Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ) - Корнева Наталья Сергеевна

— Политика блестящей изоляции позволяет сохранить чистоту крови народа Совершенных, — прохладным светским тоном подчеркнул Красный жрец, небрежно откупоривая одну из бутылей. Сладкий аромат немедленно пролился в воздух и, просочившись также в нижнюю часть серванта, заполнил его временное укрытие духом цветущей дикой сливы. Элиар ухмыльнулся — этот изысканный и нежный запах, запах сливового вина, давно уже крепко связался в его мыслях с Учителем и, как следствие, с храмом Закатного Солнца.

Сам храм был огромен. Таких высоких, поражавших воображение потолков с лепниной, таких искусных барельефов и роскошных колоннад, таких величественных, необъятных залов не видел доселе ни один храм Материка. Даже легендарный храм Тысячи Солнц, ушедший под воду вместе с Лианором, мог бы показаться тесноватым тому, кто лицезрел совершенство храма Закатного Солнца.

Неподалеку от главного храмового комплекса располагались просторные конюшни и жилые помещения для многочисленных стражей, слуг и элитных храмовых воинов — Карателей. Одна из островерхих башен внутри дополнительных стен поднималась выше остальных — шпиль ее, словно стилет, пронзал само небо, и именно на нем развевалось знамя с красным солнцем. То был донжон Учителя, господская башня — самая защищенная башня Красной цитадели, соединенная с остальной частью храма тайным переходом.

Почти каждый день сын Великих степей легко взбегал по изящной винтовой лестнице, по лихо закрученным спиралью каменным ступеням и, помедлив минуту, чтобы успокоить пульс, стучал в дверь рабочего кабинета Учителя. Элиару нравилась необычная округлая комната, где они находились сейчас. Комната, потолок которой представлял собой купол, искусно расписанный символическим солнечным орнаментом, напоминала Красному Волку драгоценную шкатулку из золота, цветного стекла и красного янтаря, — дивное произведение искусства.

— Чистота крови!.. — фыркнула меж тем Ишерхэ, наконец одарив собеседника пренебрежительным взглядом. — Не слишком ли ты печешься о ней? Следуя твоей фанатичной философии, небожители не должны были вступать в союзы со смертными и не должны были создавать в Полуденном море прекрасный Лианор, остров блаженства. Но если бы в своё время небожители не смешали священную кровь с кровью обычных людей, в мир не пришла бы раса Совершенных, не так ли? Не хочешь ли ты поспорить с волею вечных богов?

— Конечно, нет, — скучающим тоном протянул Красный Феникс, глядя в неприятные, по-кошачьи вертикальные щели зрачков собеседницы. Холеное узкое лицо его сделалось совершенно непроницаемо. — Жрецы не спорят со своими богами. Волею вечных богов появилась на свет раса Совершенных, а значит, сохранение ее благополучия — моя главная задача. Что касается переноса ставки Триумфатора на запад — как пожелает моя госпожа.

Все отпрыски родовой аристократии Ром-Белиата мужского пола в возрасте от шести до шестнадцати лет обязаны были воспитываться в храме Закатного Солнца. Если же у воспитанников обнаруживались выдающиеся способности, они получали почетное предложение вступить в Красный орден. В этом случае юноши продолжали обучение и впоследствии становились жрецами или другими служителями храма, сообразно их дарованиям.

Таким образом, в том возрасте, в котором Элиар впервые появился в храме, большинство учеников уже заканчивали своё пребывание здесь. Кроме огромной задержки с началом обучения, Второму ученику очень мешал низкий статус — кочевник считался рабом, личной вещью своего наставника. Учитель был добр, даровав недостойному полукровке собственное имя на высшем языке господ, но даже это не могло изменить прошлого и родословную выходца из диких земель, о которых все вокруг, конечно же, ни на миг не забывали.

Однако, несмотря на грязное происхождение и явное пренебрежение, которым поначалу одаривали Красного Волка соученики, протекция всесильного Верховного Иерофанта не позволяла вести себя с ним откровенно грубо и непочтительно. Спустя время к чужаку привыкли, и высокое положение иноземца в иерархии ордена уже ничуть не казалось странным. Более того, из-за выдающихся способностей Красный Волк слыл любимцем Учителя, затмив в глазах общества даже утонченного и богатого талантами Первого ученика, на которого мессир Элирий Лестер Лар имел обыкновение оставлять Красную Цитадель во время своих отъездов.

