Три дня до эфира - Ямалеева Гульназ Фарисовна

— Ладно, как скажете, начальники. Бывайте!..

— Прощай! Ещё раз спасибо…

Водитель вернулся в свою кабину. Краснов отцепил буксир, и через несколько секунд КамАЗ двинулся прочь.

— Отличный мужик! — оценил спасителя Николаев.

— При других обстоятельствах грех было бы не распить с ним пару пузырьков.

— Ну, Андрюха, это при других обстоятельствах, — сказал Алексей и вылез наружу.

Следы знакомого протектора вели к трехэтажному особняку, выглядевшему как неприступная крепость. Николаев внимательно осмотрелся и негромко произнёс:

— Чует моё сердце, что здесь их логово!

Глава 17

ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ

Олег Филиппович Тихомиров был искренне удивлён. Такого гостя в своём кабинете он увидеть не ожидал и поэтому чувствовал себя несколько неуверенно.

Человек же, вошедший в кабинет всего несколько минут назад, напротив, казалось, чувствовал себя здесь как дома. Он удобно разместился в кресле, стоящем в углу, и, закинув ногу на ногу, с улыбкой смотрел на Тихомирова.

— Я очень рад, что вы пришли, Владимир Владимирович, — произнёс Тихомиров и вопросительно посмотрел на гостя, ожидая, что тот наконец объяснит причину своего визита.

Жучкову доставляло истинное удовольствие сидеть вот так, по-хозяйски, закинув ногу на ногу, в кабинете, где ещё лет десять назад ему грозило в лучшем случае стоять с заведёнными за спину руками. Он как мог дольше оттягивал начало разговора, наслаждаясь возникшей ситуацией.

— Может быть, чаю? — спросил Тихомиров, чтобы как-то заполнить паузу.

— Нет, спасибо, Олег Филиппович…

— Тогда я вас слушаю, — уже нетерпеливо произнёс Тихомиров. — Вы говорите, что пришли по делу?

— Разумеется. Я человек очень занятой, и к вам меня занесло одно дело.

Наше общее с вами дело.

Тихомиров удивлённо приподнял бровь. Жучок утвердительно кивнул.

— Вы меня заинтриговали, Владимир Владимирович. — Тихомиров улыбнулся.

Ситуация была действительно странной. Жучков — известный уголовный авторитет, про некоторые его дела Олег Филиппович знал не понаслышке, самому приходилось кое над чем голову поломать — приходит самолично к нему в кабинет и ещё заявляет об общих делах. Было чему удивиться.

— Приятно… — произнёс Жучков и вынул из кармана дорогой портсигар. — Мне доставляет большое удовольствие видеть ваше недоумение, Олег Филиппович, но ещё большее удовольствие доставляет слышать, как вы меня называете по имени-отчеству.

— Ничего удивительного в этом нет. Вы — человек солидный, в возрасте…

— Бросьте, в самом деле. Не так давно были времена, когда мы с вами именовали друг друга совсем иначе.

— Тогда мы были по разные стороны баррикад.

— Мы и теперь по разные, — прервал его Жучков, — но… — Он вынул сигарету и щёлкнул зажигалкой. Перед тем как поднести огонь, он вопросительно посмотрел на Тихомирова. Тот кивнул, и Жучков закурил. Кабинет наполнился ароматом сигарет.

— Так что вас привело ко мне, Владимир Владимирович? — спросил Тихомиров, испытующе глядя на гостя.

— Жажда мести, — просто ответил Жучков.

— Вот как?

— Да. Я хочу помочь вам, чтобы вы помогли мне.

— Наше ведомство не вступает в сделки…

— Вступает, вступает, — махнул рукой Жучков и лукаво улыбнулся.

— Не будем спорить.

— Не будем. — Итак?

— Итак, мне известно, что ваши люди занимаются делом о похищении сына Снегирёва. Вам было дано три дня. Сегодня срок истекает. Так?

— Допустим, — поджал губы Тихомиров. Ему было неприятно, что Жучков знает об их проблемах и так нетактично сейчас об этом говорит.

— Но я не хочу вас как-то задеть или, не дай бог, обидеть, — поспешил заверить его Жучков. — Я пришёл вам помочь. Я не буду говорить, как я получил эту информацию, но прошу поверить мне на слово, она абсолютно точная.

Тихомиров сощурил глаза.

