Малышок - И. Ликстанов

- А в плане не написано, чтобы один человек за всеми резцами следил, - напомнила Леночка.

- Потом запишу, - пообещал Костя.

С черновыми станками было нетрудно - они работали, как и раньше. Пришлось только доставить побольше заготовок. Зато отделочный станок заставил бригаду поволноваться. Сначала Катя осмотрела его, несколько раз включила и остановила, но еще не было ни одной ободранной заготовки.

- Вот и торчи, как чучело гороховое! - пожаловалась она. - Все работают, а ты жди. Выработаешь так сто семьдесят пять, как же!

- Есть первая! - сообщила Леночка.

- Получай еще одну! - подоспел Сева.

- Несите-ка сюда обдирки! Ножками-ножками! - приказал Костя. - Отделочнику не разорваться обдирки подбирать. На отделочном станке машинное время малое - только успевай детали ставить да снимать. - И он еще подумал: «Да и перетащи все детали, коли душа еле держится».

- Этого в плане тоже нет, чтобы обдирки подносить, - недовольно напомнил Сева.

Торопясь, Катя зажала деталь в патроне, взяла первую стружку, промерила диаметр, включила самоход и, прижав руки к груди, прошептала:

- Вот быстро идет, как сумасшедший!

Не мог оторвать глаз от станка и Костя. Шипел резец, легко снимая стружку, откидывая ее широкими петлями и оставляя за собой гладкую, блестящую поверхность. Лишь когда резец прошел всю деталь, Костя, удивленный тишиной, обернулся. Леночка и Сева затаив дыхание смотрели на Катин станок. За ними стоял Герасим Иванович и улыбался.

- Ловко получается? - спросил мастер.

- Ой, замечательно! - крикнула Леночка, бросилась к Кате, обняла ее и закружилась.

Герасим Иванович смеялся.

- Ты сумасшедшая! - запыхавшись, сказала Катя. - Не мешай работать!

- А черновые станки стоят, - напомнил мастер. - Кыш по местам!

. Он присел на стеллаж и стал наблюдать, как налаживается процесс. Сначала все шло гладко. Но вот миновала первая радость, началось что-то вроде лихорадки, и эта лихорадка становилась все сильнее. Черновые станки работали ровно и выдавали одну тройку деталей за другой. Получалось так: выстроится последняя тройка возле отделочного станка - Катя сейчас же начнет волноваться. Ей все кажется, что сию минуту появится следующая партия обдирок. Еще не успеет она отделать последнюю обдирку - и опять топчется на месте, оглядывается на станки своих товарищей: не запаздывают ли они, не получится ли у нее простой, и все ребята тоже беспокоятся. Кажется, еще немного - и они примутся подталкивать неторопливые «Буши».

- Поди сюда! - позвал мастер Костю и вполголоса сказал: - Все на волоске держится, командир…

Волосок порвался. Сначала сел резец на Леночкином станке, потом на Костином. Остановив свой станок, Сева снял почти до конца ободранную заготовку и показал мастеру: раковина! В заготовке чернела дыра, которая была скрыта до тех пор, пока резец не снял слой металла. В ту же минуту Катя кончила отделывать последнюю деталь и оглянулась.

- Доработались! - сказала она со слезами в голосе. Хорошо, что послышался гудок на обед. Герасим Иванович

поднялся со стеллажа.

- Обедать идите, - приказал он. - А твое дело, командир, думать. Не придумаешь ничего - я помогу, только не люблю я этого. Сам соображай.

- Видно, как он соображает! - сказала окончательно расстроенная Катя.

Возле досок показателей ребята задержались. Присев на корточки, завкомовский художник что-то рисовал, а вокруг толпились удивленные зрители. Художник замазал голубой краской фамилии молодых токарей, работавших на «Бушах», ловко нарисовал красное знамя, а на знамени написал: «Первая фронтовая молодежная бригада. Командир Малышев К.».

- Что за бригада? Откуда такая? - спрашивали ребята. Катя обернулась, не увидела Кости и вернулась за колонны.

Два черновых станка работали под присмотром командира.

- Ты запас для меня делаешь, да? - виновато спросила она. - Ты… ты рассердился, что я так при мастере ляпнула? Совсем нечаянно вышло, уверяю тебя!

- Ладно, - великодушно простил Костя. - Иди обедай…

В столовой Леночка уже заказала для Кати все, что полагалось.

- Мы здесь обедаем, а Малышок запас для отделочного станка готовит, - сообщила Катя. - Мне даже неловко…

- Он ужасно сознательный! - воскликнула Леночка. - Надо скорее его сменить.

Их задержало суфле. Его только что привезли с молочного завода и еще не успели разлить в кружки.

- Куда ты? Ты же любишь суфле… - сказала Леночка, когда Сева вскочил и направился к выходу.

- Один только ваш Малышок сознательный!… Выпей мое суфле! - ответил он с досадой.

