Что-то между нами (СИ) - Резник Юлия

На этой вынимающей душу мысли я и сказала себе – стоп, хватит. Это путь в никуда, да. Я не хуже. Я просто другая. Чуточку запоздавшая я. Возможно, встреться мы с Робертом раньше, у нас бы и появился шанс, а теперь слишком поздно. Он двадцать лет врастал в эту женщину. Пока я тонким слабым побегом пробивалась к свету, он корнями в нее врастал...

– Рассказывай, как скучала. Чем занималась? Как встретила Новый год?

В одиночестве, Роб. В одиночестве… Словом, хорошо. Установила живую елку, купила всяких дорогущих игрушек. Нарядила под подобранный к Рождеству плейлист. Съела заказанный в одном из самых модных ресторанов ужин. А второго числа поехала в шикарное спа, где чудесно провела день, прокачивая чувство любви к себе. Мне понравилось. Это лучше, чем плакать, подыхая от черной тоски.

– Скучала сильно. Встречала хорошо. Жгла записки с желаниями.

– Мне стоит волноваться за свой бюджет? – ухмыляется Воинов.

– Почему?

– А кому еще твои желания воплощать, как не мне? Так что ты там назагадывала? Колись!

– Нет-нет, за бюджет не переживай. Мои желания нематериальные. А что конкретно я загадала, сказать не могу. Оно же тогда не сбудется!

Воинов хмыкает, приобнимет меня за плечи и переводит взгляд в окно. Едем мы ко мне, как я поняла. Волнительно. Чтобы занять руки и голову, достаю телефон. Проверяю лайки и комментарии к постам, смотрю, сколько человек подписалось. Их и правда много. В профиле в основном выложены мои работы. Но когда моя аудитория сильно выросла, я решила рассказать немного о себе под автопортретом. К удивлению, именно под этим фото собралось больше всего комментариев. В основном люди просто писали что-то вроде: «привет, приятно познакомиться». Или спрашивали, натуральный ли у меня цвет волос. И только одна барышня написала, что такие уроды, как я, не имеют права на существование. Ее тут же захейтили. Может, я бы забыла об этом случае, если бы не была таким конченым визуалом. А так я запомнила аватарку и с тех пор поневоле стала обращать внимание на комментарии этой дамочки к моим работам. Стало даже интересно, чем я заслужила такую ненависть. На ум приходило только одно… Но как найти тому подтверждение, я не знала. Да и сомневалась в том, что их в принципе стоит искать.

Пока я вожусь, Воинов сгребает мою ладошку. Смотрю то на него, то на наши переплетенные руки. Красиво. Не сумев побороть искушение, делаю фото.

– Зачем? Выставишь у себя в соцсетях?

– А ты не против?

– С чего вдруг? Это всего лишь рука.

Да. Но твоя жена ее узнает. И выдаст себя, если, конечно, это она пасется у меня на страничке с левого аккаунта. Эх, Роберт. Ничего ты о бабских методах дедукции не знаешь.

Не давая себе передумать, размещаю фотографию наших рук в сториз. Машина плавно тормозит у подъезда.

– Надеюсь, ты не против прогулки, – улыбаюсь, заходя в лифт. – Я опять взяла собачку на передержку.

– Кого на этот раз?

– Достойную породу, не бойся, перед мужиками стыдно не будет, – смеюсь. Выражение лица Роба, когда нам навстречу из квартиры выходит огромный алабай, надо видеть.

– Ты с ума сошла – брать такую псину?! А если бы он тебя сожрал?

– Он хороший. – Глажу медведя между ушей.

– Он весит больше тебя. И если рванет куда-то, хрен ты его удержишь!

– Ну, тогда веди ты! Чего ворчишь? – торжественно вручаю Воинову поводок. Мишка – так зовут пса, флегматично косится на нового провожатого.

Неспешно бредем по аллее. В свете фонарей кружит снег.

– Дубарь. Пойдем, кофе купим.

– Это ты просто отвык на своих островах. Всего-то минус восемь. – Послушно сворачиваю к «нашей» кофейне на колесах.

– Хочешь, как-нибудь вместе сгоняем.

– Да у меня и загранпаспорта нет.

– Сделаем. – Роберт заказывает нам кофе и, подумав, две трубочки со сгущенкой. Я вскидываю брови. Он как будто смущается. – А ты чем занималась, пока меня не было?

– Так ведь ремонтом. До праздников успела поменять окна и двери. А после взялась за трубы с сантехникой.