— Вернее всего, Олег Филиппович, вашим людям стоит искать сына Снегирёва в посёлке Верхний или недалеко от него. Это в пятидесяти километрах от Санкт-Петербурга.

— Я знаю это место.

— Его в последнее время облюбовали так называемые новые русские… — Жучков хитро улыбнулся.

— А откуда… — не удержался Тихомиров.

— Мы же договорились, Олег Филиппович, — напомнил Жучков, — вы не будете спрашивать, откуда у меня эта информация. И не подумайте, что я что-то скрываю, просто мне неприятно это объяснять.

— А более конкретно вы не знаете местоположение ребёнка?

— Нет, к сожалению. — В глазах Жучкова блеснул злой огонёк.

— И что вы хотите получить за эту информацию?

— Ничего, — развёл руками Жучков.

— Как ничего? Вы же говорили о жажде мести.

— Это и есть моя месть, — холодно ответил гость. — Я хочу, чтобы вы нашли сына Снегирёва и наказали тех людей, которые… — он остановился на полуслове и встал. — Где у вас пепельница? Я вам весь пол испортил.

Тихомиров подошёл к шкафу, достал оттуда стеклянную пепельницу и поставил её перед Жучковым.

— Спасибо. — Гость затушил сигарету и, кивнув, вышел из кабинета.

— Чудеса, — развёл руками Тихомиров и бросился к телефону.

Владимир Владимирович Жучков вышел из серого здания, подошёл к машине и сел на заднее сиденье.

— Домой, — бросил он шофёру и устало закрыл глаза.

Час назад он получил сообщение, что машина с номером, принадлежавшим его подчинённому, была взорвана. Услужливый следователь спросил, желает ли Жучков, чтобы дело было передано на расследование, и, услышав отрицательный ответ, повесил трубку. Жучков не желал расследования. Он знал, что подобные дела принадлежат к разряду нераскрываемых. Установить, кто и зачем взорвал Толстяка, все равно не удастся. В таких случаях у Владимира Владимировича были свои методы. Но и к ним он не хотел прибегать. Известие о гибели Павла Пастухова потрясло видавшего виды Жучка. За последние годы он не мог припомнить случая, когда смерть человека так подействовала на него.

Давая задание Павлику Толстяку раскрыть дело о похищении сына Снегирёва, Жучков не подозревал, каковы могут быть последствия. Он рассчитывал только получить информацию о месте нахождения ребёнка и передать её потом Тихомирову. Но не думал, что получит эту информацию такой ценой. Павлик в течение десяти лет был не только правой рукой Жучка, он был его ушами и глазами. Этот человек умел незаметно появляться, когда в нем возникала потребность, и исчезать, когда потребность отпадала. Все указания Жучка он выполнял чётко и грамотно. Владимир Владимирович ценил в этом работнике способность анализировать и восхищался талантом предвидения некоторых ситуаций.

Павлик был настолько всезнающ и вездесущ, что Жучков был уверен: на мякине его не проведёшь. Так просто Павлик бы себя не подставил. Поэтому его смерть так потрясла Жучка. Он не мог представить ситуацию, когда бы Толстяк повёл себя неосмотрительно или неосторожно. И все-таки…

— И все-таки в чем-то парень себя подставил… — задумчиво произнёс вслух Жучок и с досады прикусил губу.

Больше жертвовать своими людьми Владимир Владимирович не желал, поэтому, не теряя ни минуты, он передал информацию Тихомирову.

— Все правильно, — произнёс он вслух и вышел из остановившейся возле подъезда машины.

Вадим вздрогнул и повернулся к двери. На пороге стоял высокий сухопарый мужчина.

— Ребёнка нашли, — произнёс вошедший. Вадим сжал руки и звучно хрустнул суставами.

— Я знал, что твои ребята найдут его, — произнёс он и довольно улыбнулся. — Что-то ещё? — он вопросительно посмотрел на подчинённого.

— Вадим, дороги все перекрыты. Возле посёлка заметно оживление. Скорее всего, менты знают наше местонахождение.

— Ничего страшного. Они не решатся на активные действия, — жёстко произнёс Вадим, — у нас в руках ребёнок. Они не станут рисковать.

— И все-таки лучше выбраться отсюда, пока не поздно.

— Акимов, ты — паникёр. Время за нас. В восемь у Снегиря эфир. Он выступит, и мы отпустим его сына.