Воздух, которым он дышит (ЛП) - Бриттани Ш. Черри

Тристан повернулся к мистеру Хенсону с самодовольной и глупой улыбкой на лице.

— У Элизабет вчера ночью был эротический сон.

— Заткнись, Тристан! — закричала я, хлопая руками по столу. Мое лицо стало ярко-красным, и я не могла остановить это.

Мистер Хенсон посмотрел на меня, потом на мой травяной чай, и добавил еще немного трав.

— Эротические сны — это нормально.

— Это был хороший эротический сон? — Тристан дразнил меня. Я была в пяти секундах от того, чтобы начать выбирать самый болезненный способ, чтобы избить его.

Мои губы уже раскрылись, готовые отрицать неприличный сон, но я не смогла вымолвить ни слова. Я закрыла руками лицо и тяжело вздохнула.

— Мы не будем это обсуждать.

— Давай, ты должна рассказать нам, — сказал Тристан, проходя мимо, чтобы сесть на табуретку рядом со мной.

Я отстранилась от него.

Он схватил мой табурет и пододвинул к себе.

— Ох, черт, — пробормотал он, глядя на меня глазами, наполненными пониманием.

— Заткнись, Тристан! — пробормотала я вновь, неспособная долго на него смотреть.

— У тебя был эротический сон обо мне? — воскликнул он, а в ответ я ударила кулаком по его руке.

Мистер Хенсон фыркнул.

— Поворот судьбы.

На лице Тристана появилась порочная улыбка. Я. Умираю! «Боже, убейте меня кто-нибудь!» — простонала я про себя.

Он наклонился и прошептал:

— Мой язык и твои губы присутствовали в этом сне?

Я покраснела.

— О каких губах ты говоришь? — прошептала я в ответ.

Его хищная улыбка стала шире.

— Ты развратная, пошлая девчонка.

Поднимаясь с табуретки, я посмотрела на мистера Хенсона.

— Могу я взять свой чай с собой?

— Ох, ну же, Элизабет, мне нужно знать больше! — воскликнул Тристан, смеясь над моим смущением. Я проигнорировала его и взяла свой чай, который мистер Хенсон превратил в чай, который можно взять с собой.

— Я не разговариваю с тобой, — сказала я, двигаясь к выходу из магазина. — Давай, Эмма, пойдем.

— Просто чуть больше деталей! — умолял Тристан, когда я уже открывала входную дверь.

Я тяжело вздохнула и повернулась к нему.

— Ты взял меня в зеленую комнату, где превратился в зеленого монстра и начал крушить мной комнату. И я имею в виду «крушить» в каждом возможном значении этого слова.

Он моргнул. Затем еще раз. Он смотрел на меня пустым и непонимающим взглядом.

— Еще раз?

Видя его замешательство, я чуть не захохотала в голос.

— Ты же хотел знать.

— Ты действительно, действительно странная женщина.

Мистер Хенсон улыбнулся.

— Ах, нечто похожее случилась со мной летом 1976-го.

— У вас был эротический сон? — спросила я, смущенная.

— Сон? Нет, дорогая. Я носился по зеленой комнате и все крушил.

Неловкий момент номер пять тысяч четыреста сорок два за время моего пребывания в Мидоуз-Крик.

— На этой ноте я ухожу. Спасибо за чай, мистер Хенсон.

— Я приду сегодня позже, чтобы подстричь твой газон, — сказал Тристан.

Я знала, что не было ничего пошлого в его словах, но все равно покраснела так, будто в них был сокрыт намек.

Этим вечером пришла Фей, потому что я хотела, чтобы она помогла мне подобрать лучший дизайн и цвета краски для дома Тристана. У нее всегда был наметанный глаз на мелкие детали.

Мы сидели на переднем крыльце с тремя досками с дизайном, что я создала, но вместо того, чтобы сфокусироваться на задании в руках, она наблюдала за прекрасным мужчиной, стригущим мой газон. Эмма помогала ему толкать газонокосилку, утверждая, что может стричь газон лучше Тристана. Она спорила с ним все время, рассказывая, как ужасно он делал свою работу. Он просто улыбался и поддразнивал ее в ответ. Фей уставилась на Тристана, почти восхищаясь его преображением. Она не видела его с тех пор, как он постриг бороду, а в данный момент показывал свое крепкое телосложение. Она также до сегодняшнего дня никогда не видела, как он улыбался. Его борода почти отросла, и, если честно, я была рада этому. Я любила его бороду почти так же сильно, как и его улыбку.

— Не могу поверить в это, — вздохнула Фей. — Кто бы мог подумать, что этот дикий, грязный хиппи-мудак когда-нибудь станет таким… сексуальным?

— Все мы немного дикие, и все мы немного ненормальные.

Она повернулась ко мне, глупо ухмыляясь.

— Ох, дерьмо. Он тебе нравится.

— Что? Нет. Он просто помогает мне с домом. В основном с газоном.

Ее голос перешел на громкий возглас — она не имела представления, как это — шептать.

— Ты уверена, что только с газоном? Или он помогает прочистить твои сточные трубы тоже?

— Фей! Заткнись.

— Он моет твои грязные тарелки? Твои тарелки всегда такие грязные-прегрязные.

— Я не буду обсуждать этого с тобой, — я покраснела. — В любом случае, мне нужна твоя помощь. Какой дизайн тебе нравится больше для гостиной и столовой? Я хочу использовать в интерьере деревянные панели, которые он создает. Тристан делает многое с деревом, и я думаю...

— Его дерево хорошее? Толстое? У Тристана толстое, длинное дерево?

Я посмотрела на нее, прищурившись.

— Твои мозги всегда в сточной трубе?

— Всегда, пупсик. Всегда. Он тебе нравится, я точно знаю.

— Не совсем так.

— Он тебе нравится.

Мой живот скрутило, внутри словно запорхали тысячи бабочек, и я перевела взгляд на Тристана, который в этот момент обернулся и посмотрел на меня.

— Да, он мне нравится.

— Иисус, Лиз. Только ты могла влюбиться в чувака-мудака, который выглядит, как Бред Питт в фильме «Легенды осени» (Примеч. «Легенды осени» — фильм по одноименному роману Джима Хэррисона. Фильм выпущен телекомпанией «Трайстар Пикчерз» в 1994 году. В главных ролях снялись Энтони Хопкинс, Джулия Ормонд, Бред Питт. Фэй не только намекает на то, что Тристан выглядит как экранный образ Бреда Питта, но и на то, что героя Бреда также зовут Тристан). Понимаешь? — она улыбнулась. — «Легенды осени»... Персонажа звали Тристан, не так ли?

— Ну, разве ты не умна?

— Это почти смешно.

Я засмеялась.

— Почти.

Она подошла ближе, изучая мое лицо.

— Что это?

— Что?

— Эта странная чокнутая ухмылка, что ты подарила мне — непорочное лицо, полное секса! Ты спала с ним!

— Что? Нет, я…

— Не пытайся перехитрить сексоголика, Лиз. Ты абсолютно точно трахалась с ним!

Как маленькая девочка, которая только что получила свой первый поцелуй, я испытывала неловкость.