Каждый день Красный Феникс проводил с кочевником немало свободных от государственных дел часов, лично контролируя головокружительный прогресс Второго ученика. За минувшие три года постоянного общения волей-неволей они сблизились, и Элиар почти позабыл тягостные обстоятельства их первой встречи.

Ишерхэ капризно закатила глаза. Подобно Триумфаторам Лианора, на челе она не носила короны: только простой серебряный венок из листьев вишневого лавра. В противовес этой благородной простоте, шипастая диадема Великого Иерофанта, надеваемая для особых случаев, была весьма впечатляющей и напоминала священный венец из огня.

— И в самом деле начинает казаться, будто климат Вечного города подходит мне больше. Воздух там прохладнее и суше, а летние сезоны не так изнурительно долги. Однако, Лестер, хоть я и не могла не поддержать тебя сегодня, ты выставил Игнация сущим шутом перед всем высшим светом! Так не годится.

Учитель только развёл руками.

— Я выставил? Или его собственные деяния?

Ишерхэ холодно рассмеялась и покачала головой.

— Определенно, Лестер, тебя зря прозвали фениксом, а не гадюкой.

В следующий миг весёлое настроение Триумфатора резко переменилось, даже как-то чересчур резко: внимательно слушавший Красный Волк не сумел отследить момент катастрофы.

На идеально гладком лбу ровным вертикальным разрезом пролегла единственная гневная морщинка. Бессмертная чуть шевельнула пальцами, увенчанными длинными острыми коготками, и на кончиках их зародилось призрачное, словно морской туман, бледно-голубое свечение. В тот же момент Учитель внезапно покачнулся и сошел с лица, балансируя на грани глубокого обморока.

Вплотную приникнув к узкой щелочке между створками, Элиар с острым интересом вглядывался в происходящее. Что еще за диковинная неотразимая магия? Похоже на то, как сам он скован силой ритуальной печати Запертого Солнца.

Учитель не может противиться Ишерхэ, словно бы Триумфатор могла контролировать священный цвет его крови!

— Не забывай, какими клятвами ты связан, Красный Феникс Лианора, — тоном, не терпящим возражений, сухо бросила владычица. — Даже после ухода за грань душа твоя будет принадлежать мне. И не надейся на покой в посмертии.

Совершенно ослабев, мессир Элирий Лестер Лар сделал пару неверных шагов с ковра и упал на колени, не в силах вымолвить ни слова. Судорожный приступ кашля заставил Первородного согнуться пополам и прижать лоб к полу. Алый водопад титульных одеяний Великого Иерофанта расплескался вокруг одинокой коленопреклоненной фигуры. Из приоткрытого рта на красное дерево резного паркета потекла священная лотосная кровь, призванная жестокой повелительницей Совершенных. Однако укрывающая Второго ученика защита Учителя не ослабела ни на мгновение.

Увидев наставника на коленях, бледного, как полотно, и неожиданно беспомощного, Элиар остолбенел. В первый миг сердце пропустило удар, другой, а потом что-то внутри мучительно, тревожно заныло. Это дикое зрелище нравилось ему — и одновременно до отвращения не нравилось. Кочевник хорошо помнил засевшее в сердце старое желание расквитаться с ненавистным наставником, насильно забравшим его из Халдора, лишившим имени и прежней жизни, — и в то же время сцена насилия над обидчиком вызывала лютое отторжение, полное нежелание видеть, соприкасаться с нею. Возможно, потому, что это насилие творил кто-то другой?

Красный Волк тяжело, хрипло задышал, рискуя глупейшим образом выдать себя, и решительно не понимая, что с ним такое.

— Своею кровью ты пробудил меня к жизни, и этой же кровью привязан ко мне навеки, — почти пропела равнодушно наблюдавшая эту картину Ишерхэ. Определенно, из уст полубога Высшая речь ли-ан звучала особенно вязко и мелодично, как беспрерывный поток молитв, ввергающий в экстатический транс.