- Постараюсь! - прыснула Леночка, тут же сконфузилась, что она такая жадная, и добавила: - Я Кате половину отдам…

Когда девочки вернулись в цех, они увидели, что Костя и Сева уже приготовили небольшой запас обдирок для Катиного станка.

Сразу после сменного гудка Колька Глухих помчался за колонны с изумительной, поразительной новостью. Стоп - неудача! За колоннами было людно. Леночка и Сева под руководством Зиночки прикрепляли к центральной колонне большой фанерный щит. Для этого они сдвинули два инструментальных шкафчика, на них поставили табуретку, а на табуретку взгромоздился Сева. Девочки боялись, что он упадет, но Сева успешно сделал все, что требовалось. На щите было написано: «Здесь работает молодежная фронтовая бригада».

За черновыми станками токарили Костя и Катя, а Герасим Иванович сидел на стеллаже. Колька, притаившись за колонной, слышал его неторопливую речь:

- Видишь, Малышок, что получается. Еще все лыком шито, а сколько уже за пробную смену «труб» сдали! Наладите работу, и не то будет… Это ты правильно сообразил, что Галкина должна иметь задел обдирок. Ты ее станок до простоев не доводи, чтобы общий показатель не съезжал. Только не позволю я вам после смены сверхурочно дыры латать. Ваше дело молодое - в кино бегать, учиться, как в присяге задумано. Ты работу так организуй, чтобы задел не снижался, тогда и будешь кум королю.

Колька сгорал от мучительного нетерпения. Да когда же кончится этот пустой разговор! Уф! Герасим Иванович ушел, но Зиночка задержалась за колоннами, где стало так уютно, где было так светло и от добавленной сильной лампы, и от веселых лиц ребят.

- Значит, до завтра! - наконец сказала она. - Я попросила машинистку покрасивее перепечатать присягу на чертежной бумаге… Всего хорошего, юные гвардейцы труда!

Теперь девочки стали за черновые станки, Костя и Сева потащили лист со стружкой на транспортер-вибратор, или, как его называли в цехе, дрожалку, а Колька, конспиративно оглядываясь и равнодушно посвистывая, последовал за ними. Транспортер находился у противоположной стены цеха. Лотки тряслись с однообразным дребезжащим звуком.

- Детали, последнее слово техники! - задыхаясь, сказал Колька. - Заказал Ваньке Байдукову, инструментальщику, зажигалку новой конструкции… Берет запас горючего на целый месяц… Два фитиля…

Было в порядке вещей то, что Костя встретил чудесную зажигалку насмешливой улыбкой, но Сева!… Он, сбрасывая стружку на транспортер, точно не слышал экстренного сообщения. Разочарованный, оскорбленный Колька толкнул его плечом:

- Слыхал?

- Новую игрушку нашел, деятель… - отметил Сева спокойно. - А сколько ты еще светящихся компасов купил, голова? - И ушел с Малышком, не обращая внимания на ошеломленного конспиратора.

Колька растерялся… Ведь какой это был человек! В школе, а потом на заводе он непременно чем-нибудь увлекался, первый подхватывал моду и суматошился за десятерых. Начнут ребята собирать диковинные камешки - его карманы тотчас же разбухнут, камни появятся везде: в школьной парте, дома на подоконниках, даже под подушкой. Он камнями хвастается, он камнями обменивается. Пройдет мода на камни, но некоторые ребята продолжают заниматься минералогией, составляют коллекцию, дружат с камнерезами, мечтают поступить в Горный институт. Кольки среди них нет. Его уже захватило новое увлечение: то он наспех клеит авиамодель, которая одним махом должна побить все имеющиеся всесоюзные и мировые рекорды дальности, продолжительности и высоты полета, то ищет какую-то необыкновенную почтовую марку, то с ожесточением гоняет голубей…

Как только он остался один на один с золотой тайгой, он почувствовал себя несчастным. Ему и в голову не пришло, что он может сказать Севе: «Выкладывай начистоту, почему ты так охладел? Если раздумал идти в тайгу, я возьму дело в свои руки». В конце концов, для него было важно не золото, а всяческий шум - тайные совещания, подмигивания, зажигалки с вечным огнем и светящиеся компасы во всех карманах.

На другой день Колька пораньше явился в цех с одной мыслью: выяснить мучительный вопрос об экспедиции.

Опять неудача! За колоннами был весь цех, чуть ли не весь завод. Колька с трудом пробился сквозь толпу ребят, захваченных тем, что происходило. Возле бригадной доски показателей директор о чем-то беседовал с парторгом. Были тут еще Зиночка Соловьева, Нина Павловна, Герасим Иванович, Балакин, начальник первого цеха Тимошенко, токарь Иван Стукачев. Члены бригады стояли каждый у своего станка. Катя Галкина была бледненькая, натянутая. Леночка Туфик поправляла очки. Она то озиралась вокруг, как совушка, то крепко жмурилась. Костя напустил на себя серьезность, а Сева вообще был неузнаваем. Он неизвестно когда успел подстричься, а вокруг шеи навернул голубое шелковое кашне.