– Где ты нашла желающих поработать в праздник?

– За денюшки кого угодно можно найти.

– Кажется, ты поняла жизнь, – смеется Воинов.

– Переплатила – капец, Роб, – жалуюсь. – Так что решила сэкономить на обоях.

– Это каким же образом?

– Клею их сама. Уже два дня убила. И завтра пойду. Хочешь помочь? – невинно хлопаю глазами. – Ой, простите. Тебе же, наверное, это не по статусу.

– Поговори.

Воинов спускает рвущегося Мишку с поводка. Тот в наморднике, и ничто не мешает дать бедному псу немного свободы. Отпиваю горячее латте. Жмурюсь… Так хорошо. Так невыносимо хорошо, что хоть плачь.

– Слушай, так, а почему я думала, что ты возвращаешься завтра?

– Я планировал отдохнуть с дороги…

«Перед тем, как ехать к тебе», – слышится мне в несказанном. Сердце разгоняется, ведь тогда получается, что его желание меня увидеть было таким сильным, что Роб примчался сюда прямо с самолета.

– Так чего мы тогда круги наматываем? Пойдем домой. Мишка!

– Да пусть нагуляется. Я не спешу.

– А что так? – поскальзываюсь. Роб подхватывает меня под локоток.

– Переночую у тебя.

Гоню от себя ядовитые подначки вроде «А тебя жена не потеряет?». В конце концов, Роберт – взрослый мужик и наверняка лучше знает, что делает. К тому же я четко для себя решила, что эта сторона его жизни меня не касается. Решил остаться со мной? Отлично. В предвкушении дрожу. И отойдя дальше в тень, касаюсь его холодной щеки губами.

– Что?

– Ничего. Рада, что ты задержишься.

– Посмотрим, что ты запоешь, когда я до тебя доберусь.

– Запою, не сомневайся, – добавляю в голос провокации. Взгляд Воинова соскальзывает на мои губы.

– Домой идем.

– Пойдем.

Наверное, это какой-то рок – не добираться с ним до кровати. Одежда летит в стороны, штаны спущены к щиколоткам. Я лежу на обеденном столе задницей кверху и от нетерпения извиваюсь.

– Сейчас, чертовы гондоны… – возмущается Воинов. Я смеюсь, смеюсь и задыхаюсь… – Твою мать. Да. Вот так. Какая же ты охуенно узкая. Сейчас для меня, ладно?

– Скучал?

– А что, есть сомнения?

Да уж какие сомнения, когда стол ходуном ходит, угрожая развалиться? Я вся скользкая от испарины, скатерть собирается подо мной и натирает соски, звенит не убранная после завтрака посуда, но даже этот звон не в силах заглушить таких… по-мужски сдержанных стонов Воинова.

– Роб… Я скоро. Я не могу…

Только не кончи раньше.

– Давай сама, девочка…

Ну, сама и сама. Опускаю пальцы на клитор, слегка надавливаю и взрываюсь вместе с ним в ослепительном оргазме.

ГЛАВА 24

ГЛАВА 24

Телефон звонит, как всегда, в самый неподходящий момент.

– Да, Том? Что-то срочное?

– Ты только не волнуйся, ладно?

– До этого я и не волновался. Случилось что?

– Мне нехорошо. Давление подскочило. Голова закружилась прямо во время лекции, пришлось прерывать, представляешь? Можешь за мной приехать?

Гляжу на корзину цветов, стоящую рядом на диване. Пакет с подарком…

– Вообще-то это не очень удобно. Насколько все плохо?

– Давление под двести. Декан настаивает на том, чтобы вызвать скорую. Но если тебе работа важней жены…

Запрокидываю башку и тяжело выдыхаю, прижав телефон к груди. А то ведь услышит – заведется по новой. Плешь мне проест, обвиняя в чёрствости.

– Вызывай скорую, я все равно быстро не доберусь. Примерно через час подъеду, если пробок не будет.

Ловлю в зеркале заднего вида взгляд водилы.

– К универу? – отчетливо артикулирует тот. Качаю головой из стороны в сторону:

– Потом. Сначала все же на Гранатовую заедем.

Эмилии двадцать. Юбилей. Она наверняка ждет. Ведь мы собирались поужинать. Я даже ресторан закрыл на спецобслуживание. И вот…

Доезжаем быстро. С тяжелым сердцем поднимаюсь на нужный этаж.