунду появилась мысль что это все спектакль, который устроили «зачинщики» драки чтобы нас просто запугать.

Мы, не спеша этим ранним утром прошлись с Максом до его домика обсуждая происходящую ситуацию и дальнейшие наши действия.

Было решено сообщить о случившимся Мирославу самостоятельно.

Во-первых, чтобы он просто знал об этом из первых уст, а во-вторых у него явно были какие-то очень хорошие связи, которые бы могли хоть как-то помочь нам, ну или как минимум не втягивать в это дело Макса.

Максу было что терять. Зачем ему все это?

Я на тот момент уже знал какого это терять, и смог бы справиться, да и забрать то у меня можно было единственное это только проект, больше ни к чему у меня привязанности не было.

Мы как шкодливые дети, боясь строго воспитателя переживали за этот звонок, потому что происходящим мы сильно подставляли проект, о чем нас как будто предупреждал заранее на последним собрании, Мирослав.

Потерпевшие, вместе с полицией, нашли то нас на этой базе отдыха, даже не из-за того, что, проследили наш путь по камерам от злополучного паба до «проекта», а просто один из этих троих вспомнил что видел меня по телевизору, когда я давал там свое коротенькое интервью и сказал об этом полиции, те узнав об этом, поехали сразу на ту единственную базу отдыха которая принадлежала нашему проекту в их городе. Так что наша стычка могла стать хорошим рычагом давления на проект.

Решено было что разговаривать с Мирославом буду я.

Чтобы не будить Любу и на разговаривать об этом на улице привлекая лишнее внимание всех участников, мы решили дойти до меня.

Разговаривая на громкой связи мы по новой пересказали Мирославу как все было и выслушав нас от начала и до конца, он помолчал секунд десять и сказал очень спокойно.

— Так ребят, сегодня я все разузнаю, завтра первым же рейсом прилечу к вам, пока вообще никуда не суйтесь, кто его знает, что задумали эти ребята?

Договоритесь с охраной на пропускном пункте, что кто бы не приехал и не спрашивал о вас пусть хоть это будет император с другой планеты, вас на территории базы нет, вы уехали, уплыли, испарились, вас там нет. Нужно продержаться до завтра. А пока даже преподавателям и участникам не показывайтесь…

Так мы и поступили.

Мирослав прилетел на следующий день как и обещал, уже не один и подготовленный.

— В общем адвокат у нас хороший есть, в случае чего. — указав на человека рядом сказал он.

Пожав друг другу руки и обменявшись именами, нам пришлось еще раз рассказать всю историю.

— Надо теперь только понять, чего они хотят от вас. Поэтому мы едем сейчас в город чтобы это узнать, а вы продолжайте занимать своими делами и почаще думайте, что все обойдется. Охрана пусть так же продолжает утверждать, что вы отсутствуете. — с подбадривающей улыбкой оптимиста выслушав нас еще раз проговорил Мирослав и затем обратился к человеку, который весь наш рассказ сидел в углу комнаты и записывал.

— Ну что, как обстановка?

— У нас мне кажется есть все шансы спустить все на тормозах для Максима. Единственный момент за что я переживаю, это прошлое вот этого гражданина. Указывая на меня рукой медленно проговорил он. — Они могут за это зацепиться и раскручивать его историю.

— Ну ладно. Разберемся, поехали! — скомандовал ему Мирослав и они оба быстро покинули домик.

Ожидание всегда очень долго тянется. Когда решается какой-то очень важный момент даже секунды плывут медленнее в пять раз.

Каждые свои десять шагов или при возможном свободном случае я хватался за телефон в надежде увидеть там звонок от Мирослава.

Макс тоже переживал, я видел его выражение лица, но он старался не подавать вида другим нашим коллегам.

Ближе к шести вечера этого же дня Максим с адвокатом вернулись на базу.

Они рассказали о том, что им удалась узнать и что дело и правда не очень простое.

Все потому что замешенные в этом деле люди находятся на высоких должностях и этим делом хотят показать остальным что мол, вот мы тоже за честное правосудие.

Возможно, чтобы снять с себя подозрение за какие-то более серьезные проступки, которые они совершают и по сей день.

Тогда все встало на свои места, я понял почему все так произошло и зачем нужна была эта детская провокация.

Видимо они специально искали такого развития событий, а я как на зло оказался в этом месте и в этот злополучный час.

У Макса причастность к этому делу могла быть аннулирована, и он не проходил бы по нему даже как свидетель. У того кому он ответил в этой драке не было каких-то серьезных травм и особых претензий, он больше написал все это просто за компанию. Мирослав сказал, что этот горе «потерпевший» в принципе может забрать свое заявление, но нужны некоторые переговоры.

Хоть это и не касалось лично меня, но эта новость меня очень порадовала. Максим тоже немного приободрился.

— Мы еще повоюем! — радостно на эмоциях