Петербургская рапсодия - Skif300

подставляться перед важной операцией. К тому же, симпатичных баб хватает и в Германии, и во Франции. Вопреки расхожему мнению, инквизиция в средневековье извела не всех смазливых европейских женщин, некоторые смогли продолжить свою генетическую линию. В Британии, там сложнее. Но, ему же нравятся рыженькие? А про лошадиную форму лица у породистых англичанок, речи не было. Что теперь, и на солнце бывают пятна. Тогда, где же он?

Всё пошло наперекосяк. Валет разбудил меня в 6: 00.

- Сергей Николаевич, беда!

- Полковник, Анатолий Геннадьевич, он…

- Да, что случилось, толком говори! Где Молчанов?

- В тюрьме!

-И? За что? Почему?

- Расскажи толком, что мне из тебя каждое слово клещами вытягивать?

Выдохнув, Валет, уселся на стул, собрался с мыслями – и выложил всё по порядку.

То, что полковник опекает какую-то сироту: про это я слышал уже давно. Вникать не стал – чужие дела меня не касаются. Так как заботиться о девочке у нашего военного времени не было, ему посоветовали хороший приют, где ей предоставили бы все условия для нормальной жизни. Примерно раз-два в месяц, появляясь в Москве, Молчанов навещал свою подопечную. Между делом, хорошо припугнув заведующего. Поэтому, он не без оснований полагал, что всё будет нормально. Но, однажды, ребёнка на месте Анатолий не застал. Управляющий, то ли руководствуясь лучшими побуждениями, то ли решивший избавиться от проблемной девочки с её беспокойным покровителем, передал ребёнка под опеку частной семье.

Узнав о том, что супруги Багровы ищут подружку для своей малолетней дочери, на время поездки в Париж, он предложил им посмотреть среди воспитанниц приюта. При знакомстве, Иван Петрович, лицемерно посоветовал обратить внимание на Таню, втайне желая больше никогда её не видеть, так как визиты полковника вызывали в нём подспудный страх, мешая заниматься небольшими, но выгодными финансовыми операциями. Пожертвования и другие благотворительные вливания для воспитанников приюта, порой выражались достаточно солидными суммами.

Когда Таня переступила порог квартиры Багровых, её жизнь превратилась в ад. Она попала в руки настоящих садистов. На людях Валентина Ивановна Багрова, была сама доброта и добродушие. Она любила поговорить о своём чадолюбии с соседями, вот недавно они взяли семилетнюю приживалку – и теперь она её содержит, отрывая кусок хлеба от своей трёхлетней крохи.

Однако, как только за очередной соседкой закрывалась дверь, добрая хозяюшка превращалась в злобную мегеру. Таню постоянно били, драли за волосы, ставили на колени с поднятыми руками, когда она чем-нибудь не смогла угодить дочери четы Багровых – Наде. Кормили пустым супом. В котором никогда не было мяса. Если кто-нибудь давал девочке хлеб, вырывали кусок изо рта и били по голове. Глава семейства Николай Багров старался от супруги не отставать. Истязание ребёнка явно доставляло ему мерзопакостное наслаждение, иначе, зачем ему сначала ставить на тело девочки горчичники, а затем сечь её ремнём по этим местам до крови, зажав голову между ног. После порки Валентина Ивановна осматривала Татьяну и, заметив не затронутые ремнём места, делала супругу замечание.

Отправляясь на прогулку, семейка уродов, привязывала девочку цепочкой к окну за ногу. Фантазия Багровых искала новые формы для истязаний. Ребёнка сажали на горчичник, при этом ноги девочки были вытянуты, а руки завязаны сзади и привязаны к креслу. Так она сидела целый час. Потом Багров вёл её в сад и сёк по больным местам. Однажды семейка заставила девочку тащить носилки с их собственной дочерью. Таня сделала с этой ношей несколько шагов и села – у неё кончились силы. Тогда её избили до потери сознания.

Издевательства продолжились и во Франции. Французы, заметившие изуверское отношение к ребёнку, стали называть всех русских варварами. У девочки от подобного воспитания стал кривиться рот, и начали косить глаза. Жившая в одной гостинице с Багровыми графиня Толстая попросила графиню Апраксину известить русского консула, по поводу жестокого обращения с ребёнком. На Багровых завели уголовное дело. Но, медленно скрипящая машина правосудия, даже не озаботилась забрать у них девочку.

В Москве же, сердобольные присяжные оправдали льющую крокодиловы слёзы Валентину Ивановну. Супруг тоже отделался лёгким испугом. Вердикт присяжных- «виновен со снисхождением».

После суда, уверившись в своей полной безнаказанности, супруги Багровы, вернувшись, домой, выкинули бедного ребёнка на улицу, босой в одном изодранном платьице.

- Неблагодарная! Что б ты сдохла! Одни проблемы от тебя!

Это были последние слова, которые Таня услышала от своих «благодетелей». После чего она вышла на улицу и присев у фонарного столба, уснула глубоким спокойным сном. Ей было хорошо – сегодня её ещё ни разу не били.

Утром её обнаружил городовой. Разбудить ребёнка у него не получилось. Крякнув, он подхватил тщедушное тельце на руки, и, поймав извозчика, отвёз её в ближайшую бесплатную народную лечебницу. Врачей в таких учреждениях катастрофически не хватало. Девочку покормили и перевязали, но врач смог осмотреть её только через несколько дней. В какой-то мере Тане повезло. После осмотра молодой врач настоял, чтобы её перевезли в хорошую больницу, для детей сирот были предусмотрены специальные фонды. Но, было уже поздно, обмороженные ноги спасти не удалось. Начавшаяся гангрена не оставляла не малейшего шанса.

Не помогло даже хирургическое вмешательство, девочки отрезали ступни, но общая слабость организма мешала выздоровлению. Но, главное, Таня не хотела жить. Она часто бредила, из глаз постоянно текли слёзы. В бреду, она постоянно звала отца. Настоящего девочка не помнила, отец ассоциировался у неё с высоким большим дяденькой, который увёз её от плохих людей, потом приходил в гости в приют, где ёй было хорошо. Там она играла с другими девочками, но стала плохо себя вести. Оторвала тряпочной кукле голову, не доедала кашу на завтраке. Она стала плохой девочкой и новый папа на неё обиделся. Больше она его не видела, за Таню некому стало заступиться, поэтому, её опять отдали нехорошим людям. Ничего, скоро добрый боженька возьмёт её к себе на небо. Там ей будет хорошо, там она встретит маму, которая не даст её в обиду.

На вопросы медперсонала Таня не реагировала, лишь бессвязно повторяла в бреду запомнившиеся ей слова и фразы. Сестра милосердия из простых, что дежурила в больнице, часто вслушивалась в её бессвязные речи, пытаясь узнать, что-нибудь о прошлом девочки. Несколько раз она услышала адрес, который Таня когда-то случайно услышала и запомнила. Это был адрес дома, куда полковник отвёз её, после того, как забрал с Хитровского рынка. Подумав, что там